Все, что видим мы, - видимость только одна,
Далеко от поверхности мира до дна
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.
Омар Хайям

I. Она шла, произнося что-то одними губами, держась на стенку с левой стороны, с невероятной внутренней сосредоточенностью. Левая рука нащупывала то, с чем сталкивалась на своем пути – гладкий выключатель света на расстоянии опущенной руки, пара картинок за стеклом в больших рамках на уровне глаз, под ними мягкое кресло с подушкой, дальше большой стол у стены, на котором ваза с искусственными, неприятно пластмассовыми цветами. Она была первый раз в этой квартире. И здесь ей предстояло жить, строить и создавать свой мир. Ей уже представлялись внесенные ей изменения, как пространство будет становиться «своим». Мимолетная улыбка. Воздух пах солнцем и чужой жизнью – окно было открыто, дул легкий ветерок.
Она не спеша обошла всю комнату по кругу несколько раз, сосчитав и проверив количество шагов от одного предмета к другому. Встала посередине, покрутилась с вытянутыми в стороны руками. Улыбнулась, открыла глаза…

Ночью все кошки серы.
II. Когда-то давно, в детстве, ей сказали, что, возможно (а может быть, скорее всего) все, что она ВИДИТ - это лишь иллюзия – цветовые оттенки окружающих предметов, световые переливы, блеск, матовость, отражения – это ведь никак не подтверждается больше никакими органами восприятия – ни обонянием, ни слухом, ни осязанием. Открываешь глаза – стул зеленый. И ничто достоверно не может тебе это подтвердить. Моргнешь – он вдруг изменит цвет, и никому ничего не докажешь. Хотя тогда, в детстве, она поняла, только то, что стул НА САМОМ ДЕЛЕ может и не быть зеленым. Вот так новость… Нормально, да?
Недоверие к зрительному восприятию укоренилось с годами, возросло и как-то логично сосуществовало с остальными взглядами на жизнь. На бытовом уровне это проявлялось примерно так – выбирая посуду в магазине, она ее щупала, нюхала с закрытыми глазами, находя «хорошую» именно по этим параметрам, лишь в последнюю очередь, ориентируясь на цвет.
Зрительное восприятие подводило ее – то, что при одном освещении выглядело определенным образом, при смене света, меняло свою суть, иногда даже принципиально. «Ночью все кошки серы». Да, а днем, оказывается, что это вовсе и не кошки, не говоря уже о «серы»… Она не знала каких-то предпочтений в видимых проявлениях. Все цвета были равны, все сигналы, что передавали ее глаза мозгу воспринимались, то ли как придумка мозга, то ли «подстраиваемость» самих предметов. Истина в этом была совершенно недоступна. Да и не нужна. Она не считала это странным. Кто-то верит в Бога, кто-то нет, кто-то верит гомеопатам, кто-то нет. Она не доверяла зрению, вот и все.

III. Она открыла глаза, и мир наполнился цветами и образами, хотя ничего нового для нее не принес.
В окно светило солнце, падая лучами света на ковер посередине комнаты, , стоптанный чьими-то парами ног, промерившими здесь все расстояния вдоль и поперек.
- Вас устраивает? – спросила хозяйка.
- Да, я остаюсь – она оглядела комнату взглядом, не ловящим ничего нового, ничего интересного.

‘июль 06г.