В наушниках громко звучит музыка: ударные сменяет гитарное соло, я сижу на подоконнике открытого окна и смотрю в чёрную дыру неба. Четвёртый этаж. Давно за полночь. На улице хоть и тепло, но люди давным-давно спят, лишь в некоторых окнах до-ма напротив тускло горит электрический свет. Мне подумалось, что скоро осень - последний год в школе, расстанусь со своими одноклассниками… Хоть они и придурки (не все, конечно!), но такие родные! Я улыбнулась этой мысли. Спать мне не хотелось в прочем как обычно… мягко, по-кошачьи, спрыгнув с подокон-ника в тёмную комнату, я пошла на кухню. Открывая холодиль-ник, обнаружила среди множества листочков с заметками при-крепленных к дверце цветными магнитиками зелёненькую за-писку: «Позвони Максиму». Достав пакет с молоком, я пошла в комнату, захватив по дороге с прихожей телефон.
Набрав давно знакомый номер, и прождав два гудка, я услыша-ла:
- Блин, Машка! Ты как всегда! Я просил ещё с утра позвонить. Весь день дома проторчал! Ты где была то?! - голос совершенно не был сонным - Макс тоже редко спал ночью.
- Угу… Привет! Потом расскажу где. - ответила я нарочито спо-койным тоном.
- Слышь, ты всё равно не спишь, может я заеду? - уже более спокойным и даже ласковым голосом отозвалась трубка.
- Ладно, валяй! - придерживалась я своего.
- Через минут 15 буду.
- Ага…
Я положила трубку, выпила немного молока. Собравшись, я по-тихоньку, чтоб не разбудить родителей выскользнула в подъезд и закрыла на ключ дверь.
Макс уже стоял во дворе лицом к востоку, вглядываясь в гори-зонт, его длинные светлые волосы слегка трепал ветерок, а мо-тоцикл стоял рядом.
-Скоро начнёт рассветать… - сказал он не поворачиваясь, я по-дошла к нему, он взял мою руку и притянул меня поближе к се-бе, обнял. - Поехали на наше любимое место?
- Хорошая идея! – улыбнулась я.
«Наше любимое место» находилось не далеко от города : холм весь покрытый зеленью в центре которого росли три берёзки. Туда мы убегали, когда были маленькими. Сидели там до позд-него вечера и мечтали, а дома получали за это хороший наго-няй.
Мы добрались туда за минут 20. Байк оставили у подножья, а сами забрались на холм. Макс положил свою куртку на землю, сел на неё, я примостилась рядом.
- Теперь рассказывай, где была. - начал он.
- Я тебе работу нашла! Такую как ты хотел: в меру разнообраз-ная, в меру сложная, интересная и там не плохо платят. Сегодня ходила договариваться и договорилась. Твой начальник друг моего дяди, так что проблем у тебя не будет - я уже было хотела расписывать дальше все преимущества его работы и наконец сказать в чём она заключается, но не заметила на его лице ни-какого энтузиазма, даже наоборот. - Ты не рад?..
- Конечно, рад! Это здорово! – он поцеловал меня и сменил тему – смотри, вон первые лучи… Красота…
На горизонте, за высокими домами города показалась красно-жёлтая полоса света. Действительно красиво. И на время я от-влеклась от грустных мыслей на счёт странного восприятия Максом хорошей новости, так не свойственном ему. Вспомни-лись строчки:
«…А день был счастливый как слепая кишка,
А он увидел солнце…»
Из песни Гражданской обороны.
- Знаешь, мне повестка пришла… - тихо и , глядя стеклянными глазами на солнце с тоской проговорил он. - в армию осенью за-бирают. Не буду спрашивать будешь ждать или нет… Даже пи-сать мне не прошу… - тихо и , глядя стеклянными глазами на солнце с тоской проговорил он.
- «…А он увидел солнце...» не, ну чё ты вечно всю романтику портишь? А? - Обижено отозвалась я.
Макс прижал меня к себе и, посидев ещё немного, мы решили отправиться домой.
Было уже светло и люди спешили на работу. Мы остановились около подъезда и слезли с байка.
- Там ведь тебя наголо обреют!!! - осенило меня.
- ты о чём? - не понял Макс
- Ну, в армии! Я не переживу! Хочу посмотреть!!!
- Смешно да? А мне с этим жить! Да ещё и без тебя…
- Ага! Как без меня на концерт в прошлом году уехал так ничего да? Оставил меня тут одну никому не нужную… и сейчас он сваливает! - я уткнулась ему в грудь уже сопливым носом, и сквозь всхлипы и шмыги промямлила – думаешь мне всё равно? Хотела не показывать… а сама не выдержала…
- Да знаем мы тебя… Летали. Писать то будешь?
-Вот ещё на тебя бумагу переводить! Время тратить… Да что это мы? До призыва ещё сколько времени!
- да уж… по календарю много, а так пролетят…
- А откосить не пробовал? Может как-нибудь можно? Может у кого какие знакомые там?
- Всё уже спрашивал и пытался. Ничего…
Мы постояли молча.
- Вечером идём на Свалку?
- Конечно! - обрадовался Макс тому что я нарушила напряжён-ную тишину - Сегодня Заеду часов в 7. сначала поедем на оп-товку, все деньги мне уже скинули, затаримся, потом до Хмеля, он попросил за ним заехать. А с ним и на Свалку. Ещё, собира-лась какая-то новая группа с соседнего города приехать. И воз-можно, Хмель заикнулся, нам дадут выступить…
- Будет здорово! Буду ждать. Ладно, я побежала… Спать уже хочется.
- Сладких снов. – он поцеловал меня в нос и отпустил.
Когда я зашла домой, родители уже завтракали.
- С Максимом была? кушать будешь?
- Нет, я спать пойду…
Зайдя в свою комнату, я упала на кровать и вмиг вырубилась. Снилась мне какая-то жестокая война. Я бегала по развалинам мимо трупов, частей тела в кровавых лужах, где-то стреляли, взрывались бомбы и искала Макса, но никак не могла найти. По-том я забралась в разваленный дом, легла на пол и уснула.


