- О, похоже, тебя решил навестить Шуфт, - сообщил Ветер, выглядывая в окно. Я тоже посмотрел на улицу: священник стоял возле моих ворот и что-то выглядывал. Я уже собирался выйти к нему, как действия Шуфта заставили меня остановиться.

Священник открыл калитку и, озираясь, прошел во двор. Заглянул в окна дома, постучал в дверь, и не получив ответа, вошел внутрь.

- Он всегда такой? – спрашиваю я, а сам перебираю в уме варианты: что могло понадобиться Шуфту?

- Мне кажется, он пытается понять – что ты из себя представляешь. Не удивлюсь, если сейчас он роется в твоих вещах.

За годы учебы в семинарии я всякого повидал. Священников, которые позволяли себе поливать учеников отборной руганью и навешивать подзатыльники. А так же тех, кто приворовывал и заводил интрижки на стороне. Так что с иллюзиями я давно расстался, но все же поведение Шуфта меня откровенно удручало. Если он с самого начала позволяет себе вламываться в чужие дома, то, что же будет потом?

- Может, стоит сходить туда, пока не поздно? – спрашиваю я.

- Тебе есть что скрывать?

- Вроде нет.

- Тогда лучше останься здесь, - советует Ветер. – Не думаю, что Шуфт начнет испытывать к тебе теплые чувства, если ты застанешь его на месте преступления. Вообще – при Шуфте почаще изображай дурачка. Пусть считает, что ты не представляешь для него угрозы. Тогда нам будет легче вывести его на чистую воду.

Вот так я и сам не заметил, как оказался втянут в какое-то сомнительное дело. Но раз уж я собираюсь остаться в этом городе, то мне следует знать, чего еще можно ожидать от Шуфта. Тем более что дорога домой для меня закрыта.

Эонвиг достал из рюкзака бинокль и направил его на окна моего дома.

- Видно что-нибудь? – происходящее всерьез волновало меня.

- Сам глянь. На втором этаже.

Шуфт без всякого стеснения копошился возле письменного стола, перебирая мои бумаги. Сердце екнуло: в нижнем ящике находился дневник. Я судорожно вспоминал, что писал в нем про Шуфта.

В тот момент мне показалось, что время тянется безумно медленно. Вот священник наклоняется. Мне не видно, что конкретно он делает, но по движениям можно догадаться, что проверяет ящики стола. Вот разогнулся, и я холодею: в его руках тетрадь в кожаной обложке – дневник. Шуфт листает страницы и в моей голове успевает пронестись тысяча мыслей - одна кошмарнее другой.

- Дело плохо? – спрашивает Эонвиг.

Я молча киваю, не отрываясь от бинокля. Вот Шуфт перестал переворачивать листы и, судя по всему, читает мои записи.

Я вздрагиваю оттого, что Ветер хлопает дверью и нарочито громко произносит: «Как же давно я тут не был!»

Поняв, что Эонвиг пытается меня спасти, я вновь припадаю к биноклю. В этот момент Шуфт торопливо убирает дневник обратно в стол и уходит из поля зрения. А спустя пару минут выходит из моего дома, как ни в чем не бывало. В его движениях уже нет той вороватости, с которой он заходил ко мне на участок. Сейчас он демонстративно спокоен. Не спеша пишет что-то на листочке, засовывает послание в дверь, а затем, якобы только что, увидев Эонвига, приветственно кланяется.

- Вы приехали! Ну, надо же. Слышали новость? У вас появился новый сосед - мой будущий помощник. Вот думал проведать парня, да не застал.

Шуфт оправдывается с такой светской любезностью, что хочется посоветовать ему податься в актеры – настолько виртуозно у него получается лицемерить.

- Помощник – дело хорошее. А сами вы как? – отзывается Эонвиг.

- Милостью Далара. Живем потихоньку. Вот в марте купол на церкви обновили. Пора мне. Гм… Вы если помощника моего увидите – так передавайте что я заходил, записку вот оставил, - Шуфт указывает на клочок бумажки.

