Оказывается, Хильда и Эонвиг все это время сидели дома. Просто не слышали, что я стучал. Впрочем, не удивительно. Даже не знаю, как все это описать – словами такое не передашь.

Эонвиг выписывает «Вестник Ардии». Сегодня пришел свежий номер, а в нем статья.

В общем, от Иривии ничего не осталось - разрушена до основания. По всему континенту прошла целая серия мощнейших землетрясений. В газете пишут, что города стерты с лица Ардии. Ничего не осталось. Сотни тысяч иривийцев оказались завалены обломками. Сколько всего погибших – пока не ясно: некому заниматься подсчетами. Те, кто выжил – бегут с материка в Савению и Гаркию. В статье говорится, что наше королевство должно быть готово к массовому нашествию беженцев. Похоже, нет больше Иривийской империи. Погребена под обломками.

Особенно Эонвига жаль. Больно смотреть на человека. Бледный, руки трясутся, в глазах невыносимая пустота. Смотрит в одну точку, ничего не говорит.

Он хранил все сбережения в одном из иривийских банков. Теперь о деньгах можно забыть.

Столько лет работы впустую.

Мне действительно его очень жаль. Я даже простил его за ту ссору.

Хильда рядом с ним. Пытается успокоить Эонвига, а у самой слезы катятся по щекам.

Я так и не нашел слов, чтобы хоть как-то приободрить ребят. Не умею утешать. Теряюсь в таких ситуациях. Не знаю, что делать и что говорить.

***

Сходил в центр, купил в лавке бутылку медовой вереды[1]. Принес это добро к Эонвигу, плеснул напиток в стакан и заставил залпом выпить. Ветер безвольно подчинился, проглотил, закашлялся от неожиданности. Взгляд его приобрел осмысленность.

- Пей еще, - говорю, и наливаю вторую порцию.

Он выпил.

- Дай хоть закусить, - осиплым голосом попросил Ветер.

Я глянул на рыжую, та кивнула и бросилась на кухню. Вернулась с палкой колбасы. Махнул на нее рукой, сам принес нож и хлеб. Смастерил бутерброд. Эонвиг  с жадностью на него набросился.

- А мне можно глоток? – попросила Хильда.

Пришлось и ей налить. Да и сам, чего скрывать, осушил полстакана. Тоже перенервничал. Сначала Шуфт, теперь это.

Вереда сделала свое дело. Ветер обмяк, стал более разговорчивым.

- Я не представляю что делать. Вот честно – не представляю, - сокрушался наш художник.

Хильда наоборот, села в уголок и обхватила себя руками. Эонвигу бы вспомнить, что переживает не он один, подойти бы к рыжей да обнять ее, но парень в тот момент думал только о себе.

Мне очень хотелось сесть рядом с Хильдой, но приходилось сдерживаться. Незачем подливать масла в огонь.

- Может быть, все не так страшно? – предположил я. – Вдруг банк, в котором ты хранил деньги, уцелел? Рано отчаиваться. Надо съездить туда, самому все проверить.

Эонвиг резко вскинулся:

- Ты не понимаешь что ли?! Некуда ехать. Тебе еще раз газету перечитать? Все! Нет больше Иривии! Там одни руины!

- Тише, успокойся. Мало ли что в газете написано. Это огромный континент. Не может же он весь разрушится. Так не бывает.

- Тоже мне, умник нашелся! – фыркнул Ветер и налил себе еще вереды. Проглотил залпом, как лекарство, передернулся.

Мы помолчали. Я не знал, как еще успокаивать, поэтому заговорил о своей беде.

- Неудобно об этом говорить, но у меня тоже проблемы. С Шуфтом… Я сегодня проспал обряд посвящения.

- Ой, точно, - встрепенулась рыжая. - Ты ж должен был стать диаконом!

- Вот именно: должен был. Не стал. Шуфт наотрез отказался пойти на уступки. Более того, он написал письмо епископу, в котором, судя по всему, выставил меня не в самом приятном свете.

Эонвиг только хмыкнул и вновь приложился к стакану.

- Да ладно тебе, - произнесла Хильда. – Твой епископ умный мужик. Он же знает, что ты порядочный.

