R.I.P.
27-01-2011 15:32
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Этим утром перестала дышать и ушла по светлой дороге моя бабушка по маминой линии, Алла Ивановна Щегельская(Головатюк), бабушка Алла.
Мы жили с ней рядом всю мою жизнь, и сейчас в доме очень странно и тихо.
Как там говорила старинная притча о счастьи? "Дед умрёт, отец умрёт, сын умрёт", да?
Наверное, в этом что-то есть.
В последние дни она снилась себе молодой и здоровой. В подвенечном платье. Одно было на ней, другое лежало рядом.
От одной отключки мы её реанимировали.
Второй раз мы с мамой отключились, спали тяжелым непробудным сном.
Может, это и правильно - так, чтобы никто не плакал и не расстраивался. Бабушка очень переживала, что привязывает нас к себе, "мучает", что мы из-за её болезни плохо и мало спим...
Всё к лучшему.
Когда мне много лет назад снился сон о том, что она умрёт, когда мне будет 25, она мне во сне сказала, что я, мол, вырос уже, что её миссия тут окончена. Вот так. Во сне я плакал и удивлялся. А она стремително уменьшалась и худела - а потом легкая-легкая упала мне на руки.
Год назад, когда болезнь бабушки только-только давала о себе знать (а может, и не год, а меньше) мне снилось, что мы с матерью моем её. И я еще удивлялся - с чего бы, ведь здоровый человек, может сама помыться. Мы были в узкой длинной комнате, настолько узкой, что становились около бабушки по очереди с полотенцами и мочалками. И мыли.
А она сидела и пустым взглядом смотрела в открытую дверь. За дверью была тьма, оттуда веял влажный ледяной ветер.
И я знал: когда она уйдет, из нашей семьи, по сути, перед "дверью, из которой веет могильным холодом", останемся только я и мама. И так и будем меняться местами, и еще неизвестно, кто первым сделает шаг... Комната-то маленькая, мало ли...
Страх бабушкиной смерти я пережил семь лет назад, после первого сна.
Кошмар ухода за распадающимся от рака человеком - после второго.
Из всех грустных эмоций осталось что-то такое совсем детское только, вроде - больно за человека и грустно немного расставаться.
Но мы хорошо жили, и все мелкие ссоры, которые меж нами бывали - это такая фигня и психосоматика...
Если она вдруг попадет на перерождение - пусть там её встретит человек, который будет учить её верить в чудеса, выходить в астрал и медетировать, говорить с богом ото всей души, кто поверит в неё и защитит от несправедливости мира - пусть будет кто-то, кто станет для неё тем, кем она была для меня в детстве.
А со мной навсегда останется её улыбка - 78 лет, какие протезы, зубы только свои, только один золотой, вторая верхняя "двойка".
Со мной останется вкус её блинчиков, вареников и пирогов, сложных европейских блюд и настоек.
Со мной останется то, как она пела сезонные песни - жаль, что в последний год не пела почти, голос был не тот уже, да и с аппаратом слышала плохо.
Останутся рассказы о голоде и о войне, о расстрелах и траве, растущей среди трупов, о том, как выживали и как жили. О первом полете в космос, о переезде в Киев на учебу, о смелых медицинских экспериментах, о поездках по Союзу, о друзьях, об исторических личностях, которых встречала она на своём пути...
О том, как дед украл её паспорт и не отдавал, пока она за него не вышла замуж. Об их ссорах, изменах и драках. О том, какой у них при этом был бешеный секс.
О маме, о том, как она в детстве болела - а у бабушки не всегда было время на ласку, только на работу и то, чтобы маму таскать из больницы в больницу.
О бабушкиных мужчинах, о подругах настоящих и предавших.
Останется наша первая корпоративная квартира на первом этаже, где мне снились мои психоделические игрушечные кошмары; с окнами в вишневые деревья, на сквер, которого тогда было не видно за деревьями - а сейчас просто нет, там вырубили сосны и построили церковь...
Запах её духов, таких в высоком синем сосуде, похожем на гротескную женскую фигуру. Что-то вроде "загадка" или "мистерия", только на иностранном языке каком-то - жутко заспиртованные, горькие, терпкие, душновато-сладкие...
