30 мая 1953 года

Пробуждение встретило меня привычным скрипом половиц.

- Не стони, - буркнул я.

Настроение было скверным. Отчасти из-за резкого похолодания (и это под конец весны!), отчасти из-за простуды, которую я умудрился подцепить.

Хотя, какой смысл лукавить? Я злился на то, что сегодня мне придется идти к Шуфту и говорить с ним о разрыве помолвки. Вот что я ему скажу, если он спросит о причинах? «Знаете, Хильда вчера рассказала мне дикую историю о том, что несколько лет назад вы занимались колдовством, а после того, как я не поверил, мы разругались»? Может быть я и не самый тактичный человек, и не умею вовремя промолчать, но докладывать о выдумках рыжей – нет уж, увольте.

Как иной раз хочется остаться дома и никуда не выходить, не принимать никаких решений, не говорить с людьми, не брать на себя ответственность.

А с другой стороны, кто возьмет ответственность за мою жизнь? Кому она, эта жизнь, кроме меня нужна? У каждого своя – до моей никому и дела нет.

***

Я даже не понял, как это произошло. Ведь шел к священнику с одним-единственным намерением: обсудить возможность подыскать для меня новую невесту. А теперь сижу дома, с билетом до столицы и не понимаю, как допустил это.

  На утреннюю проповедь я собирался долго. То носки не мог найти, хотя всегда складываю их в одно место, то пуговицы на рубашке не хотели застегиваться. В голове постоянно крутился образ Шуфта, который насмешливо произносил: «Я похож на колдуна?».

Во время проповеди слушал священника и не слышал. Шуфт что-то говорил… по крайней мере, я отчетливо понимал, что его губы шевелятся, правая рука чуть подергивается, выражение лица меняется.

«Я похож на колдуна?»

Гнал от себя посторонние мысли, пытался сосредоточиться на молитве, чувствовал, как хватаю нить происходящего, держу ее и спустя мгновение вновь упускаю, проваливаясь в ватную яму из мыслей и переживаний.

«Я похож на колдуна?»

Откуда это чувство вины перед Шуфтом? Почему мне стыдно только за то, что я слушал вранье Хильды? Почему мне кажется, что священнику все известно?

На нос стекла капля пота. Провел ладонью – лоб мокрый и горячий.

Мне казалось, что служба длится бесконечно.

Еще дольше расходились прихожане. Я почувствовал в себе злость к этим людям, которые толпятся вокруг Шуфта, о чем-то просят, а он разговаривает с ними.

Еще и этот холод. Почему церковь не отапливается?

Я еле сдержался, чтобы не издать радостный стон, когда ушел последний прихожанин.

- Ты хотел о чем-то со мной поговорить?

Шуфт спросил это небрежно, делая вид, что занят сферами, которые он опускал вниз и задувал в них свечи. Но от меня не укрылась язвительность, притаившаяся в его голосе.

- Да. У меня проблема… - я замолчал, подбирая слова. Ведь проговаривал мысленно эту фразу, по дороге в церковь. Раз десять повторил, не меньше. И в нужный момент все мысли разбежались.

- Ты пришел поговорить о Хильде?

«Ему все известно», - эта мысль с паническим криком пронеслась в голове.

- Да. Я… она разорвала помолвку. Свадьба отменяется.

- Ах, вот в чем дело, - Шуфт отвлекся от сфер и посмотрел на меня. – Не переживай. Хильда – она такая. Сегодня «хочу», завтра «не хочу». Не бери в голову. Уверен, что его преосвященство епископ Гервиг будет рад твоему возвращению.

- Но я думал, может быть, есть возможность найти другую невесту? – меня вновь настигло это мерзкое чувство, будто я не жениться собираюсь, а иду на рынок выбирать колбасу. Копченая закончилась, решил вареной прикупить. Самому противно.

- Что ты, Нойман, что ты! Сам же видел, какой у нас городок… - Шуфт направился к алтарю. - К тому же, сейчас девушки в основном по университетам разъехались. Я почему и предложил Хильду – она одна из немногих, кто остался в городе. Не хочет учиться. А остальные все порядочные, экзамены сдают, - священник не смотрел мне в глаза, предпочитая разбирать записки, оставленные прихожанами. - Откуда ж я тебе невесту возьму? … Гм…Знаешь, а давай так поступим: ты поезжай в Дагомар, поработай там пока, а ежели найдется для тебя невеста, так я сразу епископу Гервигу телеграфирую, что так мол и так, ждем Ноймана обратно. Даже в дом твой пока никого заселять не буду. Сможешь в любой момент вернуться.

В тот момент Шуфт походил на карточного шулера. Ты понимаешь, что он мухлюет, и все равно позволяешь себя обмануть.

- Ты сам посуди, - я даже не заметил, как священник взял меня под руку и повел из церкви в сторону вокзала, - какой смысл сидеть все лето в Киршгарде: без невесты, без денег, без работы. А так съездишь домой, родителей проведаешь. Небось, соскучился? По глазам вижу, что соскучился. Тем более, у вас там наверняка найдется какая-нибудь временная работа для тебя.