Проснулась от телефонного звонка. Долго не могла понять что это звинит, потом под кроватью обнаружила телефонную трубку.
- Але?
- Мах? Здоров! Это тебя Хмель беспокоит. До меня не едьте се-годня. Я Максу звонил, он, наверное, уже к тебе поехал.
- А ты придёшь?...
- Да.
- а почему не с нами?
- Так, дела есть… Ну, потом узнаешь…. Главное знаешь чё, чтобы ровно в 9 часов подъехали не раньше, не позже…
- Ладно, вопросов больше не задаю… Я пошла, кажись Макс приехал…
- До встречи!
«Вот это я задрыхла!» на часах уже было начало восьмого. Я умылась и взъерошила свои короткие ярко красного цвета воло-сы. С Максом мы заехали на оптовку и купили пива с какой-то жратвой. До 9 оставалось ещё много времени и мы решили по-сидеть в кафешке. Приехали на Свалку (ну, это официально вы-деленное городским правительством место, в котором каждые 3 месяца собираются все городские рок - группы, в последнее время стали заезжать частенько и «ненашенские») ровно в 9. Народу собралось прилично, как никак провожали, так сказать, лето… На сцену выскочил Хмель (обычно он проводил такие «мероприятия») все закричали, засвистели…
- И так, вот и наш Ночной Ангел! Макс, иди сюда! – Заорал в микрофон Хмель. Макс пробрался сквозь толпу и залез на сце-ну. Хмель обнял его за плечи – Этот засранец осенью нас поки-дает. Да-да, на 2 года, в грёбаную армию, служить этой грёба-ной стране и защищать наши грёбаные задницы. Так что кон-церт посвящён проходящему лету и ему!!! – раздался рёв мото-циклов из-за угла сцены выехала колонна мотоциклов с флага-ми местного байк-клуба, который основал Макс, и объехав всю толпу встали в ряд, потом срываясь с места один за одним по-ехали по центральной дороге. Всё это сопровождалось грохо-чущей музыкой из колонок и свистом. – А теперь дадим открыть концерт нашей новой городской группе «Пустота»!
Вышли ребята с группы, где Макс был бас - гитаристом. Он взял микрофон у Хмеля:
- Хмель, Ты лучший! Ребята! Я вас люблю!!!
Дальше полчаса угара. Солист с Максом даже пару песен спел. После выступления Макс затащил меня на сцену и позвал Хме-ля:
- Вот при свидетелях доверяю мою малышку вот этому обалдую и если хоть что-нибудь с ней случиться…
- Мы его порвём!!! – взревела толпа.
Оставшийся вечер мы прыгали под рок, пили пиво, гуляли по го-роду и орали песни.

Последние деньки лета прошли в бешеном темпе! День путался с ночью, утра и вечера не существовало. Дома я почти не появ-лялась. Пытаясь больше времени проводить с Максом, нашими друзьями, которые к началу сентября начнут заниматься, уедут, вспомнят о работе я жила с ними на свежем тёплом летнем воз-духе, когда мы выбирались в лес, в душных накуренных кварти-рах, нашем подвале, гуляя часами по городу, да где угодно! Я не могла спокойно вздохнуть было предчувствие, что ЭТО лето по-следнее в моей жизни…
1 сентября классюка мне заявила, чтобы я перекрасила волосы или она меня обреет. Ну я облегчила ей задачу и на следующий день пришла лысая. Почему – то она ничего не сказала, а про-сто отправила меня к директору. Директор, Фёдор Михайлович, клёвый мужик. Вместе мы полистали школьный устав и не на-шли ничего о запрете «коротких» стрижек учениц. После этого претензий ко мне не было никаких. Тем более что учусь я до-вольно хорошо.
Сентябрь был сухой и теплый дома я так же не появлялась, по-тому как жила у Макса боясь потерять просто так хоть минутку времени.

Настал октябрь. Призыв. Уход… Перрон… Дождь… Слёзы… Смех… Толпы провожающих… Ребята попрощавшись с Максом оставили меня и тётю Свету (маму Макса) с солдатом. Хех. Тётя Света всё причитала, потом сопливила в платочек. Макс приоб-нял её и сказал мне:
- ну чего ты нос повесила?.. До мамы моей хоть заходи…
- Конечно… что ты такое говоришь?! – я шмыгнула и исподлобья посмотрела на него - Ты написать не забудь… а я дождусь… Скучать буду…
- Смешная ты… не узнаю тебя совсем! Где твой милый сарказм? Грустно без него…
- Отпуск взял… на 2 года…
- Ты меня любишь?
- Нет!
- Совсем нет?
- Совсем!
- И я тебя так же! Очень-очень не люблю! И не приеду!
- А я, думаешь, ждать буду? Ха! Наивный…
Женский голос объявил об отправлении поезда.
- Красавица моя… блин, ухожу как на войну! – он улыбнулся, быстро обнял маму, потом меня и чмокнул – Дождись!
- Куда ж я денусь?! – прокричала я вслед уже набиравшему ско-рость поезду и тихо добавила – от своего Ангела…
Придя домой оказалось, что мама ушла из дома. Уже как месяц, а я только узнала… Отец запил, дома был ужасный беспорядок. Я зашла в комнату, громко хлопнув дверью, врубила на всю громкость Гражданскую Оборону, села на подоконник. На улице начался ливень. «Как к стати!» Я протянула руку за раму, капли тяжело падали и разбивались о мою ладонь, я сжала её и из груди вырвался крик, и слёзы быстро потекли по щекам.

Я научилась жить заново. Без мамы, Макса, почти без отца… На тусовки не ходила, предпочитала гулять одна по городу, но он на столько маленький, что за неделю я исходила его вдоль и поперёк, потом пыталась полностью занять себя учёбой, но бы-ло ужасно скучно и не интересно, отдушину я находила лишь в музыке сидя около окна ночью или в прогулках по излюбленным местам. Устроилась на работу уборщицей, какие никакие, но деньги. Иногда заходила к матери Макса, сидели, разговарива-ли, пили чай кое чем ей помогала и шла домой готовить еду, убираться, учить уроки…
Первое письмо от Макса пришло через недели три:
«Привет неформалам всего города!!! Здравствуй, любимая. Я живой! Но очень искучавшийся! Тут оказался металлюга с Рос-товской области! Держимся вместе нас не трогают. Вообще нам очень повезло – ребята прикольные, есть конечно и…не буду выражаться… Ты поняла! А кормят тут… Единственное, что тут съедобное – тараканы! И дабы выжить в таких сложных услови-ях с голоду не померев, ловим, сушим и по ночам хрустим…
Я очень-очень-очень соскучился по тебе и по ребятам! Как вы там? Чего нового? Хмель никуда больше не впутывался? Не по-калечили его ещё? Кого на моё место в «Пустоте» взяли? В об-щем, пиши много и всего! Маме привет передавай и скажи, что я по ней очень соскучился. Я ей уже писал письмо, но от неё ещё ничего не приходило… Потом ещё напишу…
Я всегда с тобой!
Твой Ангел».
«Вот он, какой красноречивый!» я ожидала от него большего и очень обиделась на него, в то же время оправдывала, что типа ему некогда писать, что не до меня ему и вообще здорово, что написал!
Я побежала с этим письмом до тёти Светы она очень обрадова-лась ему, но очень огорчилась, что ей письмо не дошло. Мы с ней поболтали, она угостила меня чаем с вкусными блинами (как давно я их не ела!), упаковала мне оставшиеся и я пошла домой. Отец уже пьяный сидел с каким-то приятелем на кухне и пил водку. я не стала там задерживаться и отчалила в свою комнату. села писать ответ… Да, туго мне даются письма… За 2 часа мучений я нацарапала:
«ХОЙ! У меня всё замечательно! Только что пришла от тёти Светы, сытая и согретая. она очень за тебя волнуется… На ту-совке я давно не была, но Хмель частенько звонит и приходит. Так что я в курсе всех событий! Щас все собираются в нашем подвале, но оттуда начали гонять, так что ищем новое место. Вместо тебя гитаристом в Пустоте стал Хмель. Сказал, что бу-дет беречь твоё место от посягательства левых… в школу хо-жу… Учусь… В общем всё кажись…
а по секрету скажу, что я по тебе тоже очень соскучилась! Ты мне снился даже пару раз. Хм, не скажу в каких снах именно…
Ещё жду…
Твоя панкушка!»
Больше мыслей в голове не было. Теперь я поняла Макса…
Конечно, на счёт того, что у меня всё нормально я соврала…. Зачем ему знать?!

