Без заголовка
17-04-2007 18:46
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Потом внезапно все пошло очень быстро. На любимом лице таяла живая
ткань тела. Скулы выступили, и на висках просвечивали кости. Руки стали
тонкими, как у ребенка, ребра выпирали под кожей, и жар все чаще сотрясал
исхудавшее тело. Сестра приносила кислородные подушки, и врач заходил каждый
час.
Однажды к концу дня температура необъяснимо стремительно упала. Пат
пришла в себя и долго смотрела на меня.
-- Дай мне зеркало, -- прошептала она.
-- Зачем тебе зеркало? -- спросил я. -- Отдохни, Пат. Я думаю, что
теперь уже пойдет на поправку. У тебя почти нет жара.
-- Нет, -- прошептала она своим надломленным, словно перегоревшим
голосом. -- Дай мне зеркало.
Я обошел кровать, снял со стены зеркало и уронил его. Оно разбилось.
-- Прости, пожалуйста, -- проговорил я. -- Экой я увалень. Вот упало --
и вдребезги.
-- У меня в сумочке есть еще одно, Робби.
Это было маленькое зеркальце из хромированного никеля. Я мазнул по нему
рукой, чтоб заслепить хоть немного, и подал Пат. Она с трудом протерла его и
напряженно разглядывала себя.
-- Ты должен уехать, милый, -- прошептала она.
-- Почему? Разве ты меня больше не любишь?
Ты не должен больше смотреть на меня. Ведь это уже не я.
Я отнял у нее зеркальце:
-- Эти металлические штуки ни к черту не годятся. Посмотри, как я в нем
выгляжу. Бледный и тощий. А ведь я-то загорелый крепыш. Эта штука вся
сморщенная.
-- Ты должен помнить меня другой, -- шептала она. -- Уезжай, милый. Я
уж сама справлюсь с этим.
Я успокоил ее. Она снова потребовала зеркальце и свою сумочку. Потом
стала пудриться, -- бледное истощенное лицо, потрескавшиеся губы, глубокие
коричневые впадины у глаз. -- Вот хоть немного, милый, -- сказала она и
попыталась улыбнуться. -- Ты не должен видеть меня некрасивой.
-- Ты можешь делать все, что хочешь, -- сказал я. -- Ты никогда не
будешь некрасивой. Для меня ты самая красивая женщина, которую я когда-либо
видел.
Я отнял у нее зеркальце и пудреницу и осторожно положил обе руки ей под
голову. Несколько минут спустя она беспокойно задвигалась.
-- Что с тобой, Пат? -- спросил я.
-- Слишком громко тикают, -- прошептала она.
-- Мои часы?
Она кивнула:
-- Они так грохочут.
Я снял часы с руки.
Она испуганно посмотрела на секундную стрелку.
-- Убери их.
Я швырнул часы об стенку:
-- Вот, теперь они больше не будут тикать. Теперь время остановилось.
Мы его разорвали пополам. Теперь существуем только мы вдвоем. Только мы
вдвоем -- ты и я -- и больше нет никого.
Она поглядела на меня. Глаза были очень большими.
-- Милый, -- прошептала она.
Я не мог вынести ее взгляд. Он возникал где-то далеко и пронизывал
меня, устремленный в неведомое.
-- Дружище, -- бормотал я. -- Мой любимый, храбрый старый дружище.
x x x
Она умерла в последний час ночи, еще до того, как начался рассвет. Она
умирала трудно и мучительно, и никто не мог ей помочь. Она крепко сжимала
мою руку, но уже не узнавала меня.
Кто-то когда-то сказал:
-- Она умерла.
-- Нет, -- возразил я. -- Она еще не умерла. Она еще крепко держит мою
руку.
Свет. Невыносимо яркий свет. Люди. Врач. Я медленно разжимаю пальцы. И
ее рука падает. Кровь. Искаженное удушьем лицо. Страдальчески застывшие
глаза. Коричневые шелковистые волосы.
-- Пат, -- говорю я. -- Пат!
И впервые она не отвечает мне.
x x x
-- Хочу остаться один, -- говорю я.
-- А не следовало бы сперва... -- говорит кто-то.
-- Нет, -- отвечаю я. -- Уходите, не трогайте.
Потом я смыл с нее кровь. Я одеревенел. Я причесал ее. Она остывала. Я
перенес ее в мою постель и накрыл одеялами. Я сидел возле нее и не мог ни о
чем думать. Я сидел на стуле и смотрел на нее. Вошла собака и села рядом со
мной. Я видел, как изменялось лицо Пат. Я не мог ничего делать. Только
сидеть вот так опустошенно и глядеть на нее. Потом наступило утро, и ее уже
не было.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Потом внезапно все пошло очень быстро. На любимом лице таяла живая
ткань тела. Скулы выступили, и на висках просвечивали кости. Руки стали
тонкими, как у ребенка, ребра выпирали под кожей, и жар все чаще сотрясал
исхудавшее тело. Сестра приносила кислородные подушки, и врач заходил каждый
час.
