С самого детства я не любила однообразие. Поэтому даже друзья у меня были на все случаи жизни. С одной стороны – совершенно классические девочки с неизменными фразами:
- а пойдемте ко мне в гости в Барби играть?
- а давайте в резинки попрыгаем?
- может в дочки-матери поиграем?
С другой – отличная компания, в противовес классическим девочкам, с фразами:
- лично мы в штаб – будем изготовлять камеру пыток для фашистских захватчиков!
- ааа! Вот они – фашистские захватчики – держи их!
- а ну их, этих захватчиков, у меня вот мяч простаивается, айда в футбол!

И третья компания, призванная переворачивать все и всех с ног на голову.
- Пошли воровать картошку! Тут рядом есть детский сад, а там подвал. Там всего-то надо – через прутья пролезть и вот она – заветная мечта!
- Что значит: «Что мы будем делать с картошкой»? Мы ее пожарим! Что значит: «Где мы ее будем жарить»? В этом детском саду костер и разведем!
- Шухер! Сторож! Туши костер быстрее! Валим! Как куда? Побежали на крышу нашей шестнадцатиэтажки! Там он нас точно не найдет. Заодно по дороге наберем пакеты с водой и будем ими в прохожих кидать!
Подружка Анька как раз была из третьей компании и, по общему мнению дворовых старушек, являлась трудновоспитуемым ребенком и полнейшей оторвой. Дружить с Анькой было гораздо интереснее – Барби, что они Барби? Сегодня есть, а завтра полысеют от постоянных причесок и отправятся под кровать, отлеживаться вместе с другими ветеранами труда. Фашистские захватчики тоже дело не всегда увлекательное. И вообще – на них пистолетов не напасешься – ломаются слишком быстро. Другое дело Анька. С ней можно было ходить в соседний двор и подкармливать собачку, разродившуюся потомством. После кормления она давала потискать своих щенят-колобков, понимая, что вреда мы им не принесем. А еще с Анькой можно было воровать у отца сигареты и пытаться впервые в жизни покурить. Курение хоть и было абсолютно невкусным и всего один раз, но в этом чувствовалось что-то от взрослой жизни. К тому же, потом можно было по секрету пугать классических девочек фразами: а мы вот вчера с подружкой курили во дворе…- и делать при этом таинственные глаза с видом – куда вам, второклашкам до нас.
В общем, когда Аня предложила сходить в гости к одному ее знакомому – 22-хлетнему парню, я была только за. 14-тилетняя разница в возрасте не пугала. Я ж не на свидание шла, а просто в гости ко взрослому человеку. Всю дорогу до квартиры, Анька с блеском в глазах расписывала своего нового друга. Мало того, что живет в одном с нами доме, так еще и милейшей души человек – потому как при первом же знакомстве с Анной, он протянул ей вкусную конфету и обещал выдать еще, если она как-нибудь зайдет к нему в гости. «Представляешь, какой он добрый?»- верещала довольная такими блатными связями Аня. «А чего ж ты тогда одна не идешь, а меня за собой потащила?»- попыталась проявить я бдительность. «А он просто разрешил подружку привести. Да и вдовеем веселее. И вообще - ты что, разве конфет не хочешь?»- грозно прищурилась юная хулиганка. Конфет хотелось, поэтому мы отправились знакомиться.
22-хлетний оболдуй, на вид оказался высоким и тощим белобрысым парнем, с видом неудовлетворенности в глазах и явным склонностям к извращениям. Он быстро закрыл дверь на замок и, пользуясь тем, что кроме него дома больше ни кого нет, повел нас на кухню. Оболдуй проживал с маменькой в однокомнатной квартире и видимо, больше всего на свете мечтал выгнать маменьку взашей, и зажить самостоятельной счастливой жизнью, полной развлечений и секса. Впрочем, в детстве я эти тонкие грани не улавливала, а посему совершенно искренне сидела на кухонном табурете, уплетала конфеты, пила какао и, болтая ножками, выкладывала незатейливые детские глупости. И вот когда Оболдуй уже морально был готов к разврату, я ни с того ни с сего затянула разговор про мою бабушку. Мальвину Михайловну знал весь двор и о ее способностях накостылять любому поганцу и обматюкать его так, что потом даже собаки будут гадить под его дверью – было доподлинно известно. Оболдуй не оказался исключением. Если в случае с Анькой, у которой родители были пьяницами и дочь их интересовала ни чуть не больше чем далекая китайская стена, коварный план не представлял ни какого труда, то с появлением моей бабушки дело начало пахнуть жареным. Чем больше я рассказывала о бабушке, тем сильнее начинал дергаться глаз Оболдуя. Под конец его лицо напоминало один сплошной нервный тик. Я же, восприняв его молчание, как показатель того, что Оболдуй настолько проникся историями про мою бабусю, что уже спит и видит - как бы свести с ней знакомство, задала абсолютно невинный вопрос: «а хотите я вас с ней познакомлю?» На этом месте Оболдуй как-то странно ойкнул и с криками: «я сейчас!»- побежал в комнату. А уже через минуту, запыхаясь, припер от туда какой-то красочный журнал. «Я чего, собственно, вас позвал в гости? У меня журнал есть, там конкурс проводится и можно выиграть всякие игрушки,- тараторил он,- Сам я уже взрослый,- на этом месте он издал нервный смешок,- поэтому и решил – чего он будет просто так у меня лежать? Каждая может выбрать по одному предмету, мы их с вами вырежем и отправим потом на почту. Если повезет, то вы выиграете этот самый предмет».
Дальше уже не интересно. Потому как после перелистывания и испоганивания журнала, мы с Анькой отправились домой. А выбранный тогда надувной матрац я так и не получила.
А какие у вас есть истории, связанные с маньяками?