В колонках играет - Apocaliptica
Настроение сейчас - плачу и смеюсь, смеюсь и плачу

Сегоодня я была в лагере. Лагерь – место, где было все: первая любовь, первый поцелуй, первое предательство, первое жизненное разочарование, первое расставание…Лагерь – первое место, где мне было хорошо после смерти папы. Когда мы туда ездили, казалось, что так будет всегда. Что всегда будет бассейн, вечно кричащая тетя Рая, вечный отвратный запах возле столовки, что вечно будет приезжать «Малая Охта», что дежурства по столовой никогда не закончатся и что никогда не иссякнет народная тропа к беде…Оказалось, что мы ошиблись. Ничего этого нет и уже никогда не будет. Как-то особенно четко я поняла это сегодня, стоя посередине палаты, в которой жила когда-то.. голые стены, выбитые стекла, пустые бутылки - вот и все, что осталось от места, которое каждое лето становилось Домом. Там больше не будет детей, и никто уже во время либерти найт не сыграет в «бутылочку», ни один пионер не будет висеть на пожарной лестнице после отбоя, и никто больше не будет убирать территорию. Никто не будет лечиться пропосолом, и больше не будет соревнований по плаванию. Никаких вожатых, никаких распорядков дня, никаких банных дней. Всё. Всего этого НЕ БУДЕТ…
А какие мы там были счастливые… 9 лет пионеркой и 2 смены вожатой.
В мохнатом 94 году я попала туда впервые…Странно, но я помню почти весь наш отряд. Мы были маленькие и очень шумные, и с нами мучались замечательные девушки. В 95 я впервые вышла на сцену петь. Одна. В микрофон. Песню про то, как топает малыш. Помню, что папа с мамой вошли в зал на последнем припеве. Папа так мной гордился… А через много лет эту же песню спела маленькая дочка моей первой вожатой. В том же 95 был Боря. Он сейчас женат, и у него растет замечательный сын Женька, очень серьезный и развитой малыш. А тогда Женьки не было и в мыслях. Тогда Боря мог ласково взять какого-нибудь мальчика и подержать его вверх ногами для профилактики «отека мозга». А после отбоя наша палата в полном составе висела на той самой легендарной пожарной лестнице, «чтобы спалось лучше». Еще были пробежки вокруг корпуса и Ночное Ведро. В 95 мы начали дежурить. Боже, дежурство по столовой – это неописуемо. Кто-то его ненавидел, кто-то обожал, но никто не оставался равнодушным… Дежурный отряд всегда вставал раньше на 10 минут. Вожатые следили, чтобы руки были вымыты с мылом очень тщательно, а волосы убраны. Потом 8 человек шли в столовую, где попадали в руки злючки медсестры. Тогда казалось, что и она тоже будет вечно сидеть на этом стульчике и проверять чистоту ногтей. Нас быстро кормили, а затем мы начинали накрывать. С каждым годом число тарелок на подносе увеличивалось. Мой личный рекорд – 15, был достигнут в 2006. потом подтягивались отряды, и начиналось веселье. Остатки еды с тарелок надо было счищать в баки для отходов. Сколько ложек-вилок-тарелок было утоплено за это время – не сосчитать. Помню, был такой прикол – остатки еды с тарелки счищались в стакан, затем тарелка переворачивалась и клалась сверху. Эту композицию надо было очень аккуратно перевернуть так, чтобы тарелка оказалась снизу, и отнести дежурному. Если не знать, как обращаться с таким чудом, можно было устроить маааааленький феерверк из остатков еды. А еще мы в столовой кидались бутербродами и клали масло в чай. Зато какой кайф был после ужина…Все убрано, дежурство закончено и можно идти мыться.... До сих пор эти воспоминания – одни из самых приятных. В столовой работала тетя Валя. Она называла меня куколкой и всегда, когда давали сок, спаивала мне стаканов по 8. Она помнила, что я не ем мясо, и приносила мне порцию чего-нибудь другого. Она была маленькая. Юркая и очень-очень добрая.
96 год….ммммм…..мы стали старше. Появились новые интересы и новые привычки. В этом году со мной впервые провели воспитательную беседу на тему «почему не надо орать на мальчика матом, даже если он последний рас****й». Тетя Рая…любимая моя женщина. Главная уборщица лагеря. Последние годы все ее называли Раиса Алексеевна…а я по старинке Тетя Рая…на самом деле, она никогда не кричала просто так. Она кричала за дело. Я это поняла только когда сама стала там работать. На меня она не кричала. Она все прекрасно понимала. И можно было прийти к ней и попросить ну хотя бы, скатерть, и скатерть была, что приятно.
В 96 году я пела в хоре и впервые плакала на собственном дне рождения. Не помню, почему. То ли от счастья, то ли от тоски…Папа привез огроменный торт. К нам в палату принесли стол, и все пили чай. Я тоже пила. И плакала. Кажется, в 96 было торжественное открытие «клуба маленьких ведьмочек» и ночного клуба «Балтийский ветер». Маленькие ведьмочки собирались в темной чемоданке и рассказывали страшилки, а все остальные нам завидовали. Я была самой юной ведьмочкой, и до сих пор понять не могу, как я в нем очутилась. А в ночном клубе давали шоколадки и сок, и попасть туда можно было, только проявив себя в лагерной жизни.
97 и 98 года я помню смутно. Зато 99 стал переломным. В номинации «Самый суматошный приезд» он бесспорный лидер. Стада детей, безумие в глазах вожатых…
«Девочка, не лезь на дерево», «мальчик, отпусти свой саквояж»…и далее по списку. По отрядам мы расходились до обеда. Первая ночь тоже была необычной. Уставшие вожатые спят, а дети бесятся. Часам к двум мы угомонились, а в полпятого соседняя палата объявила подъем. Мы-то остались спать, а вот новеньким не повезло – они пошли чистить зубы, бедняжки. Лето было жарким, и спасались мы единственным доступным способом – обливанием. Простите нас, дорогие наши бывшие вожатые и незабвенный второй отряд! Мы-то обливались, а сваливали все на других. Мы не хотели. Честно. Мы думали, что чуть-чуть пообливаемся перестанем, но силы не рассчитали, и по умывалке радостно плавали половые тряпки. А додумались ходить на залив мы гораздо позже. Хотя на заливе тоже то еще было веселье: в умывалке вода чистая, а в заливе – с водорослями, вот и добирались мы до корпуса короткими перебежками, скрываясь за кустами и сливаясь с песком. Правда, один раз нас все-таки взяли с поличным. После дискотеки мы пошли чистить зубы, и я случайно плеснула на Наташку, потом она на меня, потом обливались 4 отряда, а на следующий день мы вдвоем мыли умывалку. В 99 году мы забили на ночной клуб. Весь отряд пошел, а мы – нет, нас было 7 человек на весь корпус, и кто провел время веселее, вопрос спорный. Мне почему-то кажется, что мы. Бешеные скачки по кроватям, бег по пересеченной местности и радость неожиданной встречи с вожатым - явно круче, чем какой-то там…этим же летом была самая офигенская зарница. Наш капитан, раскрашенный как Чингачгук, ползал по кустам и вырубал противников одним своим видом. Мы выиграли арбуз. А потом все закончилось. Нас забрали прямо в день отъезда, за несколько часов…Мне до сих пор кажется, что если бы мы поехали в автобусе, многое бы было по-другому…осталась какая-то незавершенность отдыха…но ладно, веселье продолжилось следующим летом….to be continued