Епископ Гервиг совершенно по-простому сидел на лавочке и читал газету.

- Ваше преосвященство, - я нервно поклонился, понимая, что Гервиг приехал в такую глушь не для дружеского визита.

- Здравствуй, Нойман, - епископ убрал газету и поднялся ко мне на встречу.

Утренний инцидент в церкви явно не причем. Даже если Шуфт успел о нем доложить, то епископу элементарно не хватило бы времени так быстро добраться до Киршгарда. Значит, дело в чем-то другом. Возможно, Дороте пожаловалась Шуфту на мое хамское поведение? Или мать Хильды решила помешать браку, и каким-то образом дошла до самого Гервига?

Будет обидно услышать, что я не справился, учитывая, что до работы меня так и не допустили.

- Надеюсь, вам не пришлось долго ждать? – спросил я, отпирая дверь. Протяжный скрип не замедлил подать голос.

- Я провел это время с пользой. Должен признать, что у тебя весьма симпатичный участок. Смотрю – ты занялся садоводством? Или грядки остались от прежних жильцов?

- Нет, это моих рук дело, - усмешка вышла жалкой. – Проходите, располагайтесь. Наверное, вы устали с дороги? Сделать чаю?

- Не суетись, - епископ прошел в гостиную. – А вот дом могли бы и получше выделить – что же это он весь скрипит? Пока без дела сидишь, так хоть бы ремонтом занялся. Полы перестелил.

Я промолчал, понимая, что объяснять про колдуна Уве и проклятие – себе дороже. С такими людьми, как Гервиг, не стоит заводить речь о заклинаниях. Человек он справедливый и порядочный, но старой закалки и колдунов не признает.

- Сам-то ты как поживаешь? Все ли нравится? – спросил епископ, присаживаясь в кресло. Я замялся, не зная – сесть или остаться стоять, потом напомнил себе, что Гервиг приехал не ко мне на работу, а домой, в гости, и присел в соседнее кресло.

- Да, спасибо. Замечательный город, прекрасная церковь, природа потрясающая, - я пытался говорить спокойно, но, мне кажется, Гервиг заметил волнение.

- Я сейчас общался с Шуфтом. Говорят, что через неделю у тебя свадьба?

Сердце глухо бухнуло: если епископ общался с Шуфтом, значит ему известно о случившемся.

- Если быть точным, то осталось четыре дня, - я не узнал собственный голос. Откуда эти срывающиеся на визг интонации?

- Как невеста? Хороша?

- Да, - я ждал, что вот сейчас он размажет меня по стенке, заявив, что, такие как я, недостойны быть диаконами.

- Нойман, давай поговорим с тобой откровенно.

Я судорожно вздохнул.

- Ты был лучшим среди семинаристов. У тебя могла быть блестящая карьера. Разве стоит вот это все того, чем ты пожертвовал? Я понимаю: ты проявил характер, уехал. Но, может, пора остановиться? Признать эту попытку провалившейся и вернуться домой? С твоими способностями работать простым диаконом – это как если святило науки отправить в университет мыть полы. Ты ведь и сам чувствуешь, что это не твой уровень. Вспомни, как ты мне рассказывал, что хочешь помогать людям. Кому ты здесь поможешь, протирая сферы и подавая Шуфту книгу заветов? Ты же не можешь без настоящей работы. От безделья огород завел, а дальше что? Какая работа может быть у провинциального диакона? И на какие деньги ты станешь содержать жену? Если не о себе, ты хоть о девочке этой подумай. Ты создан для великих дел. Нельзя губить свой талант!

Я внимательно слушал епископа, понимая, что он прав. Но и согласиться на его предложение не мог.

- На днях, я заходил к твоим родителям. Они переживают за тебя, - участливо произнес Гервиг.

Заноза, и без того сидевшая в сердце, вонзилась еще глубже. В отличие от Хильды, епископ точно знал, за какие струны надо дергать.

- Рано или поздно, мне пришлось бы жить самостоятельно. Такова жизнь, - я постарался сказать это как можно тверже. Гервиг должен понять, что играть на моем чувстве долга перед родителями – бесполезно. Я не позволю использовать это как аргумент против моего выбора.

- Тебе пора повзрослеть! – сурово произнес епископ. – Поиграли и хватит! Я думал, что ты посмотришь, как живет провинция, поостынешь немного, все осознаешь и вернешься обратно. Сколько можно упрямиться? Как ты не можешь понять, что твое место не здесь, а в столице?

