В прошлом году вышел в свет «Концертмейстер» – 500-страничная расписка в верности идеалам перестройки, демократии и гласности. С полным набором перестроечных же штампов: кр-ровавая гэбня, самиздат, невозвращенцы – продолжайте, не ошибетесь. Тут Максим Адольфович опоздал лет этак на 30. Но лучше поздно, чем никогда.

Текст похож на армейскую поверку: Толстикова? – я! Воздвиженский? – я! Снегирева? – я! Суворов? – я! Вольно, р-разойдись! – вы тут на фиг не нужны. Из 166 персонажей в сюжетных перипетиях участвует от силы десяток. Остальные исчезают даже без дежурного «кушать подано». То же самое с подробностями: что ни деталь, то к одиннадцати туз. Вам очень важно знать, что Норштейны жили сначала во Втором Голутвинском переулке, а после переехали в Борисоглебский? А Платовы из Борисоглебского перебрались к ипподрому, а потом на улицу Черняховского? Оккам, где твоя бритва?

Неоконченная пьеса для расстроенного пианино

Вывод:

«Концертмейстер» оставляет по себе трагикомическое впечатление: сулили Рахманинова, а сыграли «Собачий вальс» на расстроенном пианино. Фальшиво и без коды – оба лейтмотива тонут в бисквитно-кремовом диминуэндо. А.К.

Максим Адольфович, не пугайте ежа голым тухесом. Ваша власть уже здесь. Худшие в этой стране давно победили лучших, сказано в «Концертмейстере». И четырежды премированное фуфло – отменное тому подтверждение. А.К.