Рассказ Маркиша начала с далекого прошлого, когда в Иривии существовала Денейская империя. Ее границы простирались по всему континенту. То была Великая эпоха: изучение магии и законов мироздания, расцвет культуры и порядка. Строились города, храмы, дворцы. Развивались науки, искусство, архитектура.
Дены активно изучали окружающий мир. В ту пору ученые вычислили, что за океаном должны быть и другие земли. Это открытие стало символом заката Великой эпохи. Империя поделилась на два лагеря. Южные регионы не желали исследовать другие земли. Они считали это бесцельной тратой времени и денег. Многие видели в экспедициях угрозу. Чужие материки могли быть заселены враждебными народами, которым не понравится вторжение денов.
Северная часть Иривии наоборот, жаждала путешествий, подвигов, покорения новых земель. Они сулили развитие науки, богатства, прогресс.

Точку в споре поставил император Дард ак Ларенг. Он приказал снарядить экспедицию.
Пять кораблей отправились на поиски других материков. В Иривии наступило временное затишье. Северяне предвкушали открытия и славу. Южане жили надеждой, что корабли, так и не достигнув земель, приплывут ни с чем.
Путешественники вернулись спустя полгода. Из трех сотен моряков на родину добрались двадцать денов, на одном единственном корабле. Они рассказывали о варварских племенах, населяющих далекий материк. Стоило им ступить на чужую землю, как матросов окружили коренастые озлобленные существа, имевшие внешнее сходство с денами, но отличающиеся кровожадным нравом.
Герки, а именно на их территории высадились мореплаватели, решили, что корабли принадлежат людям, с которыми давно велась война. Поэтому герки не стали разбираться, а сразу атаковали исследователей. Дены не были готовы к агрессивному приему, за что и расплатились собственными жизнями. Те же, кто чудом уцелел в бойне, добрались до корабля и поспешили домой.

Рассказ путешественников «взорвал» Иривию. Одни требовали отомстить за погибших. Другие проклинали упертость северян, и убеждали забыть об экспедициях. Третьи настаивали, что необходимо вернуться на материк и образумить варваров. Привить им денейские законы, культуру, мораль. В городах начались массовые протесты. Площади были заполнены ораторами, призывающими толпу к действиям.
Великая империя раскололась. Первыми отсоединились южные земли, провозгласив себя независимым государством. Их примеру последовали восточные провинции. Одна за другой регионы выходили из состава империи. Дард ак Ларенг видел лишь один выход, который мог сохранить страну. Он велел покорить варварские племена.
Двести кораблей отправились к берегам Савении. Это была роковая ошибка, повлекшая за собой гибель всей империи.
Дены, практически не участвовавшие в войнах, имели слабое представление о том, что значат настоящие сражения. Тогда как герки считались мастерами в военном искусстве. Сабли мореплавателей оказались бесполезными железками перед оружием врагов. Ружья разили денов, не давая даже приблизиться к цели.
Но главный просчет заключался в савенийской земле. Она оказалась непригодна для магии. Ее сил не хватало даже на лечение раненых. Не говоря уже более мощных заклинаниях.
Многие дены попали в плен, благодаря чему герки узнали об Иривии. Расправившись с мореплавателями, местные захватили корабли и отправились к далекому магическому континенту.

Война была долгой. Геркам не удалось покорить Иривию с первого раза. Тогда-то и был создан знаменитый «союз четырех рас». Герки подписали с людьми мирный договор, а после уговорили племена зверунов и летунов присоединиться к захвату Иривии. Материк окружили с четырех сторон.
Дены, не знавшие о существовании пороха, оказались не готовы к вторжению. Отряды военных и мирные жители тысячами погибали под взрывами пушечных ядер и картечью. Захватчики грабили дома, поджигали храмы, а пленных денов отдавали в рабство. Смерть волной прокатилась по Иривии, превращая цветущую империю в обломки.
Победители разделили между собой континент, создав новое государство. В него стекались все, кто был недоволен жизнью в Савении и Гаркии. Иривия стала символом богатства и роскоши. Переселенцы занимали опустевшие дома, присваивали земельные хозяйства. После родных мест, где не прекращались войны за территории, новое прибежище казалось им сказкой.
Но больше всего эмигрантов привлекала магия. Они переводили книги денов и изучали по ним заклинания. Конечно, из-за отсутствия второй ипостаси, по-настоящему могущественное колдовство было не под силу. Но для тех, кто никогда не видел, как при помощи горсти земли можно вызвать дождь или излечить болезнь – одно это уже казалось чудом. С этого времени иривийцы стали называть себя магами.

