Курган Славы был совсем недалеко от дачных участков. Какие-то пятнадцать минут пешком по сухой, выжженной крымским солнцем и изрытой окопами и воронками земле, и вот она- пятиметровая пирамида, увенчанная пятиконечной звездой. Обелиск был хорошо виден с Балаклавского шоссе, но почему-то совершенно обделен вниманием горожан даже в дни Победы. Кроме «черных поисковиков», вскрывавших в поисках оружия уставшую от злого железа землю, редко кто поднимался на холм даже ради любопытства.
Антошка, вчерашний первоклассник, едва приехав к дедушке на дачу, сразу попросил отвести его к памятнику. После долгих уговоров дед согласился, нехотя отложив возню в грядках.
Они шли долго. Антошка то и дело убегал куда-то в сторону от тропинки и подбирал валявшиеся на земле осколки от снарядов. Наконец они оказались у подножия монумента, рядом с которым на бруствере недавно кем-то изрытого окопа лежала гора ржавых стреляных гильз. Антошка стал быстро наполнять ими карманы, затем кепку, подбежал к памятнику и неожиданно предложил:
-Дедушка, а давай этими гильзами что-нибудь напишем?
Антошкин дед не воевал. Таких, как он, называли детьми войны. Но, оказавшись перед памятником, он как-то сильно осунулся и о чем-то задумался. Вопрос внука застал его врасплох.
-Не понял, внучок, как это?
Антон возмутился непонятливости деда:
-Ну как это- как это? Мы гильзами выложим какие – нибудь слова!
Дедушка озадачился еще больше.
-А что написать-то? Ну…давай напишем «Слава воинам-победителям!» или « Вечная память героям!»?
-Ну что ты, деда! Так везде пишут! Ладно, я сам придумаю! Отвернись и не подглядывай!
Антошка долго сопел, вытаскивая гильзы из испачканной ржавчиной кепки и карманов, потом сел на корточки и стал аккуратно выкладывать что-то на плите. Наконец он выпрямился:
- Все! Теперь смотри!
Дед повернулся к памятнику и из его глаз брызнули и потекли по морщинкам слезы. На белом мраморе кроваво-коричневым железом было выложено « БУДЕМ ПОМНИТЬ!»…