- Я не из-за этого расстроился.

- А из-за чего?

- Мы с Шуфтом поругались. Капитально. В итоге… - из моей груди вырвался тяжелый вздох. Сейчас мой «подвиг» выглядел жалко и глупо. – В общем, я заявил, что  попрошу Гервига как можно скорее приехать в Киршгард и расскажу ему обо всех махинациях. И про церковный приют, и дом свой покажу.

- Он действительно трясется? – спросил Ветер.

- Угу… хотя сейчас реже. Где-то раз в час-полтора. И уже не так сильно. Выдыхается. Если отправлю Гервигу телеграмму и он приедет – могу я рассчитывать на вашу помощь?

Девчонка только открыла рот, чтобы ответить, как ее опередил Эонвиг:

- У тебя совесть есть?! Ты вообще понимаешь, что происходит?! У нас трагедия, а ты хочешь нас еще в какую-то проблему втянуть! Между прочим, мне с Хильдой жить в этом городе, и неприятности нам не нужны. Ты в это сам влез – сам и разбирайся, а нас сюда нечего приплетать.

Я шумно втянул воздух. Очередной удар от Эонвига вышел жестким.

На душе стало гадко.

Конечно, я не смел требовать помощи, но надеялся, что Эонвиг и Хильда войдут в мое положение. К тому же, я это затеял не только ради себя. Ради всех жителей города.

В общем, ничего я не ответил. Молча встал и ушел к себе на участок.

Грустно все это. Стараешься как лучше, для всех, а выходит, что кроме тебя никому это не надо.

***

Только что приходила Хильда. Она долго извинялась за поведение Эонвига, говорила, что он не хотел меня обидеть и все это из-за трагедии в Иривии.

- Ты его должен понять. Он совсем не то имел ввиду. Нойман, пожалуйста, не обижайся на него. И лично я готова помочь. Расскажу твоему епископу все, что мне известно.

Рыжая заглядывала в глаза и виновато улыбалась. Хотя ее вины как раз таки и не было.

- Спасибо, - с чувством произнес я. А потом все же не удержался и обнял девчонку. – Уверен, что все наладится. Газетчики любят преувеличивать. Все обязательно будет хорошо. Иривия – не единственное место, где вы можете пожениться.

- Да, я знаю. У шуверов еще, - жалобно произнесла Хильда. – Только там надо пять лет в стране прожить, прежде чем дадут гражданство и разрешат провести свадьбу.

- А у герков[2]? Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, в большинстве их стран законы в плане браков более чем лояльные. Да и жилье вполне доступное.

Хильда села на траву, прижав колени к груди. Какая же она маленькая и хрупкая.

- Эонвиг не хочет жить у герков, - сдавленным голосом ответила рыжая.

- Ну… я могу понять, что раньше он не хотел. Едва ли его талант будет пользоваться спросом у герков. В этом плане Иривия, конечно, являлась более перспективной. Но сейчас-то? Ведь можно продать свой дом здесь и купить жилье в Ырде[3]. Ты поговори с ним. Я уверен, что он изменит решение.

- Не изменит, - она уткнулась носом в колени. – Мы сегодня обсуждали это. Он не будет жить среди герков. Ни при каких обстоятельствах. Для него работа важнее наших отношений.

- Что ты такое говоришь? Конечно нет, - я опустился перед ней на корточки, убрал рыжие локоны, нависшие над лицом. – Ты для него самое главное.

Хильда вымучено улыбнулась:

- Все нормально. Я давно не строю иллюзий и привыкла, что работа для него на первом месте. И если выбор между мной и творчеством, то у меня нет ни единого шанса.

В ее словах было столько горечи, что я и сам как будто почувствовал мерзкий привкус на языке.

- Почему же ты тогда с ним? – я постарался задать вопрос как можно ласковей, чтобы Хильда не восприняла мои слова как обвинение.

- Потому что нужна ему. И буду с ним до тех пор, пока сам меня не прогонит.

Я действительно не обвинял ее. Жалел. Такая юная и уже столько взрослых испытаний.

- Девочка м… - я чуть было не сказал «девочка моя». - Все будет хорошо.