Мы шли по главной улице, а Шуфт все говорил, говорил, говорил… Он, будто паук, опутывал меня сетью слов, из которых я уже не мог вырваться. Разум делал слабые попытки возразить, но доводы священника были так убедительны, и сопротивляться не было сил.

Последнюю часть пути я прошел как в тумане. Временами взгляд выхватывал из тянущейся пелены отдельные фрагменты. Вот здание вокзала: серое, одноэтажное. Слева касса, справа крохотный зал ожидания, а по центру арка, через которую видны рельсы.

Вот знакомый памятник Йолефу на центральной площади. Вот улица, на которой находится мой дом. Или уже не мой? И бледно-зеленый билет, зажатый в ладони. В нем значится дата и время – 31 мая 19:35. А еще номер поезда и тип вагона – самый дешевый, с сидячими местами.

Нет, не могу дальше писать. Надо поспать. Ничего уже не соображаю.

6 июня 1953 года

Раньше я не мог описать события, произошедшие со мной за эти дни, поэтому решил наверстать все разом, мысленно вернувшись в тридцатое мая. В тот день я вернулся домой с билетом в руках и лег спать.

Меня разбудил громкий стук в дверь. Даже не стук – грохот. Барабанили так, будто хотели снести и без того хлипкую преграду.

Вместе с этими звуками в мир ворвались озноб и головокружение. Опираясь о стенки дома, я спустился на первый этаж и открыл дверь. На пороге стоял Эонвиг. Взлохмаченные волосы, огромные глаза, перепуганное лицо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – произошло что-то очень, очень скверное.

- Быстрее, одевайся! Времени вообще нет! – Эонвиг принялся натягивать на меня куртку, искать обувь, всячески тормошить. – Быстрее! Ее сейчас увезут!

- Что случилось?

- Потом, потом. По дороге объясню. Обувайся же! Там Хильду в тюрьму сажают, а ты стоишь тут, как не в себе!

Я буквально почувствовал, как внутри меня щелкнул какой-то механизм, который отбросил все дурное самочувствие и влил в меня новые силы. За считанные секунды я натянул туфли, и уже на бегу поправил куртку.

Мы мчались вниз по улице, на другой конец города, к полицейскому участку – единственному на весь Киршгард. Бежали так быстро, что даже перекинуться парой слов не было возможности. Только свист в ушах стоял, и туфли стучали по мостовой. Прохожие испуганно шарахались в стороны, извозчики злобно ругались, когда мы выскакивали у них перед повозкой. Дышать было тяжело, бок колол, а мы все бежали и бежали. Мимо жилых домов, мимо церкви, вдоль уличных лавок, снова в жилой квартал.

До полицейского участка мы добрались за десять минут. Кровь стучала в висках, стремясь расколоть голову на тысячи осколков. В глазах потемнело, накатила тошнота. Я опустился на край цветочной клумбы и заставил себя глубоко дышать. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Стало легче.

Эонвиг сразу забежал в участок, но через минуту вышел.

- Пока ждут следователя. Никого не пускают, - пояснил он, присаживаясь передо мной на корточки.

- Что произошло? – голос прозвучал хрипло, глухо, словно я говорил сквозь вату.

- Это все моя вина. Дурака свалял, - Эонвиг взъерошил свои волосы. - Рамон дернул рассказать тебе про этого колдуна. Я ж не думал, что все так обернется. Просто хотел повеселить тебя, развлечь.

- А Хильда здесь причем?

- Да притом. Она тебе рассказала то, как все было на самом деле. Ты ей не поверил, решил, что она врет. А для Хильды это как… это хуже всего на свете. В общем, она решила доказать тебе, что говорит правду, и с утра, пока Шуфт был в церкви, забралась к нему домой, чтобы найти ту самую тетрадь с заклинаниями. Я ей сто раз говорил, что у Шуфта нет этой тетрадки, что она так и осталась где-то в доме. Но ты, наверное, и сам уже убедился, какая Хильда упрямая. Если вобьет себе в голову, уже не переубедишь.

- И что было потом? – я чувствовал, как к горлу подкатывает тревожный ком.

- Ну что… Пока она искала тетрадку, вернулся Шуфт и застал ее за этим занятием. Сразу повел в участок. Я даже не хочу думать о том, что может случиться, если дело дойдет до суда. Если Шуфту удастся доказать, что Хильда пыталась что-то украсть у него, то это все – посадят на несколько лет.

- Подожди, а ее родители? – вспомнил я. - Разве они не могут как-то помочь? Мне говорили, что они не раз вносили залог и Хильду отпускали из участка.

- Вносили, - грустно вздохнул Эонвиг, - а в этот раз ее отец психанул и сказал, что больше она ему не дочь. Надо ее как-то вытаскивать. Я думал, может, ты поговоришь с Шуфтом, убедишь его забрать заявление?