Денам досталась менее завидная участь. Из хозяев они превратились в рабов. Маги прекрасно понимали, что дены не станут смиренно прислуживать. Поэтому пресекали любой намек на восстание. Рабам запрещалось собираться группами более трех человек. Им запрещалось говорить на любые темы, не относящиеся к работе, иметь собственное жилье и вещи. Но самый главный запрет был наложен на магию. Если дена ловили за созданием заклинания – его немедленно убивали.

В эту эпоху было уничтожено три четверти коренного населения Иривии. Порой денам удавалось организовать восстания, и тогда горели целые деревни, вместе с их владельцами. Самый масштабный бунт произошел в 1726 году и в истории носит название «Красной ночи». Дены подожгли столицу Иривии – Ратверт. За одну ночь город превратился в пепелище. Десятки тысяч магов заживо сгорели в своих домах, не успев выбраться наружу.
Это событие стало поворотным в судьбе денов. По всей Иривии начались массовые расстрелы. Рабов убивали, мстя за сгоревших магов. А тех, кто чудом уцелел, отправляли на вулканический остров - Тананию.
Место ссылки было выбрано не случайно. Танания находилась у берегов Иривии, что позволяло держать под контролем происходящее на острове. Кроме того, вулканическая порода исключала любую возможность занятия магией. А без нее дены оказались в безвыходной ситуации. По периметру острова были выстроены высокие заборы, за которыми постоянно следили часовые. Они расстреливали любого, кто приближался к ограждению ближе, чем на сто метров.
Денов заселяли в бараки, больше напоминавшие загоны для скота. Все свободное время их заставляли трудиться на шахтах, добывая малиры. В три утра подъем. А в половине четвертого следовало быть на рабочем месте. За опоздание отправляли в исправительную комнату. Этой комнаты боялись больше, чем смерти. Надзирателям, или, как их прозвали дены - мясникам, разрешалось абсолютно все. Они получали извращенное удовольствие, устраивая зверские пытки. Те, кто попадали в комнату, возвращались калеками.

В шахту отправляли всех, без разбору. Дети трудились в ней с пятилетнего возраста, на тех же условиях, что и взрослые.
Ежедневный тяжелый труд. Без выходных и передышек. Лишь раз в день получасовой перерыв на обед, за который надо было успеть дойти до столовой, съесть похлебку и вернуться к работе. Кормили отбросами и испорченными продуктами. Но даже этого катастрофически не хватало. Дены умирали сотнями, не выдерживая голода, побоев и непосильной работы. Те, что оставались в живых, напоминали ходячие скелеты, обтянутые кожей. С их тел не сходили гнойные раны, а бронхит стал постоянным спутником заключенных.

Но не выживание стало главной целью денов. Всеми силами они стремились сохранить моральный облик, не опуститься до уровня варваров, не забыть о корнях. По ночам, дены, валившиеся с ног от усталости, тратили часы, отведенные им для сна, на изучение магии. Они передавали знания от одного поколения другому. Не имея возможности практиковаться, заклинания приходилось заучивать наизусть. Не смотря на унижения и болезни, заключенные не теряли надежды, что когда-нибудь они смогут вырваться с острова и восстановить великую Денейскую имерию.
И однажды такой момент настал.

Раз в год на остров прибывала делегация магов, которая якобы проверяла уровень жизни денов, и защищала их права. На деле все выглядело иначе. Комиссия бегло осматривала бараки. Брезгливо морщилась, проходя мимо столовой, обитателем которой являлась мошкара. Миллионы черных точек день и ночь кружили над сгнившими овощами. В шахты комиссия предпочитала даже не заходить. Смрад от трупов, которые зачастую оставляли гнить прямо в подземных коридорах, разил за сотни метров.
По окончанию визита, денов выводили на площадку, где делегация могла пообщаться лично с каждым. Сама процедура не несла никакого смысла. Комиссия расспрашивала о жизни на острове. На что дены неизменно отвечали, что их все устраивает, и благодарили правителей Иривии за внимание и заботу. А на тот случай, если кому-то из пленных вздумалось бы сказать правду – рядом всегда присутствовали мясники. И после отъезда комиссии, выскочке охотно объяснили бы всю его неправоту в исправительной комнате.
Впрочем, все и так понимали, что ответами ничего не изменишь. Если после первых визитов дены верили, что условия существования изменятся, то очень скоро стало ясно – правителям Иривии выгодно поддерживать существующий порядок. Пока дены изолированы от остальной цивилизации и гниют на отрове – они не опасны.

