Орел или решка?

Первые два часа работы прошли весело. Люди приходили, выпивали, шутили, спрашивали про русские морозы. Национальности были представлены самые разные – от неведомых мне доселе кабильцев до турок, от тунисцев до румын. Я стояла спиной к батарее бутылок и лучезарно улыбалась посетителям.
Вскоре я поняла, что еще немного – и эта улыбка останется на моем лице, как у той девочки из анекдота, которая ходила в каске и смеялась.
Они были разные, люди по ту сторону от стойки. Симпатичные, грязные, злые, недоверчивые, отвратительные... Всякие. Кто-то был щедр. Кто-то забирал всю сдачу с коричневого блюдечка, которое я подавала. Кто-то шутил.
Турок Яша (да, именно на это русское имя он откликается!) веселился примерно так: взяв сдачу, отвернувшись, он вдруг бросил через плечо:
-         Орел или решка?
-         Что-что?
-         Ну, новенькая, вы хотите получить чаевые, или нет?
-         Хочу, - послушно сказала я, пытаясь изобразить алчность во взгляде.
-         Так орел или решка?
-          Мммм... Решка!
Яша кинул монетку на стойку – да, решка. Плюс двадцать центов к моему заработку.
-         А теперь? – не унимался Яша.
-         Решка.
Операция повторилась, монетка снова повернулась ко мне передом, к стойке – задом. Еще плюс двадцать центов.
-         Ну, последний раз! – Яша явно вошел в раж.
-         Решка!
Ура – это был евро. Ставки возрастали, господа. 
Яша сдаваться не желал. Через каких-то пять минут в мой стаканчик для чаевых перекочевало семь евро пятнадцать центов.
Турок сокрушенно вздохнул, подбросил что-то над собой, поймал. Посмотрел на ладонь и печально вышел из бара.
-         Решка! – захохотал патрон.
 


Мужчина и девочка


 


К полночи мой энтузиазм угас. Ноги гудели от стояния, глаза слезились от дыма. Голова болела от мелодий, которые звучали без конца по радио. Иногда посетители, многие из которых были детьми восточных стран, усугубляли ситуацию – они подходили к музыкальному автомату и включали нечто, напоминающее мне о давнем сериале «Королек – птичка певчая» или о Поладе Бюль-Бюль-Оглы.
-         О чем поют? – спросила я, когда сладкий женский голос окончательно достал меня всякими «лейлам-барам-шикатам».
-         Ээээ... Как это – о чем?  Она его любит, он ее тоже любит, вот и поют.
В следующем произведении она его любила, но он ее уже не любил. Казалось, музыка не изменилась. Не изменилась и моя главная миссия – вскрывать пиво по первому требованию. В промежутках между бутылками я стояла, глядя перед собой. Там почему-то висела картинка с видом Сиднея. Если же перевести взгляд поближе, то можно было как следует рассмотреть трещину в деревянной стойке, напоминающую по форме силуэт Эйфелевой башни.
Главная трудность была в том, чтобы не глядеть на часы, находившиеся правее от Сиднея и выше трещины. Там минутная стрелка, прилипнув к циферблату, неназойливо давала понять: крошка моя, а кто говорил, что будет легко?..
Без четверти два, когда счастье (в смысле – завершение рабочего дня) было уже близко, дверь открылась, и в бар вошла странная процессия: два мужчины, один из которых нес на руках ребенка. Маленькая девочка, лет двух от роду, была белокура и голубоглаза.
-         Полин! – не удивился патрон. – Здравствуй, дорогая!
Маленькая Полин кокетливо ткнула Рашида пальчиком в нос и спряталась за плечом своего кавалера.
-         Что ты будешь пить, красавица? Мятный сироп?
-         Да, - сказала Полин и снова спряталась.
Мужчины попросили все того же растреклятого пива. Девочка глотнула пару раз зеленую жидкость из своего бокала, на котором была написана марка виски, и потянула за свитер человека, который ее принес.
-         Домой? – спросил он. – Сейчас, сейчас, Полин.
Лицо его было маленьким, как смуглый, сжатый до боли в костяшках кулак. И сам он был маленьким, щуплым. И еще он казался каким-то промасленным. 
Он допил свою бутылку, расплатился. Перекинул уже засыпающую Полин через плечо и вышел, вместе со своим спутником.
-         Ты смотрела «Мужчину и женщину», Валантина? – спросил Рашид.  – Это – почти Трентиньян.
История про «почти Трентиньяна» оказалась жутковатой. Когда-то этот хрупкий человек был чемпионом Франции по мотогонкам. И однажды его жена, когда тот в очередной раз уезжал на очередные соревнования, выбросилась из окна. Лет пять вдовец не смотрел ни на женщин, ни на мотоциклы. Стал авиамехаником, пропадал на аэродроме. А потом женился на молоденькой блондинке, которая родила ему дочь. И – ушла.
Теперь он таскает с собой Полин повсюду: на работу к самолетам, в бары, в дешевые столовые.
Говорят, беленькая девочка очень похожа на свою красавицу-мать.
Таким и был печальный финал первого рабочего дня. Напоследок патрон выдал мне пару смятых купюр, вытащив их из ящичка кассового аппарата.
Снилось мне пиво. Пиво, пиво, и ничего, кроме пива.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