8 июня 1953 года

            После обеда решил прогуляться по городу. Мама, разумеется, была против - ругалась, что так я никогда не вылечусь. Но мне хотелось побыть в одиночестве. К тому же, я чувствовал себя вполне здоровым. 

По идее, все, что мне на самом деле требовалось – хороший совет. Вот только попросить о нем было не у кого. Поговорить с родителями и честно во всем признаться, я не мог: они не одобрят фиктивный брак. Это люди, которые очень серьезно относятся к созданию семьи и для них сама мысль, что можно жениться, а потом развестись – чудовищна. Даже если это делается с благими намерениями. С Эонвигом я разругался. К Шуфту с такими проблемами тем более не пойдешь. Оставалось только внимательно слушать внутренний голос. Но для этого мне пришлось покинуть дом и отправиться на прогулку по городу.

Ноги сами собой вынесли меня к центральной площади. Солнце припекало, в воздухе плыли запахи свежей сдобы и шипучего лимонада. Дети с радостными лицами гоняли голубей и ели мороженое. Их родители, разморенные от жары, сидели на лавочках и обмахивались газетками. Я тоже присел на одну из скамеек. Неподалеку от меня резвился мальчишка лет пяти. В руках он держал желтый мелок, которым старательно возил по асфальту. Я так увлекся наблюдением за ребенком, что не сразу заметил, как рыжий ураган надвигается на меня. А когда увидел, то вжал голову в плечи – настолько у Хильды был грозный вид.

- Вот он где! Сидит!

Краем глаза я отметил, что встревоженная мамаша спешно увела рисующего мальчишку на другой конец площади.

- Сижу. Что дальше?

- Я похожа на корову?

Вопрос показался мне неожиданным.

- Вроде нет, - осторожно произнес я, не зная, откуда ждать подвоха.

- Значит, не похожа? – прищурилась рыжая, выдерживая паузу. – Так какого Рамона ты за меня решаешь – будет у меня свадьба или нет?! Я тебе что, безмолвная скотина, у которой нет права голоса?!

- Хильда, давай не здесь. Тут люди.

- Да плевала я! Пусть смотрят, коли интересно! – рыжая была вне себя от бешенства. – Почему об отмене свадьбы я должна узнавать от Эонвига? Ты мне что, лично не мог обо всем сказать? Обязательно надо было, как какому-то трусу, через третье лицо передавать?

- А Ветер объяснил, почему я отменил свадьбу?

- Нет конечно! Откуда ему знать, если ты ничего не сказал? Что это вообще за идиотизм такой? Ну, передумал, так позвал бы меня, объяснил. Я что, монстр какой-то? Или, может, не заслуживаю того, чтобы со мной поступали по-человечески?

Вновь я выходил подлецом. И мне это надоело. Я мог бы свалить всю вину на себя и сделать вид, что Эонвиг здесь не причем. Не ради Ветра, нет. Ради Хильды, чтобы не портить ее отношения. Но я безумно устал от несправедливых обвинений. К тому же, рассудил я, будет честнее сказать рыжей всю правду, какой бы мерзкой она не была.

- Все сказала?

Хильда бросила на меня злобный взгляд.

- А теперь, девочка, послушай меня. Во-первых, прежде чем набрасываться кого-то, сначала потрудись выяснить – права ли ты? Во-вторых, если уж тебе и приспичило орать на кого-то, то делай это на своего разлюбезного Эонвига. Потому как именно ему пришло в голову заявить, что я помогаю тебе из корыстных целей. Он ревнует ко мне, понимаешь? Банально ревнует. И это именно он вынудил меня разорвать помолвку. А теперь иди, пожалуйста, к своему дружку, а меня оставь в покое. Мне надоели ваши игры. То им фиктивный брак подавай, то из тюрьмы спасай, а в итоге я еще и крайний остаюсь. Все! Хватит! Лавочка добродетели закрыта.

Хильда опустилась рядом со мной на скамейку и жалобно произнесла:

- Я ж не знала.

- Теперь знаешь!

- Ты и меня пойми. Я прихожу к Эонвигу, а он мне сообщает, что ты разорвал помолвку. Спрашиваю: «Почему?» - он только головой мотает, мол, и сам не знаю. Я иду к тебе домой, родители говорят, что ты ушел куда-то гулять. Пока тебя искала, накрутила себя. Между прочим, знаешь как обидно узнавать, что человек, которого ты считала другом, сделал такую подлость? Ведь ты же должен понимать, как для меня важно выйти замуж. Особенно сейчас, когда мне приходится напрашиваться к подружкам на ночлег и искать работу.