На следующий день я отправила письмо и собрала вещи, чтобы переехать к Хмелю, так как до этого произошёл очень не прият-ный инцидент, который был последней каплей моего терпения пока я жила с отцом. его друзья постоянно от меня чего-то хо-тели, а отец хотя бы раз заступился, приходилось самой в руко-пашную защищать свою девичью честь. Разговаривать с ним пробовала – бесполезно.. может пока он поживёт один без жратвы и денег (которые в последнее время зарабатывала только я), сам дотюкает своей пропитой башкой, что много пить - это вредно. Так вот Хмель предложил сам переехать к нему, на съёмную однокомнатную квартиру. устроил он меня в своей комнате, а сам отправился спать на кухню. Утром я уходила в школу, Хмель - в институт, после неё я сразу шла на свою рабо-ту, Хмель - на свою. Часов в 8 я приходила домой, готовила че-го-нибудь съестного, дожидаясь Хмеля, иногда убиралась, ино-гда пыталась играть на гитаре или учить уроки, потом мы вместе ели, он опять уходил на тусовку или репетицию, я оставалась дома, не смотря на все его уговоры пройти прогуляться.
Так мы жили.

В начале декабря вывалило много снега, вечер был тёплый и меня вытащили погулять. Закидали снежками друг друга, слепи-ли снежного панка с ирокезом и бутылкой, потом пошли сушить-ся в новое место сборищ. Устроились они там очень удобно. Подвал был сухой и достаточно большой. Стены обклеены пла-катами разных рок - групп, мотоциклов и с прикольными надпи-сями. Около противоположных стен стояли 2 полуразваливших-ся дивана, над одним из них выделили место для фоток, между ними тоял огромный стол. На большой тумбе стоял кассетный магнитофон, рядом с ним аккуратно сложены кассеты… При-пёрлись мы туда все 28 человек. Мокрые и весёлые. Неизвестно откуда достали упаковку пива, я забив на контрольную по алгеб-ре вместе со всеми стала пить. К середине ночи толпа начала расходиться, до меня докопался, наерное, потому что я оста-лась последней свободной девчонкой, какой-то не известный пацан, совсем не неформал (каким боком он прополз на нашу тусу не известно…) с явным намерением хорошо провести оста-ток ночи, Хмель попытался объяснить ему всю фишку, в жо пья-ный пацан нихрена не врубался, пришлось врезать пару раз и выкинуть на свежий воздух. Пацан, отплевавшись от снега, за-орал, что запомнил рожу Хмеля и ещё что-то матом, мы не ста-ли слушать и пошли домой спать.
Утром голова готова была порваться на мелкие кусочки, я сгребла своё тело с кровати и протащилась на кухню. кажись Хмель чувствовал то же что и я, сидя на полу он обхватил рука-ми голову:
- Там, это, в холодильнике пиво стоит, достань. Надо выпить…
Вместо завтрака, мы распили пиво. Стало чуток легче. Пошли каждый по своим делам. Контр я написала с горем пополам и сразу, после неё пошла домой к отцу, проверить почту. Не зря! Пришло письмо от Макса. Правда очень тонкое. Я сразу вскры-ла конверт. Письмо было содержательнее всех предыдущих вместе взятых! Там было всего 4 слова: «Я тебя люблю… Дож-дись.» «Хм. что бы это значило?! Соскучился, наверное…»
Пошлявшись часа 4 по улице я зашла в общагу к солисту «Пус-тоты» Костяну или попросту Котя, такое вот ласковое прозвище, там меня угостили жареной картошкой и вином, поговорили о Максе, вспомнили лето… Потом Котя пригласил встретить но-вый год вместе с его компанией в каком-то посёлке, я сказала что подумаю и поблагодарив отправилась в библиотеку, отрабо-тав и получив бабосы я пошла домой. Увидев Хмеля я готова была порвать любого! Его конкретно покалечили. Он еле доб-рался до дома. Сейчас не мог двигаться вообще… Это та падла, что до меня накануне пристебалась собрала толпу на одного чувака!
Скорая помощь забрала Хмеля. Сказали, что состояние хрено-вое, но жить будет. Только зубы надо будет вставить…
Дня два я ночевала в больнице. Хотя этого нельзя, но я скореш-лась с одной молодой санитарочкой, которая частенько под-кармливала меня шоколадными конфетами… На третий пустили к нему. Зрелище ещё то! Переливаясь сине-зелёно-жёлтыми цветами и ещё еле двигаясь, Хмель, криво улыбался беззубым ртом и счастливо смотрел одним глазом. За мной сразу завали-ла часть нашей шаблы. Как их только пустили?! Все такие сча-стливые, со слезами на глазах. Прикалывались над Хмелём, шутили, тихо пели песни под гитару и обещали живьём закопать тех ублюдков. Медсестра и такие же братья всё-таки выставили за дверь с горем пополам шумных гостей, но мы обещали вер-нуться!

До нового года Хмеля выписали. Здорового, окрепшего и всё та-кого же весёлого. То время пока он отлёживался и наедал бока казёнными харчами я практически жила в больнице.
Новый год было решено встречать с тётей Светой.
До двух часов мы вкусно ели, пили шампанское, смотрели чего-то по телевизору. Потом уложив спать тётю Свету, пошли с Хмелём на площадь. Встретив там пару знакомых, выпили пива и повзрывали петарды у ног расфуфыренных и пьяных «бары-шень» (чес слово, другого определения не нашлось) в дорогих, длинных шубах. Но это быстро надоело, и мы пошли в подвал. Больше ничего не помню… Проснулась в обед, как потом выяс-нилось второго января...