Хильда вновь поразила. Мои рассказы о настоящей любви и бывшей невесте Лил – все это так жалко по сравнению с историей Хильды. Знать, что твои чувства не взаимны и вопреки всему продолжать любить и быть рядом – сильный поступок. Не уверен, что правильный, но сильный. Я бы так не смог.

Самое удивительное: как такая свободолюбивая и боевая девушка может настолько покорно терпеть подобное отношение к себе? Ей бы встать в позу да потребовать уважения к себе. Или послать художника к Рамону.

Эонвиг мне окончательно разонравился. Поразительно, как ему удалось расположить меня в первые дни знакомства, и как скоро я в нем разочаровался. Каким надо быть эгоистом, чтобы не ценить эту добрую, любящую, красивую, умную девушку?

Как же за нее обидно…

- А что ты по поводу епископа говорил? – Хильда встряхнула головой, отчего рыжие волны разметались по плечам. - Ты хочешь отправить ему письмо?

- Телеграмму. Попрошу срочно приехать в Киршгард.

- Думаешь, он как-то поможет? Это же все одна система. Мне кажется, ваши священнослужители должны быть друг за друга горой.

Почему все думают, что если мы делаем одно дело, то обязательно прикрываем друг друга несмотря ни на что?  

- Не скажи. Гервиг порядочный человек. Взять хотя бы то, что он не принудил меня быть начальником его тайной стражи, а дал возможность выбора. Это о многом говорит.

Девчонка улыбнулась. Недоверчиво, но по-доброму.

- Допустим, он приедет, а дальше что?

- Как что? Есть конкретная история с церковным приютом и бездомными, которым негде жить. Есть гозщики – тоже весьма сомнительная организация. Хотя по ней предстоит проводить огромную работу. С моим домом надо разбираться. Если запахи и скрипы еще можно списать на ветхость жилья, то землетрясение – это уже серьезно. К тому же Шуфт категорически отказывается брать меня на работу. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы Гервиг прибыл сюда и хотя бы попробовал вникнуть в происходящее. Поэтому завтра с утра, сегодня уже не успею, я иду на почту и отправляю телеграмму.

- Замечательно! – я вздрогнул от резкой фразы и спешно поднялся на ноги. Хильда тоже встала и с испугом посмотрела на приближающегося Эонвига.

Ветер держал в руках пустую бутылку от вереды и направлялся к нам шатающейся походкой.

- С-сидят тут. Любовнички. – Хильда дернулась. - Что, сбежали от злого дяди Ветра?

- Зачем ты напился?

Рыжая задала вопрос не как сварливая жена. Скорее, как добрая мама, которая переживает за непутевого сына.

- Ты еще указывай мне! Хочу и пью! Не твое дело!

Эонвиг говорил развязано, грубо. От него разило алкоголем.

Отвратительное зрелище.

- Пойдем, я тебя уложу спать, - Хильда попыталась взять Эонвига под руку, но тот оттолкнул девушку.

- Что, не терпится остаться с этим святошей? Мешаю вам, да? Мешаю… - он тряс указательным пальцем и злобно скалился. – Я все про вас знаю. Отойди от меня!

Ветер топнул рыжую и чуть было не упал. Ухватился за мой забор.

Все это напоминало сцену из дешевого бульварного романа. Когда парень напивается и оскорбляет любящую его девушку. Когда эта девушка пытается не допустить грязной перебранки.

Мне самому было необычайно мерзко оттого, что я являюсь невольным свидетелем происходящего безобразия. Мерзко не потому, что передо мной стоит напившийся человек и дышит мне в лицо перегаром. Что я, пьяных не видел? Дело было в Хильде. В том, что мне приходится наблюдать ее бессильные попытки утихомирить Эонвига.

- Дура ты! - выкрикнул художник и совершенно похабно харкнул нам под ноги, после чего так же пошатываясь направился к себе.

Я ожидал, что Хильда наконец-то взбунтуется, проявит свой характер. Но рыжая, как побитая собачонка, побежала за Ветром.

Мне очень хотелось остановить ее. Спасти от этой чудовищной жизни. Напомнить о гордости и самолюбии. Но понимал, что никогда так не поступлю. Это ее выбор, ее решение, и я не имею права осуждать.