- Обязательно, - отвечает Ветер, и в его голосе я слышу неподдельную иронию.

Дождавшись, когда священник скроется из виду, мы вместе с Ветром направились ко мне домой. Первым делом развернули записку: «Нойман, сегодня встреча отменяется. Постараюсь договориться с Хильдой на завтра. Шуфт».

- Тебе не кажется, что он специально тянет время? – спросил я у Эонвига.

- Не факт. Зная характер Хильды, можно предположить, что это ее рук дело. Девчонке вполне станется заявить, что сегодня у нее нет настроения встречаться с будущим мужем. А она упрямая – как тысяча ослиц. Если что-то решила, то ее не переубедишь.

Хорошенькую мне жену подыскали, ничего не скажешь. Перед глазами вновь замаячил образ толстой бабы. На этот раз к образу добавилось застиранное цветастое платье и бигуди, намотанные на короткие черные волосы.

В глубине души мне было интересно, что победит: угроза жениться на отвратительной Хильде или страх вернуться домой? Пока перевешивало второе. Но не уверен, что оно удержит свои позиции после того, как Хильда предстанет передо мной из плоти и крови.

Пойду, поищу подходящее место для дневника, на тот случай, если Шуфт решит вернуться и дочитать записи. Что самое скверное, я понятия не имею: как много ему удалось прочесть и что он теперь обо мне думает.

***

Ближе к вечеру я все же решил посетить городской праздник. Пусть встреча с грозной Хильдой отменилась, но день рождение Далара по-прежнему оставался в силе, и не отпраздновать его было бы грехом. К тому же во мне томилось любопытство: как отмечают этот праздник в Киршгарде? Я не строил иллюзий на этот счет (после пиршеств, что устраивают в моем родном Дагомаре, едва ли скромное торжество в маленьком провинциальном городке вызовет у меня особый восторг). И все же я оказался приятно удивлен. Да, размах был не тот. Да, отсутствовала сцена, на которой актеры показывали традиционные сцены из земной жизни Далара. Не было и запуска бумажных шаров в форме солнце, которые единовременно взмывали в синее небо и улетали далеко-далеко, туда, где теперь живет Далар. И все же в местном празднике нашлось свое очарование.

На улицах, между крышами домов висели пестрые флажки с изображением солнца, ветер развивал золотистые ленты, что крепились к верхушкам фонарных столбов. На главной площади невозможно было протолкнуться из-за длинных очередей к палаткам с угощениями: медовые коржи, обжаренные колбаски в кляре, ягодные морсы, карамельное пиво и прочие угощения – все это щедро оплачивалось королевской казной и продавалось по смешной цене. Однако от угощений и выпивки я воздержался – мятный освежающий вкус елового пива до сих пор чувствовался во рту.

Прибавьте к этому музыкантов, играющих на аккордеонах и трубах, и веселые, пары, кружащиеся под музыку. Киршгардцы определенно знают толк в развлечениях. Дошло до того, что даже я незаметно начал кивать головой в такт музыке и притопывать правой ногой.

- Хильда!

Я автоматически обернулся на голос. В центре площади долговязая девушка с розовыми перьями в волосах приветливо махала руками. На какой-то момент я ужаснулся: вот это недоразумение в полосатых гольфах, похожее на взбесившегося попугая и есть моя будущая жена? Но в следующую секунду от сердца отлегло. Хильдой оказалась другая – рыженькая девушка в голубом сарафане. Миниатюрная и чрезвычайно подвижная. По сравнению с нафантазированной толстой теткой в бородавках и с папиросой в зубах, Хильда была вне всякой конкуренции. К тому же, она выгодно смотрелась на фоне своей чудаковатой подружки. Возможно, поэтому она мне и понравилась. Я мысленно поблагодарил Далара, что он послал мне такую симпатичную жену. По крайней мере, теперь я точно знал, что Шуфту придется хорошо постараться, чтобы убедить меня вернуться в столицу.