Однажды к концу дня температура необъяснимо стремительно упала. Пат
пришла в себя и долго смотрела на меня.
-- Дай мне зеркало, -- прошептала она.
-- Зачем тебе зеркало? -- спросил я. -- Отдохни, Пат. Я думаю, что
теперь уже пойдет на поправку. У тебя почти нет жара.
-- Нет, -- прошептала она своим надломленным, словно перегоревшим
голосом. -- Дай мне зеркало.
Я обошел кровать, снял со стены зеркало и уронил его. Оно разбилось.
-- Прости, пожалуйста, -- проговорил я. -- Экой я увалень. Вот упало --
и вдребезги.
-- У меня в сумочке есть еще одно, Робби.
Это было маленькое зеркальце из хромированного никеля. Я мазнул по нему
рукой, чтоб заслепить хоть немного, и подал Пат. Она с трудом протерла его и
напряженно разглядывала себя.
-- Ты должен уехать, милый, -- прошептала она.
-- Почему? Разве ты меня больше не любишь?
Ты не должен больше смотреть на меня. Ведь это уже не я.
Я отнял у нее зеркальце:
-- Эти металлические штуки ни к черту не годятся. Посмотри, как я в нем
выгляжу. Бледный и тощий. А ведь я-то загорелый крепыш. Эта штука вся
сморщенная.
-- Ты должен помнить меня другой, -- шептала она. -- Уезжай, милый. Я
уж сама справлюсь с этим.
Я успокоил ее. Она снова потребовала зеркальце и свою сумочку. Потом
стала пудриться, -- бледное истощенное лицо, потрескавшиеся губы, глубокие
коричневые впадины у глаз. -- Вот хоть немного, милый, -- сказала она и
попыталась улыбнуться. -- Ты не должен видеть меня некрасивой.
-- Ты можешь делать все, что хочешь, -- сказал я. -- Ты никогда не
будешь некрасивой. Для меня ты самая красивая женщина, которую я когда-либо
видел.
Я отнял у нее зеркальце и пудреницу и осторожно положил обе руки ей под
голову. Несколько минут спустя она беспокойно задвигалась.
-- Что с тобой, Пат? -- спросил я.
-- Слишком громко тикают, -- прошептала она.
-- Мои часы?
Она кивнула:
-- Они так грохочут.
Я снял часы с руки.
Она испуганно посмотрела на секундную стрелку.
-- Убери их.
Я швырнул часы об стенку:
-- Вот, теперь они больше не будут тикать. Теперь время остановилось.
Мы его разорвали пополам. Теперь существуем только мы вдвоем. Только мы
вдвоем -- ты и я -- и больше нет никого.
Она поглядела на меня. Глаза были очень большими.
-- Милый, -- прошептала она.
Я не мог вынести ее взгляд. Он возникал где-то далеко и пронизывал
меня, устремленный в неведомое.
-- Дружище, -- бормотал я. -- Мой любимый, храбрый старый дружище.
x x x
Она умерла в последний час ночи, еще до того, как начался рассвет. Она
умирала трудно и мучительно, и никто не мог ей помочь. Она крепко сжимала
мою руку, но уже не узнавала меня.
Кто-то когда-то сказал:
-- Она умерла.
-- Нет, -- возразил я. -- Она еще не умерла. Она еще крепко держит мою
руку.
Свет. Невыносимо яркий свет. Люди. Врач. Я медленно разжимаю пальцы. И
ее рука падает. Кровь. Искаженное удушьем лицо. Страдальчески застывшие
глаза. Коричневые шелковистые волосы.
-- Пат, -- говорю я. -- Пат!
И впервые она не отвечает мне.
x x x
-- Хочу остаться один, -- говорю я.
-- А не следовало бы сперва... -- говорит кто-то.
-- Нет, -- отвечаю я. -- Уходите, не трогайте.
Потом я смыл с нее кровь. Я одеревенел. Я причесал ее. Она остывала. Я
перенес ее в мою постель и накрыл одеялами. Я сидел возле нее и не мог ни о
чем думать. Я сидел на стуле и смотрел на нее. Вошла собака и села рядом со
мной. Я видел, как изменялось лицо Пат. Я не мог ничего делать. Только
сидеть вот так опустошенно и глядеть на нее. Потом наступило утро, и ее уже
не было.
Комментарии (2):
letyashaja
11-06-2007-14:11
удалить
Это твое творчество?Можно на сообществе опубликовать?
Secretutka
11-06-2007-21:16
удалить
это творчество великого немецкого писателя Эриха Марии Ремарка...
Комментарии (2):
вверх^
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Без заголовка | Secretutka - Дневник грустной нимфоманки |
Лента друзей Secretutka
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»