- Ты ушла из дома?

- Выгнали.

- Почему же ты молчала?

- Да… - рыжая неопределенно махнула рукой. – Я пытаюсь объяснить, что очень рассчитывала на этот брак. Потому что сейчас жить мне негде, денег нет, Эонвиг на днях уедет, и вообще будет непонятно что делать. Я, конечно, не самая идеальная жена… Да что там? Наверное, худшая из всех жен. Но я без тебя пропаду. Брать меня с собой Эонвиг отказывается, на свой дом в Иривии ему еще копить и копить. И вот что мне прикажешь делать? На работу меня никто не берет – у меня ни опыта, ни образования, ни рекомендаций.

Рыжая сбилась, замолчала. Маленький лисенок. Испуганный, затравленный. Продолжал ли я сердиться на нее? Да нет конечно! Все, что мне хотелось - взять ее на руки и прижать к себе. Защитить от всех бед, что выпали на ее долю.

- Могу я говорить с тобой откровенно? – эти слова дались мне нелегко. Их приходилось выдавливать из себя через силу.

- Ага, - рыжая как-то совсем уж обреченно вздохнула, плечи ее опустились. Я даже испугался, что она сейчас заплачет.

Но нет, не заплакала. Сдержалась.

- Сам я не хочу отменять свадьбу. И мне абсолютно все равно, какая из тебя выйдет жена. Правда. Ты для меня как друг. А какие к друзьям претензии? Но я так запутался, что уже и не знаю – останусь ли в Киршгарде или вернусь домой. Шуфт с самого первого дня был настроен против меня, и я не уверен, что теперь он поменяет свое мнение. С домом тоже беда – лучше меня знаешь. Деньги, которые у меня были на первое время, почти закончились. К тому же, я не хочу лезть в ваши отношения с Эонвигом, а он дал ясно понять, чтобы я держался подальше от тебя. Вот такой вот расклад, Хильда.

- А мне-то что делать? – она посмотрела на меня такими грустными глазами, что я готов был послать всех к Рамону и увезти ее прямо сейчас в столицу, где ей точно будет хорошо. И пусть ради этого мне пришлось бы согласиться на предложение Гервига. Пусть. Лишь бы никогда не видеть в этих глазах такой мучительной печали.

- Поговори с Эонвигом. Возможно, он изменить свое мнение и позволит тебе выйти за меня замуж. Тем более что все его обвинения безосновательны. У меня и в мыслях не было даже попытаться увести тебя.

Я сам загонял себя в безвыходную ситуацию. Зачем сказал ей поговорить с Эонвигом? Сейчас бы купил билет до столицы и уехал вместе с родителями.

- Мне порой кажется, что я ему не нужна, - девчонка совсем раскисла.

Я знал, что после этого мне станет только хуже. Но просто сидеть рядом и смотреть, как она страдает, было выше моих сил. Я сгреб рыжую в охапку и прижал к себе.

- Глупая. Конечно, ты ему нужна. Иначе стал бы он так ревновать?

- Но почему он не хочет взять меня с собой? Разве я так много прошу? Мне просто хочется быть с ним рядом.

- Он заботится о тебе. Ему гораздо спокойнее, когда он знает, что ты спишь дома, в тепле, а не скитаешься по чужим городам в поисках ночлега. И ему тоже хочется быть с тобой. Он любит тебя.

«И я тебя люблю».

Хильда шмыгала носом, прижавшись к моей груди, а я гладил ее по волосам, понимая, что с каждой минутой делаю себе больнее.

- Даже забавно, - рыжая немного отстранилась, вытирая покрасневший нос, - что я была так категорично настроена против тебя. Думала, ты такой же как Шуфт.

- Это нормально, - усмехнулся я. – Знаешь, что на самом деле забавно? Все только и делали, что пугали меня тобой. Сначала Шуфт пришел и страху нагнал, потом Эонвиг. И я ведь поверил! А теперь так вышло, что ты – мой единственный друг в Киршгарде.

- Слушай! – глаза рыжей буквально загорелись. – Надо познакомить тебя с нашей компашкой! Ада до сих пор под впечатлением от той первой встречи, когда ты нас от полиции спасал... Если подумать, ты только и делаешь, что спасаешь меня. Я не рассказывала, что как ты сам того не ведая, помог мне избежать брака с довольно противным парнем? Представляешь, у него все лицо было в прыщах. Вообще все! И зубы кривые. Фу! – рыжая поморщилась. – Хорошо еще, что в тот момент к нам пришел Шуфт и предложил твою кандидатуру. И что удивительно, родители так легко согласились. А можно спросить?