Зайдя третьего января к отцу, я встретила там маму, отец сидел в кресле с пивом (теперь ясно в кого я такая любительница ал-когольных напитков уродилась...) и невидящим взглядом типа смотрел в одну точку. Мама носилась по комнате и пихала в большую сумку какие-то тряпки…
Я встала, облокотившись о дверной косяк, начала наблюдать… Меня заметили лишь тогда, когда чуть не споткнулись о мою но-гу:
- О! Вот и хорошо! Собирай все, что тебе нужно. Уезжаем скоро.
- Куда? -опешила я.
- В другой город. Там есть достаточно много учебных заведений, куда ты можешь поступить… - кинула она мне по дороге, на-правляясь в свою бывшую комнату.
- В какой такой другой город? - не отставая от неё ни на шаг, в голове прокручивая сколько мне понадобиться денег ездить сю-да и спокойно охреневая от такой новости - Далеко? Вообще кто это решил? С моим мнением вообще никто не считается? Мы что, вдвоем едем? Откуда деньги?
- Решила я. Едем с твоим отчимом. Ну, конечно, не только ради того чтобы ты поступила, так что всё равно придётся ехать. Во-просы еще есть?
- Почему меня никто не спросил?! Я не хочу!!!
– Шляться меньше, где попало надо! – разъясняла мне мама между делом - Всё давно решено. Ну что ты встала столбом? - наконец она подняла на меня глаза и обратилась прямо к моей персоне, а не к тем вещам, которые отправлялись в сумку - Да-вай, давай, через три часа поезд. - она опять засуетилась в по-исках своей бижутерии на полу - Там уже всё куплено и устрое-но и документы в новую школу отданы…
- Я не хочу!!! Мне нельзя!!!
- Так! – мама встала и посмотрела на меня, сдвинув брови – да-вай не вредничай и не трепи мне нервы. Чтобы попрощаться с друзьями времени предостаточно!
Делать было нечего – я не совершеннолетняя…
я побежала к Хмелю. Ему вообще не нашлось что сказать, и си-дя на стуле, он смотрел, как я собираю вещи. Потом молча рас-пили пиво. За час доехали до вокзала. Мама с отчимом уже стояли около нашего вагона. Я бросила сумку на утоптанный серый снег и крепко обняла Хмеля. Мне казалось, что я больше его не увижу. Не увижу и Макса. Никого!
- Маша! Пойдём! Пора уже! – крикнула мама, потом добавила посмотрев на Хмеля – Здравствуй, Миша. Нам пора…
- Счастливо! – сказал он ей, а мне – Панкам хой!
- Хой!

Совершенно новая жизнь…
Мы доехали за четверо суток. Я всё это время проспала на верхней полке, укачиваемая мерным стуком колёс, раза три в сутки спускаясь вниз, чтобы похавать и сходить в конец вагона…
Отчим оказался богатеньким дядей и какой-то важной шишкой… Поэтому мы вселились в большую трёхкомнатную квартиру но-вого дома. Мне выделили самую светлую комнату с розовыми в цветочек обоями, которые я с первого взгляда возненавидела, огромной кроватью с таким же покрывалом… порадовал компь-ютер и музыкальный центр. Обои я в первый же день заклеила плакатами, покрывало с кровати задарила маме, вместо него кинула свой старенький плед и усадила на него плюшевого мишку – подарок Макса. Когда отчим зашёл в комнату, скажем, он удивился и попытался вернуть всё в прежний вид, поняв, что это бесполезно и что не стоит входить вообще в мою комнату, дал денег на новую одежду, сказав, что в таком виде в школу я не пойду. Я пообещала, что обязательно всё будет в лучшем виде, закрылась в комнате, врубив на новом центре на всю мощность Лакримозу. Просидев так до ночи с мишкой я взяла плеер, нож с кухни и пошла в ванную. Набрав полную ванну го-рячей воды я включила Г.О.:

Нас найдут по клочьям плоти
Нас найдут по грязной ноте
Нас найдут на прочных стенах
Нас найдут по яду в венах


Разделась и легла в ванную. Одна мысль занимала мою голову; «КАК ВСЁ НАДОЕЛО!» дальше, чернота, пустота и пофи-гизм…Рука дрожала. Сделав на запястье один длинный порез вдоль и несколько поперёк я подумала, что достаточно, что ещё немного и настанет тишина, спокойствие, я отдохну... Вода бы-стро окрашивалась, я медленно погружалась в сон…

Подохнуть у порога обетованной земли
Сорвать противогаз и липким сердцем об асфальт
У каждого из нас быть могут разные ходы
Но цель у нас едина - суицид!
Пусть будет легко!


Голова ужасно кружилась, хотелось пить и почему-то тошни-ло…Первая мысль была: «Что мы вчера пили?» вторая: «Сколь-ко?» третья: «Или б*я умереть не дали или ад такой охренен-ный!» Я открыла глаза, лучше бы я этого не делала – стало ещё ужаснее… Левой рукой я не могла шевельнуть, опёрлась на правую и приподнялась. Пострадавшая рука полностью была обмотана бинтами. Около меня дремала мама. В этот момент в палату зашёл отчим. «Ну и хрена блин мы пялимся?»
- Ну и кто додумался ко мне ворваться, когда я голая принимала ванну?!
Короче, они старались не говорить о произошедшем, но я всё таки выпытала.
Мама рассказала, что отчим заподозрил что-то неладное, но она сказала, что я всегда себя так веду… Потом я долго не выходи-ла, они стучали ну и т.д. В общем вытащили, заштопали, пере-лили, провалялась в бессознанке дня три. по психиатрам затас-кают… Потом говорили на отвлечённые темы. Я в это время экспериментировала с рукой: пыталась сжать и разжать пальцы.
XI.
Недели полторы я провалялась в одной больнице, потом сняли швы с руки (мне надо мясником идти работать! Как они смогли собрать её?...), но она была почти неподвижна. потом положили к психам. Время провела весело: одна в мягкой комнате, пооб-щалась с какой-то старой тёткой, отвечала на вопросы, смотре-ла на картинки, чёта рисовала, пила таблетки… Хм. Провела время с пользой!
Выпустили домой, через день пошла в школу. Мда… Класс, ко-нечно… Группка из троих ботаников с умными лицами и такими же шутками, собрались у одной из парт и шумно обсуждали ка-кой-то фильм что ли. Отдельная тусовка реперов в широких штанишках плевались от речитативов. странное дело, они риф-мовали всё! Даже меня, когда я прошла мимо и косо на них по-смотрела: «а вот девчонка прошла и посмотрела на меня. Эй, чувиха, ты знаешь, что ты зря это сделала?!..» Дальше пошёл гон в мой адрес, который я пропустила мимо ушей. Ну, боль-шинство девочек - припевочек, устроивших в классе салон кра-соты. и мальчиков фа-мажоров, которые проводили меня пре-зрительным взглядом, хотя одета я была вполне цивильно: уз-кие серые джинсы, чёрные стилы, чёрный свитер на молнии, обычный серый рюкзак и зимний пуховик в руках … Около окна я заметила, судя по одежде, альтернативщика. Он стоял спиной к классу один и смотрел в даль. Я подошла к нему:
- Привет.
Он повернул голову, посмотрел на меня, зелёными глазами, сверху вниз:
- Ну, здоров.
- я новенькая и…
- Сочувствую, – он повернулся опять к окну. странный тип. или мой теперешний внешний вид его пугал. видать туго здесь жи-вётся нефорам. Прозвенел звонок.
- Садись со мной, все парты заняты.
По-началу Лёха отмалчивался, в прямом смысле слова убегал от меня, потому что я его доставала своими вопросами и подко-лами, так как мне ужасно не хватало общения, но нам приходи-лось всё время сидеть вместе. под конец дня он сдался и сам заговорил со мной, когда увидел, что я к нему подхожу на пере-мене перед последним уроком:
- Ты меня за сегодня достала! Уже с ужасом жду завтрашнего дня!
- Ой, правда! а может до дома меня проводишь? – мило улыб-нулась я, всё же надежда заиметь друга в классе не угасала. да и ему не помешает. Как я заметила, он здесь почти не с кем не разговаривал.
- Знаешь, экология не такой важный предмет, у меня предложе-ние: пойдём в кафе. я знаю тут одно. Там более ли менее при-лично и поговорить можно…
я была, мягко сказать, в шоке от такого поворота событий. По-ложив на урок, мы забрали сумки и проскользнули в дверь мимо препода перед самым звонком.
Прошагав квартальчик, мы зарулили на небольшую улочку, где стояло среди серых пятиэтажных домов двухэтажное, из красно-го кирпича, кафе. Мы поднялись на второй этаж и взяв по бу-тылке пива сели за дальний столик в углу. И тут Лёха разгово-рился… Оказалось, что его семья перед новым годом сюда пе-реехала, он оставил в своём родном городе любимую девушку, самых клёвых друзей и беззаботное детство, взяв с собой толь-ко воспоминания. Теперь тут чахнет. не до кого ему дела нет, да и до него в общем то…сказал, что я прикольная и чем-то отли-чаюсь от других… Я мысленно тысячу раз прокляла свою одеж-ду, аккуратно причесанные волосы моего натурального серого цвета, и все пустующие дырки в ушах – теперь даже свои меня не сразу узнают! Я лишь сказала ему, что тоже недавно сюда приехала – для начала хватит. Поболтав ещё немного, при этом, выпив ещё по одной бутылке он проводил меня домой.


