- А она че говорит? Она его любит?
- Да вроде. Секс безумный, он бабло мечет.
- О! Это точно любовь. Че тут думать!
Я положила телефон и пошла думать свое. На ночь. «Вот ведь штука. Столько народу мечтает сочетаться любовью с богатством! Причем «Таймс» сообщает, что мужчины тоже! Я-то думала, небось, они бедную все ищут. Трогательную, с прорехой на пятке. С варежками на резинках…
А почему я эту чушь думала? Потому что сужу по себе. Я-то богатых смерть боюсь. Хуже клопов. Хуже самолетов… Но, допустим, это будет образцовый богатый. И даже, скажем, запасной жены у него нет. То есть он меня вообще любит по-честноку, как Филемон Бавкиду. И даже моя личность его устраивает: работа, собутыльники и прочий ландшафт. Он умиляется и учит всех пить Хеннеси Ихс О. Но потом-то он все равно позовет меня жить на виллу. Собаке – гувернера и отдельный вольер на другом конце дома. Я буду плутать среди каких-нибудь там маскаронов и жалобно орать: «Мишаня!» А он не услышит меня, он будет где-то в вольере учиться брехать по-французски... Ужас…» На этом месте Морфей окончательно сграбастал меня в свои объятия. И вижу сон. Будто бы приехал меня сватать богатый жених. Пузатый, в багряной майке. Я вышла из дома, а он, пока меня не было, выкинул мой любимый кухонный гарнитур наборного дерева. И заместо него купил белый-белый. Я однажды такой видела в магазине «Гранд». Блестит, как сортир, но за триста тыщ почему-то. Короче, прихожу домой, а там белые шкафчики. Я бегу по лестнице и ору: «Помогите! Милиция! Грабят!».
Проснулась в испарине.
Все-таки богатому надо жениться на сироте. Трогательной… с прорехой… без кухни…