Хильда перескакивала с темы на тему, так что я не поспевал за ее ходом мыслей. Но это и хорошо. Главное, что девчонка пришла в себя.

- Можно.

- Ты правда относишься ко мне только как к другу?

- Правда, - я был вынужден солгать. Вернее, сказать лишь часть правды. Более точным ответом стало бы: «Я стараюсь относиться к тебе, как к другу. Не всегда это получается. Но я стараюсь. Честно».

- И я тебе ни капельки не нравлюсь? В смысле, как девушка? Совсем-совсем не привлекаю?

Я пытался разгадать вопрос Хильды. Что это: уязвленное женское самолюбие или она проверяет догадку Эонвига? О том, что рыжая может испытывать ко мне какие-то чувства, я даже не думал.

- Такая девушка как ты не может не нравиться.

- Ой, - скривилась Хильда, - это все такие банальности. Я ж серьезно спрашиваю.

И вот что ей ответить? «Да, ты мне настолько нравишься, что если бы не обещание, данное Эонвигу, я был бы сейчас самым счастливым мужчиной на свете»?

То, что произошло дальше, я не могу назвать счастливым стечением обстоятельств. Скорее уж, я предпочел бы ответить на каверзный вопрос Хильды, лишь бы этого не произошло. И все же, нашу беседу с рыжей прервали. Прервали голоса подростков – слишком громкие и вызывающие, чтобы остаться незамеченными. Я машинально повернулся на шум: метрах в ста от нас трое парней сгрудились в кружок возле старушки. На вид им было от силы лет по пятнадцать. Молодые, дерзкие. Самый высокий паясничал перед старухой, а двое других глумливо улюлюкали и гоготали над шутками. Бабушка испуганно глядела на парней, умоляя не трогать ее.

- Да больно надо тебя трогать. Ты ж воняешь, как помойка, - измывался высокий. – Пришла, воздух портишь. Уж лучше бы сдохла, чтобы не мешать нормальным людям.

Второй парень в этот момент отобрал у старухи клюку и стал ее вертеть, как жонглер в цирке.

- Отдайте! Я прошу вас!

- Слышал? Она нас просит, - передразнил старший. – А то что? Сама отберешь? Попробуй, догони!

Старший перехватил клюку и принялся дразнить ею, вертя палкой перед носом старухи и приговаривая: «На, на, возьми. Смотрите, да это же собачка! На, собачка! Возьми! Ну? На, на, бери!»

Бабушка потянулась за клюкой, но упала и уже не могла подняться.

Я собирался попросить Хильду остаться на месте, пока я сходил бы и разобрался, но когда открыл рот, понял, что рыжая уже несется к парням.

- А ну быстро отдал ей трость! – грозно приказала девчонка.

- Какая шлюшка прибежала, - загоготал высокий, но осекся, потому что в этот момент я схватил его и ткнул носом в асфальт. Понимаю, что детей бить нельзя, но в тот момент во мне сработал автоматизм, отработанный в армии.

Высокий взвыл, держась за окровавленный нос. Его дружки попытались напасть на меня, но куда там. Отшвырнул их в стороны, а сам поднял за шиворот высокого, так что его ноги едва касались земли, и потребовал немедленно извиниться перед бабушкой. Подросток обдал меня потоком ругательств и для убедительности харкнул на одежду. За что и поплатился. Потому что уже в следующую секунду лежал на земле лицом вниз.

- Вызывай полицию, - крикнул я Хильде. Но так почему-то яростно замотала головой.

- Вызывай! Их надо отправить в участок!

- Не надо. Только хуже будет.

Пока мы с рыжей спорили, один из подростков нашел где-то доску и я не успел увернуться. Удар пришелся прямо по спине. Тупая боль полоснула по пояснице с такой силой, так что у меня в глазах потемнело.

Далар свидетель – я не хотел.

Мне пришлось вырубить их всех. По себе знаю, насколько это болезненно, но другого выхода у меня не было.

- Зови полицию! Быстро! – рявкнул я.

- Ты не соображаешь что ли? Они тебя посадят! Этих сволочей отпустят, а тебя засадят в тюрьму. За драку!

Я хотел было возмутиться, возразить, но бабушка, о которой мы в пылу потасовки забыли, очень скромно и жалостно попросила: «Не надо полиции. Пожалуйста».