Но во время последнего посещения делегации случилось из ряда вон выходящее. Когда денов вывели на площадку и стали расспрашивать о жизни, один из чиновников незаметно передал записку заключенному. А тот догадался спрятать ее и сделать вид, что ничего не случилось.
Поздно ночью дены смогли прочесть послание. Правитель Богардского королевства предлагал помощь в организации побега. На остров обещали прислать корабли, а так же дать временное пристанище, с тем условием, что дены помогут завоевать Ларевское королевство. В случае победы, дены должны были получить земли и стать свободными гражданами.
Предложение было сродни самоубийству. Перебраться через заборы, где через каждые пятьдесят метров стоят часовые – невозможно. А захват чужого государства и вовсе представлялся невыполнимой задачей. Дены понимали, даже если они согласятся – до Савении доберутся не многие. И все же, это был шанс. Возможно, единственный. Попав на остров, они уже были обречены на смерть. И терять им нечего.

В оговоренную ночь в небе над островом полыхнула вспышка – условный сигнал, что корабли приплыли. Тысячи денов устремились к заборам. Заключенные рвались к свободе с той несокрушимой силой, какая способна свернуть горы. И уже ни мясники, ни часовые не могли остановить их. Стража отстреливалась до последнего. Остров был усеян трупами. До кораблей добралось не более трех тысяч денов. И все же, это была победа. Впервые в жизни пленники почувствовали, что способны изменить свою жизнь.

Денов привезли в богардскую провинцию, где расселили в заброшенной деревне. Король богардов – Сареван седьмой – лично встретился с беглецами. Он подробно обсудил план захвата Ларевского королевства и представил все необходимое. Для денов достали учебники с заклинаниями, а так же иривийскую землю. Им выдали цивилизованную одежду и наняли преподавателей, которые обучали савенийскому языку, манерам, всему, что помогло бы слиться с городскими жителями.
Спустя пол года от прежних денов не осталось и следа. Они больше не походили на изможденных заключенных. Теперь это были образцовые ларевцы, разбирающиеся в науке и политике, способные поддержать светскую беседу и одеться по последнему слову моды. Изменился уровень магии. Беглецы не только выучили все, что умели их предки, но и усовершенствовали многие заклинания, сделав их пригодными для боя. Вместе с этим дены учились пользоваться оружием и оттачивали приемы рукопашной борьбы. Поменялась и самооценка. От денов веяло уверенностью, силой, в них проснулась жажда жизни.
Во время второго визита, король Сареван седьмой остался доволен изменениями.
Решив, что дены достаточно подготовлены, король приступил ко второй части плана – захвату Ларевского королевства. Для этого он выбрал пять наиболее значимых городов, в числе которых оказался и Сказов. В каждый город проникало несколько диверсионных групп. В условленный день и час, дены единовременно должны захватить все важные объекты: вокзалы, порты, телефонные и телеграфные станции, почту.
Города, лишенные средств связи и передвижения, окажутся в полной изоляции. После этого в Ларевское королевство войдут богардские войска.

Я слушала Маркишу с раскрытым ртом. Во мне боролись два чувства. Я сопереживала денам и искренне радовалась, что им удалось сбежать с острова. Но война! Выходит, женщины из трамвая были правы? Богарды действительно собираются захватить наше королевство?
- И когда готовится нападение на Сказов?
- Завтра.
Ответ прозвучал как приговор. Я даже не сразу смогла в полной мере осознать услышанное. Уже завтра вокзалы будут захвачены денами. Сказов окажется в оккупации. Из учебников истории я знала, что произойдет дальше. Либо город сдастся сразу, либо нас возьмут измором. Еда быстро закончится, в Сказове наступит голод.
Я должна предупредить полицию. Нельзя позволить богардам захватить Ларевское королевство. Нужно остановить захватчиков. Любой ценой. Бежать из театра. Немедленно.
Но тогда, что будет с денами? Даже если мне удастся сбежать и предупредить полицию – какая участь ожидает их? Смерть?