- Я уже говорил, что не стану работать в тайной охране. Не для того я отказался от карьеры офицера и пришел в религию, чтобы заниматься по сути, тем же самым.

Епископ гневно поднялся:

- Да кто вдолбил тебе в голову, что работа в охране и армия – это одно и тоже? Я что, призываю тебя стрелять по мирным жителям?

Меня передернуло, как передергивало всякий раз, когда кто-то вызывал во мне воспоминания о том случае.

- Я приказываю тебе пытать людей? Шпионить? Как ты не понимаешь – сейчас трудное время. Наша религия находится в опасности. И отсиживаясь в провинции, ты тем самым участвуешь в гибели даланизма! Ты хочешь быть простым диаконом, хорошо, но пойми - через пару лет может статься так, что работать будет уже негде! Ты нам нужен!

Гервиг нависал надо мной, заставляя вжиматься в спинку кресла.

- Но ведь я не единственный, кто отслужил в армии, – мне хотелось только одного – чтобы этот мучительный разговор поскорее закончился. Пусть скажет все, что заготовил, и уедет. Потому что совесть моя трещит по швам, и я не знаю, насколько еще хватит усилий разума, чтобы не прислушиваться к доводам епископа.

- Да, не единственный. Но дело ведь не в опыте. Если бы это было так – стал бы я ехать три часа на поезде, для того, чтобы переубедить тебя?

- А в чем тогда дело?

- Мне нужен человек, которому я могу доверять. И я не знаю никого более порядочного и достойного, чем ты. Не отмахивайся, это не комплимент, а констатация факта. Ты – единственный, на кого я могу положиться. Кто не предаст меня и не обманет. Такие люди в наше время – редкость. Мне нужна твоя поддержка. Тем более - сейчас.

- Тем более – сейчас? – глупо повторил я.

- На днях мне присвоят титул архиепископа.

- Поздравляю, - на автомате ответил я.

- Спасибо, - скептически произнес Гервиг, недовольный тем, что я перебил его. - В последнее время митрополит чувствует себя неважно. Мы беспокоимся о его здоровье. Став архиепископом, я смогу получить эту должность.

«Вот оно что! - мысленно хмыкнул я. – Надо было сразу с этого начинать. А то пел мне про тяжелые времена, про угрозу даланизма. Гервигу необходим свой человек в тайной охране. Достаточно опытный, чтобы при малейшей опасности распутать любой заговор и ликвидировать опасность»

- Мое решение останется неизменным, - я впился в подлокотник кресла так, что костяшки на пальцах побелели.

- Я ведь не для себя прошу, - Гервиг устало опустился на свое место. - Я предлагаю взаимовыгодное соглашение. Ты хочешь помогать людям. Но кому ты здесь поможешь? Кому?! Много ли людей ты спасешь, будучи на побегушках у Шуфта? У тебя есть возможность реально помощь своей стране. Ты ведь и сам видишь, что нынешние догматы церкви устарели. Нам нужны изменения. И благодаря твоей помощи я смогу их провести. Ты умный парень и должен понимать, что не все будут рады переменам. Помоги мне, Нойман. Без тебя я не справлюсь.

Последние слова прозвучали особенно проникновенно. Я уже готов был согласиться, но вовремя успел понять, что Гервиг пытается сыграть на моем стремлении помогать всем и вся. Он говорит то, что я хочу услышать. Но это не значит, что его слова соответствуют истине. Согласившись на это предложение, я помогу только Гервигу, став для него, по сути, надежным щитом. Но при этом я уже никогда не смогу дослужиться до священника. Щит не может читать проповеди и проводить обряды. Его единственная функция – охранять хозяина. А когда щит портится – его заменяют новым. Вот и все. Хочу я такой жизни? Определенно – нет.

- Я не могу принять ваше предложение.

- Не понимаю я тебя, - покачал головой епископ. – Ладно бы, если тебе было ради чего отказываться. Ты оглянись вокруг. Посмотри! Дом скрипит и разваливается – проще новый строить. Живешь, чуть ли не на отшибе. Вокруг ни соседей, никого. А невеста твоя? Я специально навел о ней справки. Тебе известно, что твоя ненаглядная в пятнадцать лет пыталась сбежать с каким-то заезжим артистом?