Цвет её волос, благородно белых и густых - но почти всегда крашенных. Сначала - в цвет сирени у нас под окнами. Потом - из-за перебарщивания с басмой - в цвет весенней травы. Затем - в цвет агрессивной морковки.
Останется кровать, которой лет-лет, и, судя по всему, именно на ней когда-то зачали мою маму. А потом, когда я подрос, - отдали мне.
Останутся картины её больных (бабушка была офтальмологом) - пастель, масло... Художники часто маятся глазами, особенно по старости.
Останутся её картины - вышивки гладьюи крестом, и там всегда цветы, птицы и яркие краски...
Останется её привычка, чтобы всегда было чисто, и убрано, и как надо.
Останется память о её страхе замкнутых пространств и страхе за то, что семья, которую она, сирота войны, так долго строила, - распадется...
А вот кашель, страшный, кошмарный кашель и постоянный писк наушника, выпадающего из сильно похудевшего уха, и трупный запах, и запах прелого тела и мочи, и крови, и самого рака - я постараюсь это забыть.
Я хочу помнить её молодой.
Такой, какой она, по сути, всегда была в душе.
И здоровой.
У неё было очень сильное сердце, очень крепкие кости, очень ясный и светлый разум. Можно сказать, что аналитическим умом этой семьи всегда была бабушка.
И еще вот это - чтобы помнить:
- Погода сегодня такая... романтичная...
- Это не погода романтичная, а ты... Господи, за что мне всё это?.. За что он меня так мучает?
- Может, он не мучает, а испытывает тебя? Твою силу, твою веру...
- Кто бы говорил о вере... Чьи слова, помнишь?: "Бабушка, ты же взрослый, образованный человек, а как про Бога говоришь - так хоть стой, хоть падай!"
- Не помню. Чьи?..
- Да твои же.
- Мои? Ты уверена? Чтобы я...
- Да тебе лет тринадцать было, наверное... Это у тебя период был такой, атеистический. Ни во что не верим, всё доказываем с научной точки зрения...
- А, ну, может быть... Подростковый максимализм, все дела. Бывает...
- Да, бывает. Я еще тогда подумала: деточка, у тебя еще будет время и чтобы в Господа поверить, и на всё остальное тоже. А вот у меня времени уже совсем немного...
- Ну, что ты, ба. Всего месяц до весны остался - глядишь, еще весну увидишь...
- Нет. Не увижу.
...этот разговор произошел между нами неделю назад.
Я не знаю, что ещё говорить или писать. Наверное, о том, что нужно ценить каждый момент, проведенный с близкими, пока живы они и вы, вы знаете сами. Равно как и о том, что лучше радеть за человека при его жизни, а не после его смерти.
Пожалуй, вот еще последнее скажу: не делайте скоропостижных выводов о поведении близких.
Может, он или она кричит на вас, "лезет под руку", устраивает нелегкую жизнь оттого, что боится утратить, потерять, особенно если человек болеющий или пожилой - чувствует дыхание смерти на затылке - вот и концентрирует свою любовь и заботу до состояния почти ненависти...
Иногда с этим можно что-то сделать. Можно сесть, поговорить, разобраться, понять, что случилось на самом деле, решить так больше не делать, а делать иначе, простить друг другу, посмеяться, выпить чаю...
Иногда сделать уже нет времени. Тогда просто примите, что это цунами - на самом деле просто очень концентрированный тёплый дождь.
Наверное, это всё.
Во всём плохом есть что-то хорошее - иногда его даже больше, чем в просто хорошем.
Помните о хорошем, пожалуйста. И простите друг другу то, что можете, пока вы... пока МЫ все - еще живы.
Этим утром перестала дышать и ушла по светлой дороге моя бабушка по маминой линии, Алла Ивановна Щегельская(Головатюк), бабушка Алла.
Мы жили с ней рядом всю мою жизнь, и сейчас в доме очень странно и тихо.
Как там говорила старинная притча о счастьи? "Дед умрёт, отец умрёт, сын умрёт", да?
Наверное, в этом что-то есть.