Голова разрывалась от противоречивых мыслей. Я не хотела предавать денов. Маркиша по секрету рассказала мне о готовящейся войне. Она доверяла мне. А что делаю я? Услышала о планах, и сразу побежала сдавать денов полиции? Получается, что моими руками будет убита Маркиша? Славная, добрая, мечтающая открыть кафе и радовать посетителей выпечкой? А Юркий и Малек?
Я отчетливо представила, как ребят приговаривают к расстрелу. Лишь за то, что они хотели нормальной жизни.

Но что тогда? Встать на сторону денов? И смотреть, как богардская армия грабит дома и берет в плен моих родных и друзей? А если богарды доберутся до Соле? И сделают что-то с моими родителями? Как жить после этого, зная, что я могла их спасти и предпочла отсидеться в безопасности, в штабе врагов?

Я села на табурет у окна, занавешенного темно-бордовой шторой, и схватилась за голову.
- Голова болеть? – участливо спросила денка. Я лишь отмахнулась.
Смотрю на Маркишу и все никак не могу решить, что делать дальше. А принимать решение надо. И чем быстрее, тем лучше. Если уже завтра дены собираются нападать на Сказов, то времени у меня нет.
Убеждаю себя, что надо что-то делать, а сама будто приросла к табуретке. Мне и денов жалко, и родных терять не хочется. Ясное дело, что родные дороже и думать надо в первую очередь о них. Но с близкими еще до конца не ясно. Вдруг богарды не дойдут до Соле? Может их армию разгромят на границе и никакой войны не случится? А вот если выдавать денов – их гарантировано ждет смерть. Как поступить?!

Мне придется принять решение. И чем дольше я откладываю, тем меньше времени будет у полиции, чтобы остановить денов.
- Маркиша, могу я сходить в уборную?
Голос дрожал от волнения. Так паршиво я еще никогда себя не чувствовала. На секунду мне показалось, что денка раскусила мой план. Поняла, что я хочу сбежать.
Но Маркиша лишь объяснила, что туалет находится за лестницей. Она даже не собиралась проследить за мной. Выходя из кухни, я чувствовала себя предательницей. Эта женщина мне доверяет. У нее даже мысли не возникло, что я могу сбежать. А я собираюсь выбраться из театра и пойти к Якуну. Чтобы мы вместе придумали, как остановить денов. Ну почему я не осталась с Шермром? Он бы обязательно вычислил мой замысел и не допустил побега.
Лучше бы мне и вовсе не общаться с Маркишей. Тогда для меня дены так и остались бы вероломными монстрами. И я ничуть не жалела бы о своем поступке. Гораздо проще жить, когда есть хорошие, и есть плохие. Тогда не задумываешься о правильности решений. Борешься за правое дело, считая себя героем. А если начать разбираться в мотивах врагов, так окажется, что и у них благородные порывы. Ведь не говорят же богардским солдатам, что им следует придти в чужой город и отобрать земли? Наверняка командир, стоя перед взводом, рассказывает о бессердечных ларевцах, которые перекрыли путь к океану. О том, что противники пользуются преимуществом и назначают высокие пошлины на товар. Из-за ларевцев страдает экономика Богардского королевства. Люди вынуждены покупать товары по завышенным ценам. Несчастные семьи тратят последние деньги, чтобы принести голодным детишкам кусочек хлеба. В то время как ларевцы наживаются на этом, купаясь в роскоши.
Может, конечно, командир богардов говорит иначе. Наверняка иначе. Что-нибудь о землях, которые захватили ларевцы и о том, что долг богарда - вернуть их. Не важно. Главное, что богарды наверняка не считают себя захватчиками. В их представлении, они хорошие, а мы - злодеи. И по-своему, они правы. Вот что страшно. Все стороны правы. Дены, с которыми обошлись бесчеловечно. Богарды, которым не повезло с территорией. Ларевцы, отстоявшие право владеть этими землями.