Она все еще сидела на земле, не в силах встать на ноги.

Я подал старушке клюку и усадил на скамейку. Та не плакала. Нет. Достойно держалась.

- За что они так?

По идее, этот вопрос должна была задать бабушка, но спросил я. Потому что искренне не понимал, какой Рамон вселился в этих детенышей. Что им сделала старушка? Ведь никого не трогала.

- Это гозщики, - ответила рыжая.

- Кто?

- Городские защитники. Официально – молодежная организация, которая борется с ворами, хулиганами, помогает жителям.

- А не официально?

- А не официально – это банда, подчиняющаяся городничему. Устраивают погромы в лавках, если владельцы вовремя не платят налоги, разбираются с теми, кто выступает против политики городничего. Бездомных вот гоняют.

- Так вам негде жить? – слепой дурак. Я только в тот момент заметил, что на старушке избитое молью пальто, из-под которого торчат лохмотья.

- Негде, сынок.

Старушка не жаловалась. Она извинялась! за то, что у нее нет дома. Как можно довести пожилую женщину до такого состояния?

- А почему вы в церковный приют не пришли? Там ведь…

Я хотел договорить, что в приюте помогают, не зависимо от веры, но бабушка так перепугалась и замахала руками, что фраза осталась незаконченной.

- Надо уходить, - Хильда оглянулась на гозщиков, которые могли в любой момент придти в себя. – Мы можем отвести бабушку к тебе домой?

- Разумеется. Какой разговор? Пойдемте ко мне в гости? – обратился я к старушке.

Та забормотала, что все это неудобно и ей не хочется нас стеснять, но вдвоем с рыжей нам удалось уговорить бабушку. Помогли ей подняться, подхватили под руки и повели ко мне.

- Так все-таки, почему вы так не хотите идти в церковный приют? Вас там обижают? – спросил я, стараясь вести бабушку как можно бережней.

За бабушку ответила Хильда:

- Нет никакого приюта. То есть, по бумагам он существует. И если вдруг приедет проверка из столицы, Шуфт покажет помещение с кроватями, может даже успеет привезти пару-тройку фальшивых бездомных, чтобы те разыграли перед комиссией спектакль. А на самом деле нищих даже на порог церкви не пускают.

- Это правда? – я заглянул в лицо старушки. Та отвела взгляд.

- Так почему же вы об этом молчите? Это же нарушение закона! Государство регулярно перечисляет деньги церквям, чтобы те заботились об обездоленных.

Хильда фыркнула.

- Думаешь, почему я так расспрашивала твоего епископа? Как раз хотела поднять эту тему, но он хитрый мужик. Увел разговор не в ту степь, я даже растерялась.

Вот это да. Кто бы мог подумать, что в таком маленьком городке творятся такие нарушения. Гозщики, отсутствие приюта. Интересно, что еще скрывает Киршгард?

- Я этого так не оставлю. Обещаю. Как только стану диаконом – первым же делом лично проверю приют и доложу обо всем его преосвященству Гервигу.

- Не станешь ты диаконом, - грустно произнесла рыжая.

- Это еще почему?

- Да потому что. Шуфт не допустит, чтобы ты лез в его дела.

- Посмотрим, - буркнул я. – Махинации с государственными вложениями – это подсудное дело. И если Шуфт виновен – он должен понести наказание.

Мы довели бабушку до моего дома. Перед самыми воротами Хильда шепнула, что ей надо разобраться с Эонвигом, и убежала к нему, а я отвел старушку к себе.

И ведь какие у меня замечательные родители! Сразу же усадили бабушку за стол, накормили. Мама достала из чемодана свою одежду и подарила гостье теплую кофту и юбку. Бабушка все причитала: «Спасибо, спасибо, родненькие». А у самой слезы по щекам катились. Мама и сама украдкой смахнула слезинку.

Я очень хотел, чтобы бабушка осталась у нас. Ведь идти ей совсем некуда (и это притом, что вокруг куча пустующих домов! Неужели городничий не мог выделить хотя бы пару домиков для бездомных?). Но старушка категорически отказалась. Заявила, что не хочет быть для нас обузой. Я долго уговаривал, но бес толку. Бабушка поела, кое-как согласилась взять предложенную мамой одежду, но на этом все. Я пожалел, что не догадался проследить за бабушкой – хотя бы узнал, где она ночует, смог бы ей в будущем помогать.

Нет! Завтра же проверю церковь. Нечего ждать свадьбы.