Школа и Лёха временно спасали меня от одиночества, тогда я старалась не думать, не вспоминать… Но приходя вечером до-мой я закрывалась в комнате и до поздней ночи сидела в темно-те около окна и разговаривала с Максом... Я даже не задумыва-лась на что это похоже. Мне ужасно его не хватало… Утром, еле как проснувшись, с красными глазами я снова шла в школу. Лё-ха, или как я его окрестила Шип, потому что серьга в губе у него была в виде шипа, так ничего обо мне и не узнал. Мы частенько уходили с последних уроков. Мне то это ничем не грозило – я хорошо училась, а вот Шип… приходилось с ним заниматься против его воли. На него часто нападала меланхолия. Иногда я пыталась его развеселить, но редко это приводило к положи-тельному результату. Иногда просто предлагала пошляться по городу, выпить чего-нибудь, посидеть на фонтане в полной ти-шине. Это помогало лучше и мне и ему. Он думал о своём, я о своём.
Уже была весна, где-то конец апреля. Мы смылись с физры и пошли шататься по городу, потому что в такой день грех было сидеть за стенами и под потолком: солнце светило вовсю, све-жая трава и листья ещё не успели закоптиться от выхлопных га-зов, птицы орали… Мы направились к нашему любимому фон-тану около прикольного магазина с разными сувенирчиками. Усевшись на лавку, провожали взглядом прохожих.
- Я тут подумал… я ведь о тебе ничего не знаю… По-дурацки получается: ты постоянно меня выслушиваешь, чего-то там пы-таешься помочь… Можно вопрос?
- Валяй! Я вся во внимании! -на самом деле я уже знала на ка-кой вопрос мне придётся отвечать.
- Мммм… - Шип замялся, потом подумал немного, продолжил - Я как- то увидел твою руку… Когда был у тебя дома, а ты вышла из ванной в полотенце. Это были шрамы? - Шип не смотрел на меня, но кончики его ушей покраснели – ему было не удобно ко-паться у меня в душе. Он, не дожидаясь ответа, тихо спросил – Зачем?
- А как ты думаешь?! Типа у тебя такого небыло?
- Было! Но, чтобы вот так искромсать себя! Ты вообще, нор-мальная?!
Я сделала задумчивый вид и серьёзно сказала:
- Психиатр сказал что да… Но по-моему это с какой стороны по-смотреть, конечно… Если…
- Не, Маха, ты больная! От этой болезни так просто не лечат-ся… Ты, если чего ещё такого надумаешь меня хоть позови…
- Ага! В натуре, вдвоём то веселее… Может в газету на первую полосу попадём… - размечталась я.
- Ну ты дура, Маха! – Шип приобнял меня за плечи. – Где ж та-ких берут?
- Где берут, там уже нет! Природа теперь по новой технологии штампует. Уже без ошибок…
- Надеюсь. что больше такого не повториться. В смысле суици-да… - я промолчала. Он продолжил. – Знаешь, у меня тоже час-тенько бывали такие минуты, когда хотелось подохнуть. Не сто-ит этого делать. Время не обманешь…И если чего у тебя слу-читься неприятного, ты не отмалчивайся. Всегда легче расска-зать, чем страдать и корить себя в одиночестве! Поняла?
- Так точно!
- Эх, Машка, ты бы знала, как ты дорога мне!
Вот такой он был чувачок. Своеобразный и со своими тарака-нами. Я его успела полюбить и считала его своим старшим бра-том, а он меня своей сестрёнкой.


Экзамены мы сдали с горем пополам. Шип собирался сразу уе-хать в свой городок к каким-то родственникам. Я - в свой, еле как выпросила денег и разрешения! Пошли получать аттестаты, шокировав всех присутствующих своим внешним видом: мне жалко было тратить деньги на платье, да и лень было ходить выбирать. я пришла на сей раз в своей любимой одежде в пер-вый раз за всё учебное время: джинсах, которым уже давно по-ра на заслуженный отдых, в оранжевых STEEI’ах, чёрном топи-ке, из под которого виднелись лямки жёлтой майки, шрамы на левой руке закрывали напульсники и с дорожной сумкой. Шип был в широких джинсах, зелёной футболке и не причесанным волосами, тоже с сумкой. Всем своим видом и поведением мы показывали, что нам густо насрать на все речи уже надоевших преподов и одноклассников, слава Богу, уже бывших! В конце концов всем мы надоели и нам преждевременно отдали наши аттестаты и мы довольные выигранным временем, с нескры-ваемой радостью скрылись оттуда нафиг.
Поезд Шипа был на два часа раньше моего. Мы пошли на во-кзал. Всю дорогу он улыбался и не мог поверить своему сча-стью, что скоро встретится со своей девушкой, которая хранит ему верность, со своими друзьями, которым наверняка есть, что рассказать Шипу, да и всё лето впереди! Я смотрела на него и радовалась. Были, конечно, моменты, когда я думала, что меня ждёт совершенно другое, что это не справедливо, хотелось пла-кать, убежать, смотря на его счастливые глаза и улыбку... в эти моменты я себя проклинала.
Шип поругался с родаками из-за его решения поехать обратно, поэтому, провожала его я одна.
- Мах, я тебе напишу на мыло свой адрес. Только пообещай, что приедешь! – мы стояли уже около поезда, такого тускло зелёно-го цвета, с мутными окошками, кое-где открытыми, и застиран-ными шторками.
- Мы с тобой уже столько на эту тему переговорили! – устало, еле шевеля от жары языком, промямлила я.
- Обещай! – Шип заглянул мне в глаза.
- Как получиться…
- Меня это не устраивает! Тогда я приеду сюда и заберу тебя! Против твоей воли. Ты просто обязана побывать у меня в горо-де.
- знаешь, я столько уже слышала о нём, что мне иногда уже ка-жется, что я там была… э-э-э, ну ты чего? Чё дуешься то сразу? Обещаю, обещаю, обещаю, что приеду! Уболтал! Кажись тебе пора, счастливчик.
Улыбка снова появилась на лице Шипа:
- Смотри, ловлю на слове! Хе. Давай лапку.
Он сначала пожал мне руку, потом обнял, растрепал волосы и поцеловал в макушку. Поезд уже начал отъезжать, когда он туда запрыгнул.
До моего поезда оставалось два часа и я села на сумку в тени дерева, предварительно высунув оттуда MP-3 плеер, подарен-ный отчимом, и диски.