Я добралась до лестницы. Теперь мне либо в уборную, после чего я возвращаюсь на кухню. Либо на первый этаж, к служебному выходу.
Постояла у лестницы, пытаясь определись, есть ли кто внизу. Маркиша говорила, что в театре около пятидесяти денов. Странно, что никто не ходит по коридорам.

Тихо спустилась по ступенькам. Наверное, я еще никогда не шла настолько беззвучно. Ступала мягко, не опуская пятку на пол. Но меня не покидало ощущение - все вокруг слышат шаги. Затаились, ждут, когда я дойду до двери, чтобы разом выскочить и закричать: «Ага! Мы так и знали – ты предательница! Ты убийца денов! Из-за тебя расстреляют Юркого и Малька!».
У меня сердце колотилось как бешенное. Лестница казалась бесконечной. Будто вечность спускаюсь по этим рамоновым ступенькам. И Маркиша наверняка потеряла меня. Еще минута, и на втором этаже послышится ее голос, зовущий меня.

Добралась до первого этажа и прислонилась к шершавой стене. Мне всего-то оставалось, что пройти немного прямо, затем повернуть налево и выйти через дверь. Дошла до угла и осторожно заглянула за него. И тут же отпрянула назад. Прямо напротив выхода беседовали три дена. Только бы меня не заметили. Я даже перестала дышать, чтобы ничем себя не выдать. А затем очень тихо вернулась к лестнице.
И что же? Обратно наверх?
Должен быть еще один выход – парадный. Знать бы, в какой он стороне?

Если спросить, куда я направилась – едва ли вы добьетесь внятного ответа. Я и сама не знала. Вначале пошла в противоположную сторону. Затем плутала по коридорам, заходила в тупики. Меня начинала охватывать паника. Маркиша должна была заметить мое отсутствие. Страшно представить, что сделают дены, когда узнают о побеге. Сомневаюсь, что они будут столь же благородны, как Шермр.

