На улице стояла осень и участковый Фантомасов.
Аниська, закутавшись в старый бушлат, подсматривал за участковым через дырку в стене чердака и злился.
"Не уходит, собака! Чует меня!"

Аниська был мутант из Бобруйска, отбившийся от своего стада еще в прошлом году.
Длинные уши, покрытые шелковистой шерстью, копыта на задних конечностях и огромные глаза в пол-шерстяной морды выдавали в нем внимательному взгляду нечеловеческое происхождение.
В поисках пропитания он еще в тот год забрел на двор к попу Никодиму и прижился на чердаке сеновала.
Поп "всякой хренью" навроде заготовки сена не занимался, поэтому Аниську беспокоил токмо когда, натрескавшись самогонки, орал на дворе похабную песню про джага-джага. Он как-то привез ее из поездки в Москву и теперь козырял перед односельчанами столичным слэнгом.

Фантомасов тем временем закурил вонючую цигарку и, смачно сплюнув на поповский забор, зачем-то прицелился из берданки в одинокую курицу, что-то копавшую возле пустой собачьей будки.
- Бдщщ! - отчетливо произнес Фантомасов и добавил: - Гыыы!
Фантомасов свою берданку любил больше, чем жену. Досталась она ему по случаю, за шибко большие деньги. Берданка досталась! Жена у Фантомасова была бесплатная, поэтому жена работала от зари до зари, а берданка, любовно вычищенная, висела в красном углу, да изредка на плече Фантомасова.
Купив ее в прошлый год у заезжего купца Калашникова, он так "ня разу и не стрельнул, однако" - о чем всегда жаловался сельчанам, прищуривая левый глаз и навроде как целясь. Сельчане ежились и расползались по дворам.

Аниська, увидев, что Фантомасов собирается пристрелить ни в чем не повинную курицу, понял, что имеет дело с самым настоящим "отморозком", как говаривал поп Никодим про таможенников, вернувшись в Попыхи без тулупа, упертого на границе, пока у него искали оружие и наркотики.

"Порешит он меня! Как есть порешит!" - задрожал всем телом Аниська.
"И ведь какой дотошный - не уходит! Как почуял, так и трется тут..." Аниська подумал и добавил обидное слово "сатрап!"

Тем временем Фантомасов, ожидавший, когда Никодим вернется назад с самогоном, вовсе заскучал и решил пройтись.
Первый же шаг в сторону от забора привел к тому, что участковый споткнулся. Почему это произошло, доподлинно неизвестно. То ли из-за выпитого вчера, то ли из-за того, что начал движение Фантомасов задом наперед...
Споткнувшись, он инстинктивно сжал любимую берданку и, уже падая, вздрогнул от нестерпимо громкого выстрела.
Аниська не вздрогнул, когда пуля впилась в крышу сарая в дюйме от его головы. Он прыгнул! Так, как не прыгал никогда в жизни.
Прочь с чердака, подальше от этого монстра, который стреляет на запах и практически не промахивается!
Аниська кубарем слетел вниз, упал, вскочил и, уже ничего не видя перед собой, понесся, куда глаза не глядят!
Глаза глядели на ворота...

Фантомасов, кряхтя, поднялся и тут услышал со двора топот копыт.
"Ма-ма", - тихо прошептал участковый, не в силах оторвать взгляда от поповских ворот.
"Мама!" - повторил он еще раз, когда ворота отлетели в куст смородины, и в клубах пыли показался монстр!
"Ма..." - хотел он сказать в третий раз, но не успел - тяжелое копыто прошлось по его и раньше-то не симпатичному милицейскому лицу...

(окончание следует...)