- И что? Каждый волен совершать ошибки, - пожал я плечами. Меня и впрямь мало волновали сумасбродные выходки Хильды.

- Она регулярно устраивает акции протеста. Ее дважды задерживала полиция и только благодаря вмешательству родителей, девчонку выпускали из тюрьмы, - епископ вновь поднялся и принялся ходить по комнате. - Она открыто бойкотирует церковь. Думаешь, Шуфт не рассказал, что она устроила сегодня во время проповеди? Взяв ее в жены, ты бросишь тень и на себя. Уже горожане опасливо поглядывают на твою персону. И это только начало. С такой женой, как Хильда, не пройдет и месяца, как ты ополчишь против себя весь город. Вот как ты станешь работать в такой ситуации?

Ответа у меня не было. И в тоже время я знал, что иначе не могу.

- А я тебе предлагаю вернуться домой, к родным, друзьям, которые скучают по тебе. Вместе мы сможем добиться изменений, повернуть церковь лицом к прихожанам. Вот это и есть великие дела. Это твой путь, твое призвание. Помочь людям придти к религии и тем самым приблизить наступление царства Далара. Ты ведь всем сердцем хочешь, чтобы Отец наш Далар вновь вернулся в Ардию и во всем мире наступил мир и порядок. Ты ведь этого хочешь?

Я кивнул.

- Так что же тебе мешает последовать зову сердца и исполнить свое предназначение? Почему ты так противишься этому?

Епископ был очень убедителен. Пожалуй, даже слишком.

- Я дал себе слово, что никогда больше не стану использовать свои умения против кого бы то ни было, - первая фраза прозвучала неуверенно, она словно пробиралась на ощупь в темноте. Но  я почувствовал, что на правильном пути, что внутренняя сила начинает вливаться в мою речь, заполняя ее мощью. - И чтобы согласиться на ваше предложение, мне придется нарушить это слово. Скажите, как вы сможете доверять мне, зная, что я предал свои убеждения? Разве в этом случае буду я достоин вашего доверия? Нарушив клятву единожды, я смогу нарушить ее и во второй раз. Вам не нужен такой человек, как я. Не нужен.

Я нашел правильный ответ. Единственно верный. Нашел.

- Упрямый ты человек – Нойман, - епископ тяжело вздохнул. Было заметно, что этот разговор вымотал его ничуть не меньше, чем меня.

- Скорее, целеустремленный, - поправил я.

Епископ чуть заметно усмехнулся.

- Будь по-твоему. Женись на Хильде, помогай Шуфту. Как знаешь. Но если вдруг все же передумаешь – я буду рад твоему возвращению домой. Родителей-то хотя бы на свадьбу пригласил?

- Конечно. Вчера выслал телеграмму. Обещали приехать.

- Молодец. Желаю вам счастья, любви, согласия. Деток побольше. И благослови вас Далар.

- Благодарю, - я поклонился, после чего осенил себя кружью.

- Угостишь чайком на дорожку?

- Как, вы уже? – несмотря на тяжелый разговор, мне не хотелось так скоро прощаться с епископом. Он ведь только приехал.

- Да я бы и рад задержаться. Столько всего надо тебе рассказать, но дела. Получать сан архиепископа – хлопотное дело.

- Что вы, конечно, - я спешно ретировался на кухню, чтобы поставить чайник.

В какой-то степени мне было совестно: такой занятой человек приехал ради меня в Киршгард. И ведь я действительно ему нужен, если он не поленился лично поговорить со мной. Ведь мог и вызвать в столицу, и я бы поехал как миленький. Но Гервиг хотел сделать все по-человечески. Поговорить как с другом, а не как с подчиненным. А я не оправдал ожиданий. И от этого на душе было тоскливо. Понимал, что все сделал правильно, и все же не мог не расстраиваться.

Мы сидели на кухне, пили чай, Гервиг пересказывал столичные новости, и мне уже начало казаться, что на этом неприятности для меня закончатся. Казалось бы – что еще? Испытание Хильдой я выдержал, дом пусть себе скрипит, если ему так нравится, Гервиг сейчас уедет и больная тема будет закрыта раз и навсегда. Но оказалось, что у Далара иное мнение на этот счет.

- Эй, муженек! Ты тут?

От неожиданности я чуть не облил себя чаем. Покосился на Гервига – тот улыбнулся.

- Та самая девочка? – спросил он.

- Угу.

Та самая. У Хильды потрясающее умение появляться «вовремя».