Приехала я ранним утром. На вокзале меня встретил Хмель. Я его не узнала! Новые, модные отглаженные чистые джинсы, цветная тишка, чёрные, начищенные туфли, короткие постав-ленные ёжиком волосы, когда он улыбнулся, я заметила, что он всё-таки вставил зубы… Мы обнялись.
- Ты не изменилась… Если только чуть-чуть… У тебя морщинка на лбу появилась.
- Прекрати меня разглядывать!!! – раздражённо прорычала я, меня огорчил внешний облик Хмеля, это могло значить, что и внутренне он тоже изменился. а вся надежда у меня была толь-ко на него. – я хочу ужасно есть! У тебя есть чё пожрать?
- Да вроде… Я Аню предупредил, что ты придешь, может уже есть что.
- Стоп! Что за Аня такая? Ты девушкой обзавёлся?! Ну ты чел даёшь! Наконец-то! Дождалися блин! – Хмель покраснел, за-смущался, отвернулся. – Да ладно, девушка – это хорошо! Я тут переживала, кто за тобой следить будет, а нашлась таки! Хе.
Хмель переехал со старого места. Теперь он и его подружка снимали двухкомнатную квартиру в новом районе. Мы дочапали туда пешком. Поднялись на третий этаж. Дверь нам открыла. О, Господи! Таких мы раньше не могли терпеть: внешность куклы, во взгляде читался полнейший тупизм. Я обернулась и посмот-рела на Хмеля непонятливым взглядом, он как дурак стоял и лыбился. Всё понятно: любофь – маркофь, мешать не буду… Я проскочила под рукой держащей на распашку дверь, ещё не врубившийся кто я такая, разукрашенной куклы и, бросив сумку под стенкой, направилась к холодильнику, не долго его изучая, я достала пачку молока и взгромоздилась на подоконник. Девица прошла к газовой плите бросив на меня презрительный взгляд, я в ответ скорчила рожу.
- Маш, встань…- сквозь зубы сказал вовремя подоспевший Хмель. – Ань, это и есть та самая Маша, о которой я тебе так много говорил. Познакомьтесь! - дальше он опять расплылся в улыбке. Анка попыталась сделать что-то подобное и осмотрев с верху вниз, хмыкнув, повернула своё накрашенное личико к Ми-хе, а я сползла с подоконника и сделала скучающе-мучительный вид – живот уже прилип к позвоночнику!
Да чего ж она с парнем то сделала?! Человеком же был… А сейчас то чё? Ну хотя бы он её перевоспитал что ли… Ан нет! тьфу! Миха, Миха… до меня им дела то уже не было, стояли го-лубки, блин, нежились! Обидно до слёз! Я не долго думая, при-хватив с собой остатки молока и сумку отправилась до тёти Светы, спросить, про Макса. Только лишь когда я захлопнула с грохотом дверь, я услышала, что Миха меня позвал. Но мне бы-ло уже всё равно…
Тётя Света предположила, что у Макса что-то случилось, потому что ей писем тоже небыло, она писала в часть, но оттуда её уверяли, что всё в порядке и ей совершенно не о чем беспоко-иться, что за порядком там есть кому следить.