Минуты две я имел удовольствие наблюдать за Хильдой. За тем, как она увлеченно рассказывала о чем-то своей пернатой подружке. Как размахивала руками, показывая размер чего-то. Я все это время стоял в тени палатки, стараясь не привлекать к себе внимание. Опасался, что Хильда меня заметит, решит подойти и прекрасный образ, который я успел нарисовать в своей голове, разрушится, как только девушка откроет рот и заговорит. Я прекрасно понимал, что единственный плюс моей жены может заключаться в ее внешности. В какой-то степени я даже был уверен, что эта милая барышня окажется безграмотной, глупой и заносчивой особой. И все же мне не хотелось расставаться с приятными иллюзиями.

- Молодой человек, вы покупать что-то будете? – рассерженный голос продавщицы заставил меня отвлечься от Хильды и повернуться лицом к прилавку с выпечкой.

- Я говорю: вы или берите что-то или отходите. Стоит тут, прилавок загораживает.

- Да, буду, только не кричите, - я торопливо достал кошелек. – Дайте мне… эм… слойку. С чем она у вас?

- С утиной печенкой и еще есть сладкая – с яблочным повидлом.

- С повидлом.

- Одну, две?

- Одну.

На покупку у меня ушло не больше минуты, но когда я вновь обернулся, Хильды уже нигде не было.

С досадой опустился на ближайшую скамейку. Смотрел на веселившихся горожан, вертел в руках ненужный пирожок и думал о Хильде. Постепенно мои мысли перешли к тетрадке колдуна. Как я не упирался, искусителю Эонвигу все ж таки удалось разжечь мое любопытство. Хотя нет, это произошло еще раньше, во время учебы в семинарии, когда на истории даланизма нам рассказывали: как церковь боролась с колдунами. Преподаватель явно любил свой предмет и мог часами вспоминать о том, какие беды насылали колдуны на королевства Савении[1]. В такие моменты мне всегда хотелось узнать: как простой человек может при помощи какого-то заклинания вызвать духа, или создать колдовское зелье, или увидеть будущее? Хотелось понять: почему определенные ритуалы порождают все эти злые чудеса?

Однако, как именно работали заклинания, наш преподаватель не объяснял, а сам я спрашивать боялся - за такие вопросы можно было запросто вылететь из семинарии. Печально, но факт – в нас закаляли слепую веру в Далара и отбивали тягу к познанию мира, но то ли я такой бракованный попался, то ли учителя плохо старались… Одним словом, меня по-прежнему интересовало все, что происходило вокруг нас, в том числе и эта загадка с колдовскими заклинаниями. Не удивительно, что в итоге я дал себе обещание поискать книгу Уве.

Оговорюсь сразу - я не собираюсь применять колдовство на практике. Вероятнее всего отдам тетрадь Шуфту. Но прежде хочу собственными глазами увидеть, как выглядят заклинания.

Кроме того, у меня есть еще один повод осмотреть дом – необходимо найти укромное место для дневника. Если я твердо решил остаться в Киршгарде, то мне понадобится тайник для моих записей. Не хочу, чтобы жена случайно наткнулась на них. Это вовсе не означает, что я собираюсь писать о чем-то таком, что не должно быть известно Хильде. Но одно дело, когда ты пишешь для себя, как бы ведешь с самим собой беседу, и совсем другое¸ если знаешь, что кто-то может прочитать твои заметки. Пропадает та искренность, ради которой заводится дневник.

Пока я размышлял о колдунах и своем доме, на городской площади происходило что-то странное. Я заметил, что люди собрались возле памятника Йолефу[2]. Поначалу я решил, что там выступает какой-нибудь жонглер или певец, но крики, долетавшие до меня, больше напоминали лозунги. Словно кто-то решил устроить митинг.

Заинтригованный, я пошел к месту общего сбора. Когда понял, что там на самом деле происходит, то честное слово, рассмеялся.