Когда-то, в далёком уже 1999г., я работала журналистом. Посему решила тряхнуть стариной и дать самой себе интервью по поводу выхода своей самой первой в жизни книги прозы и стихов (монографии, журналы, сборники и прочее не учитываются). Выход состоится в январе 2006г. Ну или в феврале. Всегда хотелось самой себе задать несколько вопросов и получить на них исчерпывающие ответы.

- Что является двигателем развития Вашей писанины? Какие–нибудь авторы, произведения, которые повлияли на Вас как на писателя?
- Безусловно, это мои чувства. Я люблю и пишу не словами, а любовью. Причём любовью не к конкретному человеку, а в принципе. Вкладываю её в сюжет, ко мне лично отношения не имеющий вовсе. Или почти не имеющий. Чтобы позапутанней вышло. По сути, я – представительница женской прозы (в силу своего пола). Но моя писанина – некоторый стёб женских романов, слащаво-вульгарных. Мой стиль – реализм предчувствия, я бы его так обозначила. А писатели – Набоков и Павич. И ещё немного – Томас. Самое любимое произведение – «Благость» Набокова.

- Что-то у Вас как-то так, помягче бы сформулировать, заунывненько выходит? Вы что, хронический пессимист?
- Да нет, скорее, реалист. Иногда, минуты на полторы в неделю, мне взгрущается. И стихи – способ избавиться от этой взгрущаемости.

- Что вы вкладываете в понятие поэзия? И что для вас поэт?
- Прежде всего, в силу многолетнего научного тружения, я привыкла всё подвергать чёткой классификации. Для меня существует следующая градация: поэзия, стихотворчество, стиховытворячество, виршеплётство. Поэзия – это то, что сразу попадает в сокровищницу мировой литературы. Стихотворчеству не хватает для этого зрелости автора, стиховытворячеству – душевной стабильности. А виршеплетство – это творения некоторого ряда поэтов, в том числе членов Союза писателей, в которых нет главного – осмысления чувств. Умение рифмовать и ритмовать не может заменить собой умения писать.

- И к какой категории Вы относите себя лично?
- Я прозаик. А умение писать стихи было дано, чтобы научиться чувствовать Слово.

- Как Вы считаете, огромен ли Ваш личный вклад в сокровищницу мировой литературы?
- На сегодняшний день это два стихотворения и по половинке от пары рассказов.

- Вот листаю я Вашу книжку, и сразу вопрос напрашивается: а что это у Вас, голубушка, со стилем? Уж не заболел ли?
- Моя писанина (речь идёт не о научных трудах) красной нитью и как-то еще так призвана призвать, что главное в художественном произведении – не сюжет и даже не разговоры литературных героев. Главное – стиль изложения. Так чтоб помутнее, позагадочнее, на любителя, в общем. А на самом деле каждое слово стоит на своём чётко выверенном месте. У некоторых не-любителей после прочтения пары предложений начинают глаза слезиться и еще через пару начинает пар из ушей идти. Если вы вдруг встретите на улице человека с паром из ушей, не стоит думать, что он изображает из себя чайник, просто он читал мою книгу. Нужно так: открываешь книгу, читаешь абзац и если чувствуешь стиль, то тогда книга удалась. А если нет, то тогда лучше автору пойти поучиться вязать веники или освоить какую другую полезную профессию.

- А как Вы вообще относитесь к художественной редактуре?
- Никак не отношусь. Если писатель не в состоянии самостоятельно отредактировать своё производчество, то он попросту не умеет писать. Корректуру я допускаю.

- И последний вопрос: а сами-то Вы вообще понимаете то, что пишете?
- Пишу подсознанием. А после, когда начинаю вычитывать написанное, чтобы не обидеть логику, понимаю, что она и не обижена. С женской точки зрения.

- Вот спасибо. Пойду-ка я какаву попью, а то у меня от Ваших речеваний что-то пар из ушей пошел…