[400x266]
- Какая удача, - негромко он произнес, - что я застал тебя одну.

Что-то в его голосе заставило мое сердце забиться быстрее от приятного предчувствия, кровь прилила к моим щекам. Я не раз слышала эти нотки в голосе мужчин и прекрасно знала, что за этим обыкновенно следует объяснение в возвышенных чувствах. Если только он признается мне в любви, тут уж я его помучаю, я сведу с ним счеты за все язвительные насмешки, за невыносимое унижение, что мне пришлось испытать. Я хорошенько повожу его за нос, а потом скажу, что не питаю никаких чувств, кроме сестринских, и удалюсь в полном блеске свей победы. Я практически фыркнула в предвкушении того, что будет дальше.

- Перестань хихикать, - сказал он, взяв мою руку, повернув её ладонью вверх и поцеловал. Прикосновение его теплых губ обожгло меня и трепет пробежал по всему телу. Его губы продвинулись выше, к запястью... Я знала, что он ощущает биение моего пульса, и попыталась выдернуть руку. Это совсем не входило в мои расчеты - этот предательский жар в груди и желание взлохматить ему волосы, почувствовать губы на своих губах.
"Я ведь ни капельки не влюблена в него, - вертелось у меня в голове". Почему у меня так дрожат руки?
Я услышала его тихий смех.

- Не вырывайся, ничего с тобой не случиться!
- Попробуй только! Я нисколько тебя не боюсь, еще не родился тот мужчина, которого бы я испугалась! - почему у меня голос дрожит так де, как и руки?
- Восхитительная уверенность в себе! Успокойся... - его что забавляет моя истерика? Придурок... - Я тебе нравлюсь?
Это уже похоже на то, что я ждала.
- Ну, иногда, немного, когда ты не ведешь себя как подонок.

Он снова рассмеялся и прижал мою ладонь к своей щеке.
- А ведь, сдается мне, что я нравлюсь тебе именно потому, что я подонок. Тебе в жизни их так мало встречалось, что именно это и притягивает тебя ко мне, - он что, видит меня насквозь?!
- Неправда! Мне нравятся джентльмены, на которых можно положиться.
- Ты хочешь сказать: сосунки, которыми ты можешь вертеть, как тебе вздумается. Хотя, это в сущности, одно и то же. Не важно...
Он снова поцеловал мою ладонь. И снова по спине у меня поползли мурашки.
- И все же я тебе нравлюсь. А ты бы могла полюбить у меня? - удар ниже пояса, что я должна ответить?

"Наконец-то - промелькнула мысль. - Теперь ты попался." Я ответила с наигранной холодностью:
- Конечно, нет. По крайней мере, пока ты не изменишь своего омерзительного поведения.
-Я не имею ни малейшего намерения его менять. Я хочу тебя, ты это знаешь, но тем не менее я не люблю тебя, дорогая. Ты же не против того, чтобы я называл тебя дорогая? - ты что? Совсем долбанутый, конечно я против! Идиот!
- Ты не любишь меня? - я в шоке, не сообразила, слова сами вырвались.
- Конечно, нет, а ты думала, что люблю?
- Ты слишком много  себе воображаешь!
- Ну ясно, думала, как мне не хочется разрушать твои иллюзии! Мне следовало бы любить тебя за то, что ты очаровательна, но на свете очень много таких же очаровательных, столь же одаренных и столь же никчемных, как ты. Нет, я тебя не люблю, - ну ты еще раз 20 повтори это... - Но ты мне очень нравишься. Мне нравится эластичность твоей совести, твоих моральных понятий, твой эгоизм, который ты не скрываешь даже...
- Хам!
- Не перебивай. Ты во многом на меня похожа. Перестань ты вырываться, я делаю тебе предложение. Я захотел тебя с первой встречи. Ни одной женщины я не хотел так, как тебя, ни одной не хотел так долго.
От неожиданности перехватило дыхание. Не смотря на все это, он любит меня, но просто не признается в этом из упрямства.

- Ты хочешь, что бы я стала твоей женой? - глаза у меня, как полагается, на лбу, - А как же твоя девушка?
- Разве она тебя когда-нибудь останавливала? Упаси боже, нет! Разве я не говорил тебе, что не создан для брака?
- Но.. но.. так...
- Я хочу что бы ты была моей любовницей...

Я опешила.  Это слово обожгло мне мозг, это оскорбительно. Я была возмущена до глубины души. Плевок в лицо. Ярость, уязвленное тщеславие.
- Любовницей? Ты в своем уме? Иди к черту!
- Вот почему ты мне нравишься. Ты - единственная, кто позволяет себе быть откровенной. К тому же, ты просто неотразима в гневе.
- ВОН ОТСЮДА! - я вся пылала от стыда, - убирайся, не хочу тебя больше видеть, никогда!

Казалось, что мои истерические вопли вызывали в нем лишь любопытство. Он встал со ступенек, я увидела как блеснули его зубы в полумраке. Да как он смеет еще улыбаться? Боже, как он мерзок!