Оставшееся лето я планировала провести в городе. готовясь к поступлению в самый престижный институт города на профес-сию психолога. Так как выбора мне родственники не оставили: и уважать перестанут, и денег давать не будут и вообще… а жить то потом как-то надо было! Вообще-то как всегда хотелось на всё плюнуть, послать всё к чёртовой бабушке и уехать… Куда? Зачем? Главным вопросом было: с кем?... Я ответить не могла. Не хотела. Не задумывалась. Просто хотелось сорваться и уе-хать, а потом уж жалеть…
Было одиноко. Я к этому чувству не успевала привыкать. Сна-чала были родители, Потом Макс, потом Хмель, Шип… Сейчас я одна… Я часто выходила гулять вечером в надежде найти кого-нибудь из неформалов, но то ли они все вымерли, то ли я не по тем местам гуляла. Кто его знает? Ещё как назло не могла от-делаться от мыслей на счёт Макса…
Сдав экзамены, я без особого труда поступила. Учиться было ой как неохота я то и дело прогуливала пары, сидя на крыше че-тырнадцати этажного дома, в котором мы жили, пока была хо-рошая погода я смотрела на машины и людей, которые изредка появлялись там внизу, когда спускались сумерки и настрой был депрессивный хотелось сделать шаг вниз, но что-то сдержива-ло: сначала надежда на какие-то изменения, потом, когда она пропала - страх перед болью, потом - перед тем, что останусь не очень то целой, если выживу…
Как -то сидела я так свесив ножки вниз, слушала плеер, в кото-ром пела Янка, злилась сама на себя, пила пиво и плевала вниз на всё было откровенно пох! Вибрация моего моба заставила вздрогнуть всем телом и я чуть не грохнулась вниз. На дисплее высветился неизвестный номер, я лениво нажала кнопочку приёма вызова, так как было интересно - кто бы это мог быть… Трубка весело так сказала:
- Алё?
- Ага.
- Маха, где тебя носит? Почему мыло не проверяешь? Я тебе стока накатал!!! Как у тебя дела? Очень занята? - скороговоркой протараторил Шип, возбуждение наверно пёрло из ушей. Я не-хотя вытащила наушники и переспросила:
- Чё?
- Короче, мне скоро 18 долбанёт. Хочу, чтобы ты в это время была рядом! Приезжай! Я проезд оплачу, если что… Ну? Мах?
Где-то в каком-то уголочке душе было очень приятно, что обо мне помнят, но в основном ничего не хотелось, даже отвечать сейчас.
- Мах, ну будет весело! Ну сделай мне подарок! а?
- Давай, лучше в тот самый знаменательный день я тебе позво-ню и поздравлю! А?
Трубка обижено молчала.
- Ладно, давай адрес и что почём рассказывай…
Через два дня я уже ехала в автобусе к Шипу…
Встречала меня толпа из разномастных и разновозрастных пип-лов, человек 6 среди них я узнала Шипа. Ну нисколько не изме-нился, рядом с ним, держа его за руку, стояла молоденькая дев-чонка лет 14, среднего ростика, худощавая, симпатичная на мордашку очень подходившая Шипу. Себе сразу отметила «Та самая любофь…» и сердце больно кольнула зависть… Надев счастливую улыбку познакомилась со всеми и мы отправились на квартиру к какому-то чуваку. Всё шло нормально пока уже подвыпивший народ не стал лезть ко мне с расспросами кто я такая, потом начали меня лошить узнав, что я панкую. В общем дело почти дошло до драки, но Шип схватил меня за шкварник и вытащил за дверь в подъезд и со звоном её захлопнул. Я ещё что-то проорала матом и огляделась: Девушка Шипа, Ленка, стояла с торбой в руках и курила сигарету, сам Шип еле сдер-живал смех. Потом справившись с собой сказал:
- Да, такой весёлой днюхи у меня давно не было, я знал, что ты просто обязана приехать! Честно говоря, они - он махнул рукой на дверь - меня достали. Пока меня здесь не было они очень изменились, стали какими-то гопниками. всё готовы засрать…
- Пойдёмте уже отсюда - подала голос малышка, выбрасывая окурок в жестяную банку и плюя себе под ноги и, хитрюще улы-баясь, продолжила - я пива прихватила…
Да, она мне нравилась всё больше и больше! Мы прошли по улице несколько домов и завернули в какой-то дворик. Как по-том оказалось - Ленкин. Потом , поднялись в одну пятиэтажку на чердак. Ленка открыла дверь ключом и мы зашли в тёплое по-мещение. На полу лишь валялись, какой-то матрац и одеяло.
- Я здесь иногда ночую, когда из дома выгоняют… - смущаясь пояснила Ленка - Родителям не нравится что я слушаю альтер-нативу, плохо учусь, курю и встречаюсь с Шипом…
- Смотрю, поганяло прижилось - подмигнула я Лёхе, который доставал пиво.
- Ага, ему очень подходит! - разулыбалась Малая - как приехал оттуда, рассказал о тебе так и привязалось…
Мы сидели на матраце, и пили пиво. Малая иногда выходила на площадку и курила. Я порывалась выйти с ней или отправить к ней Шипа, так как думала, что ей будет скучно, но Шип мне по-том объяснил, что она курит почти всегда одна. В этот момент у неё оживлённо происходят мыслительные процессы и не жела-тельно, чтобы кто-то находился рядом…
Мы просидели до утра, болтая, потом уснули. В обед меня от-правили домой. так как приближался понедельник и продолже-ние «учёбы». Я набралась сил и позитива и готова была присту-пить к ней.

Первую в своей жизни сессию я сдала хорошо, даже как-то без особых проблем. Новый год я проспала, а на каникулы собира-лась до Шипа с Ленкой. Покидав в торбу самое необходимое на 10 дней и прихватив гитару я отправилась.
теперь меня встречал один Шип, бледный с отсутствующим взглядом, когда я подошла, он поднял на меня красные глаза:
-Лена пропала…
- не поняла… Куда? - если бы я не знала Шипа, я бы подумала, что это розыгрыш такая бойкая девчонка как Ленка не могла так просто ПРОПАСТЬ.
- её опять выгнали из дома. Когда она пришла ко мне я был на тренировке. Мама сказала. чтобы она осталась, но она молча развернулась и ушла.
- А на чердаке её что, нет? - с надеждой спросила я.
- Я на лоха похож?
- Нет…
- Я уже весь город обшарил! Нигде её нет! -Шип вышел из себя.
- А сколько её уже нет?
- Три дня. - ответил он более спокойно - В ментовку даже обра-щались. Там только через 4 дня ищут. Суки! - Шип сплюнул в сторону и посмотрел на меня - траву курить будешь?
- буду! - с готовностью ответила я. Попробуй отказаться, когда человеку и так хреново! Да и честно признаться самой давно хо-телось попробовать…
Мы заползли на Ленкин чердак. Шип вытащил из кучи пластико-вых бутылок одну, начал что-то вырезать, потом достал фальгу из под сигарет…Я уставилась в маленькое высокое окно в кото-рое видно было только серое небо. «да, а ведь наши судьбы по-хожи, Лёх… Сначала новый город, что разлучил нас со старыми друзьями, но в котором мы нашли друг друга, потом лишились по новой этих друзей - они изменились, потеряли любимых… Хотя нет, тут различие: к тебе скорее всего вернётся, а вот мне…»
- Всё, готово! - Шип уже стоял на коленях около готового соору-жения и подпаливал траву зажигалкой, запашёк был специфи-ческий, но мне понравился - давай, ты первая.
- Ну ты хоть объясни…
Шип посмотрел на меня как на дуру. стало не ловко, я опусти-лась рядом на колени и с вниманием стала смотреть на Лёху.
- ладно, Вдыхаешь вот отсюда, задерживаешь в лёгких и выды-хаешь. Осторожней, можешь закашляться. Не очень то…
Я сделала всё как он сказал. Пока он хапал, я яростно боролась с кашлем, потом Шип указал мне на бутылку стоящую около матраца. Я отхлебнула оттуда без зазрения совести добрую од-ну четвёртую часть ледяного пива. И пошла снова в бой со вто-рой хапкой, теперь она далась мне легче и даже как-то прият-нее. Ещё пару хапок и трава закончилась, мы завалились на матрац и уставились в потолок. Начало кумарить и тянуть на поржать. Ну мы не стали себя сдерживать… После десятого приступа ржака нас вырубило. Примерно так и проходили мои каникулы. С самого утра начинали бухать, весь день лазили по городу (мало ли. может где Ленка встретится). потом шли на чердак и укуривались травой или простыми, советскими… да, вот тут то я и начала курить… Сначала по пьяни, а потом уж и так, как грустно становилось.
В день моего отъезда мы гуляли по городу. Было прохладно и солнечно и мы замёрзнув решили пойти в кафешку и попить го-рячего кофе (у меня как раз оставались деньги от купленного билета домой). Мы купили по кружке кофе и сели за угловой столик. Шип грел руки о кружку, уставившись в неё, я молча размешивала сахар. Так, молча, допив я обнаружила, что мне уже пора на поезд. Мы вышли на мороз и пешком дошли до во-кзала. Там было достаточно безлюдно, чтобы увидеть, девушку, зябко кутающуюся в тонкую куртёху, с растрепанными чёрными волосами около поезда. Она стояла осматриваясь, пристукивая старенькими кроссовками, пытаясь хоть как-то разогреть ноги и покуривала, поднося сигарету к дрожащим губам.
- Ленка!!! - заорали мы в один голос с Шипом подбегая к ней. Она оглянулась ища глазами нас, найдя счастливо улыбнулась. Лёха со слезами на глазах обнял её и долго не хотел её выпус-кать ко мне, потом мы с ней обнялись и Лёха снова забрал её к себе под куртку и надел на неё свою шапку.
- Ну, пока я не уехала, рассказывай, где была!
- Да предки опять выгнали, сказали, чтобы больше не возвра-щалась, облили грязью на прощание… Я до Лёшки сходила. Его мама сказала, чтобы я больше к нему не приходила. Я до бабки в деревню поехала… Сегодня приехала, забрать кой-какие вещи и встретила Стаса, он сказал, что вы на вокзал поехали я ж сю-да. Около часа тут стояла…
- А позвонить мне не судьба была?! - очухался Шип - Мы тут те-бя хрен знает сколько ищем! б*я, где только небыли! Что только не передумали! А
- Шип, заткнись, блин, и радуйся! - спокойно сказала я - Ну всё, все довольны. все счастливы, а мне пора…Ленка, больше так не делай! Договорились. - та улыбнулась - А ты, засранец, только попробуй на неё ещё хоть раз голос повысить! Всё, товарисчи, пакеда!
Закинула сумку в вагон, ещё раз всех обняла и сама туда залез-ла.

