Она лежит на поляне
Под черными звёздами.
Все расчерчены грани,
И все невинности розданы.
Она красит соломенную шляпу
В красный цвет и ждёт волка
Он приходит, смурной и поддатый,
От него никакого толка.
Не то, что съесть бабушку,
Даже супружеский долг не исполнить,
Разве что сесть рядышком
И изображать из себя ровню,
Будто не готов идти на уступки,
Печь пирожки с капустой,
Сложить бантиком губки,
А зубы - на полку грустно.
Живот шит белыми нитками –
Вырезан аппендицит,
Охотники – собутыльники,
Сам – неухожен, небрит.
А у неё ещё бабушка жива,
Не страдающая маразмом,
Немолодая, но вполне свежа,
Выдаёт осмысленные фразы.
А уж сама-то… Что она делает
Рядом с этим «санитаром леса»?
Для кого достаёт в театр билет,
Не набирает лишнего веса?
Для кого все эти мечты и желания,
Молодость, верность и лесть?
Просто он её трахнул на первом свидании.
А ведь мог бы и съесть.