В последние дни она снилась себе молодой и здоровой. В подвенечном платье. Одно было на ней, другое лежало рядом.
От одной отключки мы её реанимировали.
Второй раз мы с мамой отключились, спали тяжелым непробудным сном.
Может, это и правильно - так, чтобы никто не плакал и не расстраивался. Бабушка очень переживала, что привязывает нас к себе, "мучает", что мы из-за её болезни плохо и мало спим...
Всё к лучшему.
Когда мне много лет назад снился сон о том, что она умрёт, когда мне будет 25, она мне во сне сказала, что я, мол, вырос уже, что её миссия тут окончена. Вот так. Во сне я плакал и удивлялся. А она стремително уменьшалась и худела - а потом легкая-легкая упала мне на руки.
Год назад, когда болезнь бабушки только-только давала о себе знать (а может, и не год, а меньше) мне снилось, что мы с матерью моем её. И я еще удивлялся - с чего бы, ведь здоровый человек, может сама помыться. Мы были в узкой длинной комнате, настолько узкой, что становились около бабушки по очереди с полотенцами и мочалками. И мыли.
А она сидела и пустым взглядом смотрела в открытую дверь. За дверью была тьма, оттуда веял влажный ледяной ветер.
И я знал: когда она уйдет, из нашей семьи, по сути, перед "дверью, из которой веет могильным холодом", останемся только я и мама. И так и будем меняться местами, и еще неизвестно, кто первым сделает шаг... Комната-то маленькая, мало ли...
Страх бабушкиной смерти я пережил семь лет назад, после первого сна.
Кошмар ухода за распадающимся от рака человеком - после второго.
Из всех грустных эмоций осталось что-то такое совсем детское только, вроде - больно за человека и грустно немного расставаться.
Но мы хорошо жили, и все мелкие ссоры, которые меж нами бывали - это такая фигня и психосоматика...
Если она вдруг попадет на перерождение - пусть там её встретит человек, который будет учить её верить в чудеса, выходить в астрал и медетировать, говорить с богом ото всей души, кто поверит в неё и защитит от несправедливости мира - пусть будет кто-то, кто станет для неё тем, кем она была для меня в детстве.
А со мной навсегда останется её улыбка - 78 лет, какие протезы, зубы только свои, только один золотой, вторая верхняя "двойка".
Со мной останется вкус её блинчиков, вареников и пирогов, сложных европейских блюд и настоек.
Со мной останется то, как она пела сезонные песни - жаль, что в последний год не пела почти, голос был не тот уже, да и с аппаратом слышала плохо.
Останутся рассказы о голоде и о войне, о расстрелах и траве, растущей среди трупов, о том, как выживали и как жили. О первом полете в космос, о переезде в Киев на учебу, о смелых медицинских экспериментах, о поездках по Союзу, о друзьях, об исторических личностях, которых встречала она на своём пути...
О том, как дед украл её паспорт и не отдавал, пока она за него не вышла замуж. Об их ссорах, изменах и драках. О том, какой у них при этом был бешеный секс.
О маме, о том, как она в детстве болела - а у бабушки не всегда было время на ласку, только на работу и то, чтобы маму таскать из больницы в больницу.
О бабушкиных мужчинах, о подругах настоящих и предавших.
Останется наша первая корпоративная квартира на первом этаже, где мне снились мои психоделические игрушечные кошмары; с окнами в вишневые деревья, на сквер, которого тогда было не видно за деревьями - а сейчас просто нет, там вырубили сосны и построили церковь...
Запах её духов, таких в высоком синем сосуде, похожем на гротескную женскую фигуру. Что-то вроде "загадка" или "мистерия", только на иностранном языке каком-то - жутко заспиртованные, горькие, терпкие, душновато-сладкие...
Цвет её волос, благородно белых и густых - но почти всегда крашенных. Сначала - в цвет сирени у нас под окнами. Потом - из-за перебарщивания с басмой - в цвет весенней травы. Затем - в цвет агрессивной морковки.
Останется кровать, которой лет-лет, и, судя по всему, именно на ней когда-то зачали мою маму. А потом, когда я подрос, - отдали мне.
