сначала было следствие. то есть я где-то содержалась до назначения дня казни. было понятно, что меня не оправдают. единственной надеждой было мое выступление непосредственно на казни. в камеру приходила мама. и было во всей этой ситуации что-то абсурдное, нелепое. при всей очевидности казни, никто и не думал расстраиваться. возможно потому что никто не верил до конца в то, что это действительно случится. только во мне кипела злость из-за несправедливости обвинения. только сейчас я никак не могу вспомнить, в чем именно меня обвиняли.

на казни было очень много народа. как мне сейчас кажется, события эти происходили в какое-то смутное время, возможно это была революция. и судя по количеству собравшихся наше дело имело государственную важность. помимо меня повесить должны были еще троих. но внимание на них я обратила только на заключительном этапе казни. казнь длилась долго. я знала, что нам всем дадут слово. я очень ждала этого, чтобы оправдать себя. хотя "оправдать" не совсем то слово, то есть совсем не то. я не была виновата. я собиралась толкнуть пафосную, но короткую речь про то, что казнить невиновных - грех. но когда нам позволили говорить, я прощалась с мамой и как-то забыла про то, что собиралась сделать. казнить нас собирались в закрытых кабинах, то есть в одной большой. и только после казни ее должны были открыть для всеобщего обозрения. когда нас закрыли, на меня напала какая-то тоска. все остальные старались бодриться. я была крайней слева. по правую руку от меня был мой дедушка, за ним двое моих друзей. друзья разговаривали, дедушка молчал, так как он очень плохо себя чувствовал и не понимал, что происходит. мое внимание было приковано к биноклю, который почему-то был у меня в руках. я думала о том, почему я не отдала его маме, а оставила с собой. затем я заметила, что со мной остался мой фотоаппарат. только в этот момент я до конца поняла, что со мной происходит. меня охватил ужас. я произнесла вслух: "ведь я больше никогда не буду им ничего фотографировать". и снова замолчала, потому что мысли, которые проносились в моей голове не нуждались в озвучании. мне стало действительно страшно, когда я поняла, что меня вздернут, и я никогда больше не сделаю ни одного вздоха. страх был невыносим, и я заставила себя проснуться.