Не помню, как очутилась за сценой. Шла, шла. Затем повернула и в следующую секунду поняла, что нахожусь за кулисами. И не одна.
Впереди, под светом прожекторов, вещал ден. В одной руке он держал белый тряпичный мешок, а в другой – горсть земли. Голос у него звучный, раскатистый. Говорил так, словно стихи читал. Бросил под ноги землю и завыл. Сначала тихонько, с надрывом. Затем все громче и громче, пока вой не заполнил собою все пространство зала. И только тут я заметила, что ден не один. В зале сидели другие. Их было около тридцати или сорока. Не знаю, не считала. Они заняли первые ряды и внимательно следили за каждым жестом оратора. А тот выл все пронзительнее, и вместе с воем от земли начинал подниматься пар, как от кипящей кастрюли. Пар разрастался, становился выше, плотнее. И вскоре стал напоминать прозрачную стену. Очертания предметов по ту сторону стены подрагивали мелкой рябью. Я смотрела на это завороженным взглядом. Мне хотелось подойти поближе, потрогать стену.
Гортанный крик дена заставил меня вздрогнуть. А в следующую секунду закричала я сама.
Там, на сцене, там стоял монстр. Черный, страшный. В память врезались длинные острые шипы, растущие из рук. Острые, как лезвие ножа. И морда. Я видела ее в пол оборота, но и этого мне хватило. Безносая физиономия, с ввалившимися щеками и лысой головой.
Кошмар был настолько ужасающим, что я не сразу сообразила, что натворила своим криком.
Монстр прекратил выть, а в зале зашумели. Дены вскакивали с мест и бежали в мою сторону.
Я вдруг отчетливо поняла, что мне нельзя здесь находиться. Будто одно мое нарушила тайный обряд. Наверняка так себя чувствуют сектанты, проповедующие о варварских богах, и по ошибке зашедшие в храм Далара. Нужно было убегать, пока меня не порвала толпа озлобленных денов.
- Ты что здесь делаешь?
Рассерженный голос Шермра раздался над правым ухом.
Я не успела ответить, как подбежали остальные дены. Даже не знаю, как описать то, что произошло далее. Все кричали на иривийском, угрожающе трясли кулаками. Шермр пытался заслонить меня от толпы. В один миг зычный голос разом заглушил ор. «Тангра!» - пронеслось над головами.
Дены притихли. К нам шел тот самый маг, что минуту назад напугал меня черным обликом. Он успел сменить ипостась, и вновь стал похож на человека. По его уверенной походке становилось ясно – он главный.
Дены расступались, пропуская его вперед. Предводитель подошел к Шермру и задал вопрос. Он произнес его спокойно, не повышая голос. Даже лицо дена не выражало ничего, кроме хладнокровного величия.
Шермр ответил не так спокойно. Я не знала, о чем они говорят. Но Шермр, кажется, оправдывался. В его голосе слышались испуганные интонации. Он пытался выгородить меня.
- Как Вы узнали о нашем собрании?
Вопрос был адресован мне. Главный задал его на безупречном савенийском. Я не смогла уловить даже легкого акцента.
Все выжидающе смотрели на меня. Я переводила взгляд с одного лица на другое.
- Вы поняли мой вопрос?
- Поняла. Я не знала ни о каком собрании. Я здесь случайно оказалась. Шермр привел меня в театр. Вернее, велел двум вашим денам, к сожалению, не знаю их имен, только прозвища – Юркий и Малек. Он велел им привести меня в театр. После чего я сидела с Маркишей на кухне. Мне надо было в уборную, и я вышла в коридор. Но, кажется, свернула не туда и в скорее поняла, что заблудилась. Пыталась отыскать кого-нибудь, кто помог бы мне, и случайно забрела сюда, за кулисы.
Я чувствовала себя идиоткой. Сбивалась, неуверенно лепетала. Мне казалось, что еще секунда, и раздастся приказ схватить меня. Сжалась, готовая к самому худшему.
- Отведи девушку обратно на кухню и проследи, чтобы она больше не гуляла по театру без сопровождения.
Приказ относился к Шермру, и тот не замедлил его исполнить. Я не верила своему счастью. Все обошлось! Сердце чуть из груди не вылетело.
Шермр взял меня за руку и повел прочь со сцены.
Мы молча шли по коридору на второй этаж. Я чувствовала себя виноватой, и не знала с чего начать разговор. А Шермр так и вовсе угрюмо глядел под ноги, и вел себя так, словно меня не существовало.
- Прости, что из-за меня тебе пришлось выкручиваться перед этим вашим главным, - нерешительно начала я.
Шермр молчал, продолжая разглядывать потертый деревянный пол.
- Я не знала, что все так обернется.
- Как ты оказалась на сцене? – шепотом спросил он, и стало понятно - больше не злится,- За тобой ведь Маркиша должна была приглядывать.
- Она и приглядывала. А потом я отправилась искать уборную и вот – потерялась.
- Потерялась. Как же, - тихонько усмехнулся Шермр, и взгляд его стал задорным, как у мальчишки, - Знаю я тебя. Вместо уборной отправилась искать выход из театра. Добралась до служебной двери, но там оказались дены.И не нашла ничего лучшего, как отыскать парадный выход. Я прав?
Пришлось отдать должное его проницательности. Либо моей предсказуемости. Но что самое удивительное – это спокойствие Шермра. Уже второй раз я пытаюсь сбежать, и тем самым поставить захват Сказова под угрозу. Другой пришел бы в ярость, связал мне руки и посадил под замок. А Шермр общается, как ни в чем не бывало. То ли считает, что у меня все равно не вышло бы сбежать, и поэтому даже не стоит волноваться. То ли скрывает эмоции. Второе, кстати говоря, больше похоже на правду. Шермр не из тех, кто взрывается по любому поводу, и спешит высказать собеседнику все, что думает о нем. Моему Якуну не помешало бы взять с Шермра пример. Может, перестали бы так часто ссориться.

