шла по больничному комплексу и, рассматривая людей, придумывала их истории. вот эта девочка лет тринадцати смертельно больна и сбегает, чтобы последние дни провести на свободе. этот курящий мужчина идет к ненавистной жене-мигере, лежащей с язвой желудка и ненавидящей запах табака. этот казанова не славянской внешности идет к жене с иподрома, а она рожает, и будет орать на него как только он попадется ей на глаза, а он снова убедит ее что все будет хорошо и она вновь смирится с ужасной жизнью. и может я это придумала, а может так оно и есть.
а когда шла обратно, смотрела в небо, всем сердцем желая поехать туда где осталась часть меня. туда где лежит мое детство, чтобы коснуться его хоть кончиками пальцев.
и идя от метро до дома, по дороге пройденой уже тысячу раз, я вновь удивилась красоте момента и тому как люди этого не замечают. все таки что то магическое, завораживающее есть в величии уходящего дня, что то что нельзя описать словами. и в тысячный раз я свернула в арку и увидела дом, за которым росло дерево, сквозь листву которого проглядывалась церковь, а потом было небо. и казалось что за церковью нет города, а лишь бескрайние поля, изумрудные леса с глубокими болотами, серебристые реки и зеркальные озера, вся та свобода, что отразилась в угасающих глазах старухи из глубинки, вся та чистая, кристальная красота Руси, которую я так люблю.
я начала идти вдоль дома и как всегда восхитилась этой неземной красоте, этому нереальному цвету. в теплой зелени гнездился золотисто охристый, обрамленный ясным лазурным, таким как глаза у волка. и что то такое величественное, необьяснимое и светлое, как эта золотистая охра, родилось в душе, что то такое же сильное как надежда.
и вновь в голове закружились тоска и радость с желанием поехать в ставшее для меня сокровенным место. опьяняя и маня, меня позвало мое прошлое.