Ваське было три с половиной года, когда им дали квартиру. Тогда он еще не понимал, что это - своя квартира. Он был вполне доволен времянкой злой бабушки Вари, которую жутко боялся. Это и был его дом. Другие, совсем старые «места обитания», он не помнил в силу своего возраста. Его родители раньше часто переезжали с одной квартиры на другую в ожидании положительного решения жилищной комиссии флота. И вот она, квартира. Однушка на первом этаже новостройки. Темная и сырая.
Из мебели у них была только раскладушка. Вместо стульев и стола приспособили ящики из овощного магазина, которые накрывали разноцветными листами текстолита. Было красиво. Так жили сами, так принимали гостей.
Папки часто не было дома. Он воевал В Африке. При Ваське об этом старались не говорить. Отец возвращался после многомесячных походов и спустя некоторое время в картонной коробочке, спрятанной в его личных вещах, появлялся необычный орден или медаль. Отец уходил в море снова, а Васька менялся этими медалями с большими мальчишками из песочницы. Его потом сильно ругали.
23 февраля папка должен был быть дома. На флоте этот день никогда не считался праздничным. Просто вчера «Бравый» пришел с моря. Их держали уже сутки на рейде. Ждали буксир.
Мама все утро готовила. Как назло, в очередной раз в доме отключили газ. У них для таких случаев была электрическая плитка. Мама поставила ее на пол в комнате и строго сказала, чтобы Васька не приближался к плитке, потому что там варится суп для папы. Васька запомнил…
Он смотрел в окно на кухне, подперев подбородок руками. На улице было холодно, гулять мама не пускала. Вообще было скучно. Скучно и пасмурно. Неожиданно в окне появился «КАМАЗ». Васька, несмотря на свой возраст, уже знал, что это «КАМАЗ». Он был большой, с красной кабиной и удивительно чистый, как огромная игрушка среди океана глины, окружавшей их дом и расположенные вокруг стройплощадки. Машина медленно проплыла мимо окна в арку дома. Васька быстро сообразил, что из комнаты он успеет еще раз посмотреть на эту машину. Он быстро спрыгнул со стула и побежал в комнату, не забыв при этом обогнуть стоящую на полу плитку с кастрюлей. Забравшись на подоконник, он успел увидеть край кабины и кузов. Здорово! Вот это повезло! Васька слез с подоконника и собрался рассказать об этом маме. Пробежав пару шагов, он не заметил, что подцепил ногой лежащий на полу электрический провод…
Комната закачалась, что-то вдруг схватило за ноги, и он стал падать. Падая, он слышал, как звенит опрокидывающаяся кастрюля с кипящим супом…
Тысячи ножей впились в тело, вскрывая, как консервы, кожу. Васька оглох от собственного крика. Чьи-то руки рвали на нем горячую ткань одежды. Кожа на теле открывалась страшными пузырями…
Потом он увидел себя со стороны … Дядя в белом халате положил ему на лицо черную маску. С этой маской он ехал в машине…
…Он иногда приходил в себя и кричал…
…Он так привык к больнице, что слабо себе представлял, как же все-таки это - жить в своей квартире. Мама обещала, что скоро его отпустят. Но шли месяцы. Рядом лежащие мальчишки умирали. Мама сказала, что они нашли ящик с гранатами и разожгли костер…
А Славка врал, что пролезал под поездом, и ему на спину капнуло горячее масло. Потом он умер тоже…
В 74-ом ожоги третьей степени с 30-процентным поражением кожи в 80 случаях из ста означали смерть даже среди взрослых. Васька выжил. Он никогда не плакал на перевязках. Он молчал.
Медсестры, срывая с мальчишки повязки, плакали. Между собой они называли его Железный Феликс…