Коля был заурядным опером. Ни плохим, ни хорошим. Обычный нищий сыскарь, никак не выделявшийся из общей массы себеподобных. Высшая школа, жена, ребенок. Всегда пешком. Обувь на толстой резиновой подошве, которая разваливалась через пол-года. (Опера, как и волка, кормят ноги). Все, как у всех. Пока во время очередного «усиленного варианта несения службы» розыскников совместно с операми ОБЭП не отправили на рынок...
...Откровенно говоря, проверять документы у кавказцев просто надоело. Ориентировки, как это делают патрульные, никто в голове и в блокнотах не держал, поэтому вся процедура сводилась к перелистыванию паспортов. У кого паспорт заполнен шариковой ручкой, а не черными спецчернилами - тех в автобус на углу рынка. Вот и вся селекция…
Опера разбрелись по рынку, абсолютно утратив интерес к работе. Никто не обратил внимания, как обэповец остановил прохожего и попросил показать документы. Прохожий полез в карман брюк. Обэповец безучастно глазел по сторонам. Он не увидел, как в руке проверяемого оказался нож. Четыре резких удара в живот согнули опера вдвое.
Когда Коля обернулся на женский крик, то увидел, как неизвестный наносил сотруднику сверху в шею удар ножом. Потом еще...
Коля бежал за ним, на ходу вынимая пистолет. Он знал, что не сможет попасть на бегу с такого расстояния, но все же выстрелил. Первая пуля пролетела высоко над головой. Вторая ударилась в асфальт точно под ногой убегающего, срикошетила и, пробив подошву обуви, вошла в стопу. Преступник упал всей грудью на дорогу и, корчась от боли, подтянул ногу к животу. Коля перестал бежать и перешел на быстрый шаг. Зеваки оказались рядом с раненым раньше него. На выстрелы со всех сторон бежали коллеги.
Коля стоял над раненым, потянулся было за наручниками, потом оглянулся туда, где в окружении такой же толпы лежал истекающий кровью обэповец, и неожиданно для себя и для окружающих, поднял руку с пистолетом и выстрелил в спину лежащего. Толпа ахнула.
Обэповец умер. Преступник выжил. Можно сказать, что Коле ничего не было, хотя пол-года он пробыл под следствием.
Еще через год его посадили на шесть лет. Он взял 200 долларов за то, что материал о злостном хулиганстве «превратил» в обычную хулиганку...