Было стыдно. Безумно стыдно. Мало того, что несправедливо обидел рыжую, назвав ее лгуньей, так еще и из-за меня она попала в такой переплет. Глупый, глупый ребенок! Нельзя же так остро на все реагировать! Ну зачем надо было лезть в дом священника? А с другой стороны, я прекрасно понимал Хильду, и окажись на ее месте, сделал бы все возможное, чтобы доказать, что я не обманщик.

- Шуфт здесь?

- В кабинете, с полицейским чай пью.

- А Хильда как-то объясняла свой поступок? Что она говорит?

Эонвиг пожал плечами:

- Я с ней почти не общался. Успел только парой фраз перекинуться, пока меня из участка не вытолкали.

Я пытался найти хоть какой-то выход.

- Неужели нет никакой возможности уговорить Штайнов, чтобы они внесли за дочку залог? Ведь раньше же как-то помогали.

- Сходи, попробуй, - угрюмо посоветовал Ветер. – Я даже пытаться не буду – меня они на дух не переносят. Считают, что я дурно влияю на Хильду. Одно время вообще держали ее под домашним арестом, если я в город приезжал.

Меня возмутили слова Эонвига. Что значит «даже пытаться не буду»? Мало ли кто как относится. Сидит, руки опустил. Соседа привел и думает, что все - отвоевался. А я должен всю работу за него делать. Хорош, влюбленный, ничего не скажешь.

И такая меня злость разобрала. Хильде грозит тюрьма, а этот путешественник боится пойти и поговорить с ее родителями. Да если бы моя возлюбленная оказалась в такой ситуации – я бы к самому Рамону отправился, только бы ее спасти.

«И отправлюсь!» - решил я, и зашел в участок. Нужный кабинет нашел без труда, по голосу Шуфта. Священник в своей обычной заунывной манере вещал о Даларе.

- Нойман? – Шуфт явно не ожидал увидеть меня здесь. Он сидел за столом, напротив него мужчина в полицейской форме. На столе чай, печенье в блюдце. «А в это время рыжая сидит в камере и со страхом ожидает приговора».

- Я пришел поговорить на счет Хильды.

- А что тут скажешь, - вздохнул Шуфт, - девчонка оказалась обычной воровкой и должна понести наказание.

- Она что-то украла? – с напором произнес я.

- Еще не знаю, - в этот момент священник был олицетворением даланистского смирения. – Необходимо осмотреть весь дом, все проверить. Мне тяжело об этом говорить, и будь моя воля – я бы забрал заявление, но что станет с нашей страной, если мы перестанем соблюдать законы?

- Очень точно сказано, ваше преподобие, - уважительно произнес полицейский.

- Послушайте, я могу со всей ответственностью заявить, что Хильда не пыталась ничего украсть. Просто вчера мы сильно повздорили, она обиделась и видимо хотела отомстить мне через вас, Шуфт. Согласен, выходка глупая, но ведь она ничего не взяла. Да и зачем ей брать? У нее и так все есть. Молодая девчонка, да, перегнула палку, но нельзя же ее за это в тюрьму.

- То есть, после всего этого мы должны отпустить Хильду? – начал сердиться священник. – Будто так и надо? А ты понимаешь, к чему приведет такое потворство? Я тебе скажу! Люди решат, что можно безнаказанно проникать в чужие дома. Ты этого хочешь?

- Вы же понимаете, что Хильда не воровка, - я готов был на колени встать, лишь бы священник забрал заявление. – Да, она несдержанная, глупая, капризная, но она не воровка. Пожалуйста, проявите к ней снисхождение. Я обещаю, что больше такого не повторится. Под мою ответственность. Отпустите. Я вас очень прошу.

Готов поклясться, что полицейский был на моей стороне. Но не Шуфт. Священник ответил резко, яростно:

- Интересно, как же ты выполнишь свое обещание, если у тебя куплен билет на завтрашний поезд? Или, может, ты решил увезти Хильду с собой в столицу? Нойман, я понимаю, что тобой движут добрые чувства. Но ты чужой в этом городе и не знаешь, сколько раз она оказывалась в этом участке! И постоянно прибегали ее родители и вносили выкуп. Если мы вновь отпустим Хильду, она так и не осознает, что можно делать, а что нельзя. Мы ведь поначалу тоже надеялись, что девочка одумается, исправится. А что в итоге? Она решила, что ей все позволено! Захотела – устроила скандал в церкви. Захотела – залезла в дом священника. А дальше что? Иди домой, а то бледный какой-то. Иди.

Я пошел. Но не куда советовал Шуфт, а к родителям Хильды. Эонвигу перед этим наказал, чтобы сидел возле участка и караулил рыжую, на тот случай, если ее все же выпустят.

Ветер видите ли не хочет их просить, потому что они его недолюбливают. Можно подумать, Штайны от меня в восторге. Но надо же выручать Хильду! Тем более что отчасти это произошло по моей вине. Почему я не мог промолчать? Даже если не поверил, что мне мешало держать свое мнение при себе?