Мы дошли до кухни. Маркиши в ней не оказалось.
- Сейчас приведу кого-нибудь из денов, чтобы посидели с тобой. Пообещай, что больше не станешь устраивать побеги. Во-первых, это бесполезно. Все выходы охраняются. А во-вторых, завтра я отпущу тебя на свободу. Так что не надо лишний раз провоцировать наших. В отличие от меня, остальные не считают людей такими уж безобидными.
- Значит, меня отпустят завтра?
- Совершенно верно.
- После того как вы начнете войну?
Мой вопрос поставил Шермра в тупик. Он явно не ожидал от меня такой осведомленности. Пристально взглянул, чуть нахмурил лоб.
- Маркиша рассказала? – не то спросил, не то вынес вердикт.
- Ага.
- Плохо, - помолчал, а затем добавил, - Очень плохо.
- А мне кажется, что это ты поступил плохо, не сказав о готовящейся войне. Я, конечно, понимаю, что тебе, по сути, безразлична моя судьба. Но можно же было хотя бы предупредить? – с детским упреком произнесла я.
- Чтобы ты сбежала и доложила обо всем полиции?
Шермр скрестил руки на груди и принялся мерить шагами комнату. Он явно сердился. Внешне он продолжал оставаться спокойным. Даже голос не изменился. Но то, как свирепо раздувались его ноздри, и как пальцы впивались в предплечья, выдавали его с потрохами.
- Причем здесь полиция? У меня родители остались в другом городе. И теперь не известно, когда я их увижу. И увижу ли вообще. Понимаешь? Ты вообще понимаешь, какого это – знать, что завтра начнется война. И при этом даже не иметь возможности быть рядом с родными. А что будет с моими родителями, когда станет известно о войне? Да они же с ума сойдут, переживая за меня и брата! У них ведь кроме нас никого больше и нет.
Внутри меня что-то лопнуло. Шермр задел больную тему, которой я и сама страшилась. Я действительно даже представить боялась, какой ужас испытают папа и мама, узнав, что оба их ребенка находятся в оккупированном городе.
- Тише, не кричи.
Куда там. Меня уже не возможно было заставить замолчать. Я чувствовала потребность высказаться. Выплеснуть накопившиеся страхи и обиды.
- А если твои дены убьют моих родителей? Что я буду делать? Или армия богардов ворвется в город и уведет всех в плен. А я даже не узнаю об этом. Не смогу им помочь. Они же там совсем одни остались! Я должна быть со своей семьей! Неужели ты не понимаешь?
- А меня ты понять не хочешь? – Шермр произнес это с таким ледяным спокойствием, что я невольно замолчала, - Маркиша рассказывала, как мы бежали с острова?
- В общих чертах. Сказала, что за вами приплыл богардский корабль.
- А она сказала, какую бойню устроили надзиратели? Приходилось идти по трупам . Вся земля была завалена телами. Вся! Нас убивали как бессловесных животных. Расстреливали, обливали кипящей смолой. Один из мясников сжег моего брата. Бросил его в костер и смотрел, как тот заживо горит. У меня до сих пор стоит перед глазами та картина. Тершр кричал и звал меня на помощь. А я даже не мог спасти его. Запах горящего тела до сих пор преследует меня. Я чувствую эту вонь каждый день. А сколько еще денов осталось на острове? И мы даже не знаем, какая участь постигла их. Возможно, после нашего побега, всех остальных денов убили. Мы заплатили слишком высокую цену за свободу. Как после этого я могу отпустить тебя и поставить всю операцию под угрозу?