Останутся картины её больных (бабушка была офтальмологом) - пастель, масло... Художники часто маятся глазами, особенно по старости.
Останутся её картины - вышивки гладьюи крестом, и там всегда цветы, птицы и яркие краски...
Останется её привычка, чтобы всегда было чисто, и убрано, и как надо.
Останется память о её страхе замкнутых пространств и страхе за то, что семья, которую она, сирота войны, так долго строила, - распадется...
А вот кашель, страшный, кошмарный кашель и постоянный писк наушника, выпадающего из сильно похудевшего уха, и трупный запах, и запах прелого тела и мочи, и крови, и самого рака - я постараюсь это забыть.
Я хочу помнить её молодой.
Такой, какой она, по сути, всегда была в душе.
И здоровой.
У неё было очень сильное сердце, очень крепкие кости, очень ясный и светлый разум. Можно сказать, что аналитическим умом этой семьи всегда была бабушка.
И еще вот это - чтобы помнить:
- Погода сегодня такая... романтичная...
- Это не погода романтичная, а ты... Господи, за что мне всё это?.. За что он меня так мучает?
- Может, он не мучает, а испытывает тебя? Твою силу, твою веру...
- Кто бы говорил о вере... Чьи слова, помнишь?: "Бабушка, ты же взрослый, образованный человек, а как про Бога говоришь - так хоть стой, хоть падай!"
- Не помню. Чьи?..
- Да твои же.
- Мои? Ты уверена? Чтобы я...
- Да тебе лет тринадцать было, наверное... Это у тебя период был такой, атеистический. Ни во что не верим, всё доказываем с научной точки зрения...
- А, ну, может быть... Подростковый максимализм, все дела. Бывает...
- Да, бывает. Я еще тогда подумала: деточка, у тебя еще будет время и чтобы в Господа поверить, и на всё остальное тоже. А вот у меня времени уже совсем немного...
- Ну, что ты, ба. Всего месяц до весны остался - глядишь, еще весну увидишь...
- Нет. Не увижу.
...этот разговор произошел между нами неделю назад.
Я не знаю, что ещё говорить или писать. Наверное, о том, что нужно ценить каждый момент, проведенный с близкими, пока живы они и вы, вы знаете сами. Равно как и о том, что лучше радеть за человека при его жизни, а не после его смерти.
Пожалуй, вот еще последнее скажу: не делайте скоропостижных выводов о поведении близких.
Может, он или она кричит на вас, "лезет под руку", устраивает нелегкую жизнь оттого, что боится утратить, потерять, особенно если человек болеющий или пожилой - чувствует дыхание смерти на затылке - вот и концентрирует свою любовь и заботу до состояния почти ненависти...
Иногда с этим можно что-то сделать. Можно сесть, поговорить, разобраться, понять, что случилось на самом деле, решить так больше не делать, а делать иначе, простить друг другу, посмеяться, выпить чаю...
Иногда сделать уже нет времени. Тогда просто примите, что это цунами - на самом деле просто очень концентрированный тёплый дождь.
Наверное, это всё.
Во всём плохом есть что-то хорошее - иногда его даже больше, чем в просто хорошем.
Помните о хорошем, пожалуйста. И простите друг другу то, что можете, пока вы... пока МЫ все - еще живы.
Комментарии (3):
Пусть её дорога будет легкой. Она всегда с вами.
Финский_нож
28-01-2011-21:37
удалить
Лис_Улисс, мои соболезнования... Я знаю, как это страшно, когда близкий человек умирает от такой страшной болезни. Моя мама, которая воспитывала меня одна без отца, умерла от рака почти пять лет назад. Ей удалили грудь, лёгкое и мы уже были уверены, что всё будет в порядке, а потом рецидив. И она сдалась, отказалась дальше бороться, впрочем и сделать уже ничего было нельзя... Так что я тебя прекрасно понимаю. Главное, что твоя бабушка теперь не страдает. Пусть нашим близким, которых нет с нами, будет хорошо в мире ином.
Комментарии (3):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник R.I.P. | Лис_Улисс - ...ожидающий на перекрестках |
Лента друзей Лис_Улисс
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»