Солнце садилось. Его свет прорывался сквозь деревья и слепил глаза. Мы сидели на лавке в одном из дворов. Асфальт, нагрев-шийся за день, теперь отдавал своё тепло. Было немного душно. -Ты знаешь, мне иногда бывает страшно. -Почему? – спросила она. -Мы сейчас сидим на лавке и мне так хорошо с тобой, но через час, может два, мы подойдём к твоему подъезду, и ты скажешь «Спасибо за компанию», я отвечу «Всегда рад» или ещё что-то банальное. И мы разойдёмся. И я не буду знать, когда увижу тебя снова, - она молчала, - Может, пойдём? -Да пошли, - мы встали и не быстрым шагом пошли вдоль длинных пятиэтажек. Город не шумел как днём, мне не хотелось нарушать тишину. Мой голос опередил мысли: -Я люблю тебя, - мне надоело молчать, и я сказал эти слова, - Быть может, эти слова мало значат для тебя, но поверь для меня, они значат очень много.

-Для меня они тоже значат очень и очень много, я тоже тебя люб-лю, - она чмокнула меня в щёку.
Тишину нарушил звук моторов и шин. Мы подошли к шоссе. Све-тофор долго не хотел пропускать нас. Но он все же сдался, и мы зашагали на другую сторону.
Визг шин нарушил ход моих мыслей и ударил в самый мозг. Она шла чуть впереди. Я посмотрел направо и увидел автомобиль, он ехал прямо на неё. Я сам не понял, как всё произошло. Я подбе-жал к ней и оттолкнул в сторону, в этот же момент я услышал глухой удар, потом почувствовал резкую боль и упал на асфальт. Я закрыл глаза, а когда открыл, увидел её. Всё вокруг было, как в тумане и лишь её лицо я видел чётко и ясно. Она взяла мою руку. Мой взгляд вдруг сосредоточился на её глазах, она плакала.
-Не умирай, ведь я так сильно люблю тебя, - её голос дрожал, и я чувствовал страх в нём.
-Я не умру, а знаешь почему?
-Почему?
-Потому, что если я умру, то я больше не смогу видеть тебя, - я почувствовал, что она так сильно сжала мою руку, как это только было возможно, - Я люблю тебя, и поэтому буду жить.
Я чувствовал, как её слёзы падают мне на руку.
-Не плач, - сказал я.
-Я никогда не ценила тебя.
-Нет, это тебе только так кажется. Ты очень ценишь меня, хоть ты никогда об этом не говорила, я чувствовал это. Ведь искренние чувства так трудно скрыть.
Она наклонилась и поцеловала меня в губы. Я почувствовал теп-ло. Её глаза были закрыты и слёзы капали мне на лицо. На небе появилась грозовая туча, Пошёл дождь. Его капли больно били по щекам. Она не отходила от меня.
-Держись, помощь уже здесь, - меня подняли и положили на но-силки, а затем в машину. Она почему-то осталась на улице. Двери захлопнулись.
В больнице я пробыл две недели, после чего меня выписали.
Я набрал знакомый номер. Ответа долго не было. Наконец кто-то взял трубку. Я почувствовал, что что-то было не так. Я попросил её к телефону. Ответ прозвучал как выстрел, прозвучал и ранил меня прямо в сердце:
-Она умерла.
-Что случилось? – в горле застрял комок и мешал говорить, во рту пересохло.
-Воспаление лёгких, - я услышал плач, после чего были корот-кие гудки.
Окно. Первое что я увидел – было окно. Ветер. Теплый ветер уда-рил в лицо. Хотелось жить, Но жить без неё я не мог. Быть может там я встречу её и мы снова будем вместе. От смерти меня отде-лял шаг, который я и сделал. Асфальт стремительно приближал-ся…
Я открыл глаза. Часы показывали шесть утра, но солнце уже вста-ло. Я дождался двенадцати и позвонил ей. Она приняла моё предложение пойти погулять.
Я увидел её, и слёзы навернулись на глаза, «Нет» - сказал кто-то внутри меня и я сдержался.
-Пойдём в какое-нибудь тихое место, - предложил я.
-Пошли.
Солнце садилось. Его свет прорывался сквозь деревья и слепил глаза. Мы сидели на лавке в одном из дворов. Асфальт, нагрев-шийся за день, теперь отдавал своё тепло. Было немного душно.
-Знаешь, я понял, что всё может измениться в один миг, - я начал издалека, - и я могу не успеть сказать то, что должен.
-Ты должен мне что-то сказать? – спросила она удивлённо.
-Да должен. Я люблю тебя. И всегда любил.
Она посмотрела на меня. В её глазах я увидел радость.
-Я ждала этих слов так долго. Я люблю тебя, - она обняла меня, а я обнял её.
Время остановилось, и солнце ещё долго висело над городом, согревая его своими вечерними лучами. И ничто больше не мог-ло меня потревожить