Оставь ему золото, оставь румянец, оставь ему стулья с высокими спинками, оставь залы с ровными потолками, оставь простоту жизни от насыщения к голоду и обратно; оставь простоту смерти в боли - но либо в экстазе, либо в ничтожестве. Оставь ему биографию, уменьшающуюся в самую краткую молитву, написанную на оборотной стороне самого малого лотерейного билета. Проходи, не знамечая его споров (а ты замечаешь дыры в его коже, особенно те, что он пытается скрыть?). Он не грибной царь, он лишь напялил на себя венец из фольги, да и тот унесло ветром.
Он надевает вещи, которые иногда именовал твоими - но ведь они твоими не были, он пытался подкупить тебя ими, надеть на тебя их, истребить тебя в них, зажарить и съесть - но ел одну дешёвую ткань да свою надушенную пустоту. Потом он надевает эти вещи, и говорит: вот, я покажу тебе твои владения, отныне ты живёшь здесь, мне же отдай своё, я с ним лучше справлюсь, ведь вчера я ходил в венце.
Он говорит: гляди, вот медали из бумаги и награды из старой бересты, без них ты не сможешь дышать; прежде, чем смочь говорить, тебе нужно упросить меня сжечь их на твоей могиле. Но разве для крика нужно втиснуть клеть своих рёбер в ещё одну клеть? И разве не ты источник всех тех историй, что так пугают его?
Он хочет надеть на тебя свои румяна, свои тряпки и венцы. Ведь так он сможет показать другим, похожим на него, как одна дурно вырезанная ложка на другую: вот! я покоритель глубинных демонов! Он хочет твоей тишины. Он хочет твоего голоса. Он забыл, когда уже сам от себя отсёк последнюю часть, отвечавшую за жизненосное безумие. Он никогда не был там, там был кто-то другой. Чтобы войти в лес, ему теперь потребуется разбить тысячу ложных зеркал о свою голову - и это будет лишь часть пути.
Ты говоришь о нём долго и многословно оттого лишь, что многоцветны лепестки твоего горя. Из земли произростает всё живущее, в землю уходят мертвецы, и лишь солнце уходит само в себя, оттого оно и рождает в нас улыбку. Так неужто тонкая плёнка намордника сможет помешать тебе кричать на своём языке - грязном, глубоком, непостоянном по своему желанию?
Тебя нельзя описать словами, не соврав, поскольку ты живёшь.
Его - можно, поскольку словами достаточно легко и точно можно в любое мгновение описать мертвеца.