Писать про то как я бессмысленно прожила остаток зимы и вес-ну, думаю не стоит. Описывать о чём думала, тоже будет скуч-но. Всё как обычно, только ещё с большим пофигистическим на-строем, наплевательским отношением и с остервенелой злобой почти ко всем и всему. В инст я уже не ходила с апреля, меня там всё напрягало. Я стала действительно понимать всю бес-смысленность своего существования, жить одним днём «здесь и сейчас». Дома появлялась очень редко, выбирала момент, когда там был только один отчим или только одна мать. По одиночке я с ними как-то справлялась, но если бы они напали на меня вме-сте, я б не выдержала!
июнь. месяц сессии. Я сидела напротив входа в инст с бутылкой пива и сигаретой. Около меня валялось уже около десятка окур-ков, а в желудке плескалось около двух литров пива. Я сидела там с утра и провожала взглядом студентов входящих и выхо-дящих из центрального входа. Кто с довольными лыбами, кто заплаканный, кто с матами и посылами куда-то очень далеко весь этот институт с его преподами, кто просто, спокойно шёл по направлению к ларьку и покупали либо минералку, либо пиво… Я с ухмылкой на них смотрела и радовалась, что я не такая. я не потрачу 5 лет своей жизни сидя за пыльными учебниками, не потрачу свои нервы на преподов, которые берут взятки и не бу-ду помогать всю жизнь людям, которые понавыдумывают себе проблем из-за скучности серой жизни и вообще ЛЮДЯМ. Мне это было не нужно. Меня устраивало то как я живу. Я знала, что можно и лучше, но я не хотела тратить на это время. Мне нра-вилась моя свобода, безответственность, моя жизнь.
Вторая бутылка закончилась. Я уже слегка шатаясь зашла в инст в аудиторию с букавкой «Ж», потом подошла к ларьку и ку-пила пиво, на сигареты денег не хватило. я опять села на лавоч-ку. Уже начало темнеть, а уходить не хотелось глаза слипались, а в голову начал лезть всякий бред. По звуку я слышала, что не-подалёку остановился мотоцикл. я откинулась на спинку лавочки и прекрыла глаза и меня унесло в загадочную страну Глюкоска-зинихренанепомню.

Проснулась оттого, что на меня обрушился ледяной водопад. Я оказалась в ванной. потом опять вырубило.

Проснулась с утра в своей постели, в обнимку с мишкой. Вы-ползла с неё и по стеночке, по стеночке прошлёпала на кухню. На часах было 5 утра, за окном начинало рассветать, а я оказа-лась в длинной футболке с символом Анархии. Думаю: «Круто! Спёрла у кого-то…» Налила себе чаю с лимоном и села на по-доконник. И наконец на трезвую голову начала думать о своей жизни… Или надо чем-то себя занять общественно полезным, или накуй закончить со всем этим дерьмом… Надо бросить ку-рить… Вот ща покурю одну, последнюю и брошу… И пить надо бросать… не дело это почти каждый день бухать. Да и парня найти надо… М-да… с этими мыслями я прошлёпала в коридор, споткнулась о гады, нашла куртку отчима, вытащила из кармана пачку Мальборо и пошла в свою комнату, накинула халат и вы-шла на балкон по пути обнаружила в кровати глюк мирно сопя-щий лицом в подушку. «Очень хорошо!» подумала я. «Хоть глюк у меня в постели поваляется»… Город уже окутал жёлтый свет солнца. свежесть воздуха пьянила. Я спиной почувствовала, что на балкон кто-то зашёл, потом кто-то приобнял меня и поцело-вал в шею. «Глюк… Тот, который валялся у меня в постеле… Точно он!»
- Машут, бросай это дело, а? - «когда это я уже ему своё имя ус-пела сказать? Не. не глюк… Белочка… Она всё знает… Надо бросать пить…» Я вздохнула. но повернуться побоялась. Я по-пыталась вспомнить вчерашний вечер - может кого домой при-тащила? Да не вроде… Ничё не помню… Глюк опять подал го-лос - Маш, ты чё молчишь?
Я обернулась - глюку явно хотелось поболтать, мне же нет. Пе-редо мной стоял высокий такой симпотичный глюк похожий на ангела… Стоп. Где-то я это уже видела!
- Максим?.. - и меня опустилась челюсть. Всё!
Он улыбнулся, погладил меня по голове.
- Да!
- Дааа… Изиды глюк! Я больше пить не буду! - это всё что я могла выдать в тот момент. До меня туго, но всё же доходило что передо мной реальный Макс, тот самый, что ушёл в армию полтора года назад. Но я всё же стояла с глазами на выкат и ту-пила.
- Маш, да я это я! Я уже как две недели пришёл с армии. - он стоял и улыбался как дурак, я тоже… - С начала еле как нашёл Хмеля, у него спросил где ты, потом в тот же день до тебя, на своём ночном. стареньком байке…
- Почему ты не писал? - задала я вопрос, который мучал меня уже год.
Макс прижал меня к себе:
- Прости, родная, я не мог, мне не давали… Помнишь я писал про металлюгу, который со мной в части оказался? Он нарвался на одного типа там, завязалась драка. я заступился. В общем нас изрядно покалечили, так как против нас там было много кого и мы пробыли в госпитале хрен знает сколько, Пашка, этот ме-таллюга умер… Меня отправили в другую часть. Там я догово-рился с начальством и меня отпустили домой… А Хмель то из-менился совсем… Типа вырос… Видела же его?
- Да… - только и смогла выдавить сквозь ком в горле я. прогло-тив его, я прошептала - Как я по тебе соскучилась!






Ночью они ехали под дождём далеко от города в бесконечность...