Я сидела и читала Буковски. Эти суки все написали, подумала я, опять. Снова и снова ввергая себя в состояние привычного тупика. По крайней мере, примирить меня с реальностью мог только алкоголь, что собственно он и не замедлил сделать. Господи, как быть со всем этим, подумала я. Жить, ответил господи. Просто жить. Да как же можно жить в этом грёбанном мире, господи, спросила я, рыдая. Как все, ответила я за господи, тут же растерев сопли и слезы. Господи молчал. А может быть и говорил, может быть даже кричал, но мне было не слышно. Связь прервалась, она всегда прерывается. Господи любит нас, подумала я, слишком любит, чтобы сделать нашу жизнь простой и беспечной, это там, эти, эти пусть живут и не думают о том КАК здесь жить, они все знают – как, зачем, для чего и даже почему, в конце концов. Им и в голову не приходит, что жизнь дается не для того, чтобы постоянно жрать и пить в себя, предварительно въебывая по 8, а иногда и по 18 часов в сутки, рожать детей и умирать, корчась в муках несостоятельности/важности/успешности/ответственности, ну или просто засыпая. Вот так и живут. Существуют и думают, что это жизнь. А может это и впрямь жизнь, но тогда, господи, это преступление перед нами. Обман…
Я уже месяц сижу без работы. Тупо сижу дома и глотаю огромными ложками книги, чего-то выстукиваю по клавиатуре, убираю и готовлю кушать без особого фанатизма, но и не без желания, много болтаю с детьми. Иногда я встречаюсь с ними, и тогда они говорят, что в нашем возрасте и с нашей ответственностью, мы не можем так жить. Мы так жить не должны. И отчасти я согласна с ними. Две девочки, есть две девочки, которым никто, кроме меня не поможет, а висеть бесконечно на шее у близких – слишком безнадежное и безрадостное занятие. И тогда, господи, я думаю о тех днях, когда они вырастут, будут ли эти дни, счастливыми для меня, я не знаю, я только думаю об этом. Может быть они, мои девочки, когда-нибудь поймут свою сумасшедшую мать…
Утром я опять не удержалась и схватилась за Буковски, опять. Вместо того, чтобы сесть и написать что-нибудь стоящее, я держалась за Буковски, словно за соломинку, я пожирала каждую страницу, будто до этого голодала лет пять, будто несколькими днями раньше не я также пожирала Паланика, Довлатова, Ремарка и прочая, прочая, прочая, все, что более менее достойно внимания на этой книжной ярмарке, на моей книжной ярмарке... Господи, что же делать, когда хорошие книги закончатся? Творить, ответила я за господи. Делать то, что велит сердце, быть может сказал господи.
А может это моя новая иллюзия… ну да и хрен с ней…