Он замолчал. Губы у Шермра подрагивали, а сам он казался бледнее обычного. Отворачивался, стараясь не показывать слезы, стоявшие в глазах. И для меня это было красноречивее любых фраз. То, с какой болью он вспоминал о брате.
Надо было успокоить его, а я даже не знала, что сказать. Все слова казались глупыми, бесполезными. И тогда я подошла и взяла Шермра за руку. А он легонько сжал мою ладонь и грустно улыбнулся. Так мы и стояли. В тот момент нам можно было не говорить. Даже не смотреть друг на друга. Мы и без того понимали, что творится у каждого в душе.
И до того мне было грустно, что не описать. Грустно от того, что брат Шермра погиб. И что денов вынудили захватывать чужую страну. И что теперь наверняка все изменится и жизнь уже никогда не будет прежней. Все это так несправедливо, подло, мерзко. Правители воюют друг с другом, ставя на кон судьбы подданных. Королям и дела нет до людей, денов, герков. Играют с нами, как с деревянными солдатиками, которых можно бросить в атаку на противника, а после засунуть в дальний угол, до следующей игры. Наверняка все правители были в курсе, что творится на острове денов. И ни один и пальцем не пошевелил, чтобы изменить хоть что-то. Наоборот, они сознательно прикрывали правду сладкой фальшью газетных статей. «Смотрите, сколько сил мы тратим, чтобы перевоспитать кровожадных варваров» - заявляли они. В то время, как над денами безнаказанно издевались, пытали, убивали.
Сколько еще лжи в этом мире? Кажется, стоит копнуть глубже, и за блеском Ардии окажется лишь гниль и труха. Одно неверное прикосновение, и вся наша цивилизация развалится, как старый пень.
- Где живут твои родители?
- В Соле. Это небольшой курортный город на берегу…
-Да-да, я знаю.
- Если я помогу тебе добраться до Соле, ты можешь пообещать, что не побежишь в полицию выдавать нас?
Я хотела сразу ответить: «Конечно», - но осеклась. Шермр смотрел на меня так внимательно, будто насквозь видел. Будто точно мог понять: правду я скажу или солгу?
Надо было сделать выбор. Я могла добровольно сдаться, предпочтя встречу с родными. Но это было сродни позорному бегству. Всю жизнь я буду нести клеймо предателя. Каждую минуту помнить, что в моих силах было предотвратить войну. А я испугалась, проявила слабость, не захотела. Вошла в сговор с денами.
Но с другой стороны – почему судьба королевства должна быть для меня важнее моей собственной? Мне не хочется защищать страну, заселенную лживыми полицейскими, склочными тетками, пузатыми богатеями. Цивилизация, которая считает себя вправе истреблять другу расу, не заслуживает помощи.
- Я не выдам вас. Обещаю.
Шермр не отрываясь смотрел в глаза. В этот момент он тоже делал выбор. Можно ли мне доверять? И стоит ли его благородный поступок того риска, которому он подвергает себя и других денов?
- Тогда жди здесь. Я доеду до вокзала и куплю билет на поезд. Постараюсь взять до Соле. Правда, не знаю расписание. Возможно, придется добираться с пересадками. Ехать надо сегодня, до наступления ночи. Война начнется уже завтра, в три утра.
- Я поеду одна? А мой жених? Я не смогу бросить его здесь, одного.
Едва уловимая тень пробежала по лицу Шермра, как только я вспомнила о Якуне.
- Это исключено. Я не знаю твоего Якола, или как там его.
- Якуна.
- Позволить тебе свободно уехать – уже большой риск для всех нас. Но тебе я верю. А твоего Якуна не знаю. Где гарантии, что он не сдаст нас полиции?
- Он не такой. Он не станет. Я все ему объясню. Он умный, очень умный. Он поймет. Я ручаюсь за него. Без него я не могу уехать. Умоляю, не заставляй меня выбирать между родителями и возлюбленным. Я не смогу вернуться в Соле, зная, что он остался здесь. Совсем один. Что в любой момент его могут убить. У него здесь ни родных, ни друзей. Никого, кто помог бы спрятаться. Пожалуйста, Шермр. Я клянусь, что мы тихо уедем и никому ничего не скажем. Обещаю. Пожалуйста.

Лицо Шермра дернулось. Это длилось короткий миг. Но мне все стало ясно.
Я нравилась Шермру. Как нравится девушка молодому юноше. Возможно, он влюблен в меня. Не знаю, благодаря чему в нем зародилось это чувство. Но ничем другим я не смогла бы описать поведение дена. Если массаж ног, и то, как он нес меня по ледяной реке, и как спас от дикой собаки – если все это еще можно было списать на благородство и воспитание. То нынешний поступок никак не укладывался в эту теорию. Не станет ден рисковать собственной жизнью и жизнью собратьев, ради того, чтобы девушка, по сути являющаяся врагом, смогла вернуться к родителям. Я ведь действительно ему нравлюсь.
- Хорошо. Раз ты его так сильно любишь, я куплю билеты для вас двоих. Но с одним условием. Если ты поймешь, что он хочет рассказать о нас полиции – ты дашь ему выпить настойку. Ту самую, которую я давал тебе утром. Подмешаешь в чай или воду. По крайней мере, так он не сможет нам помешать.
- Да. Я сделаю это.
Я ненавидела себя за ту боль, которую причиняла ему. Каким благородным и добрым должно быть его сердце, чтобы согласиться помочь не только мне, но и Якуну? Насколько нужно быть бескорыстным? Шермр помогал мне, не требуя ничего взамен. Все, чего он хотел – чтобы мне было хорошо. И все же, я не могла поступить иначе.
Мне захотелось хоть как-то отблагодарить Шермра. Я подошла и обняла его. Голова склонилась на горячую грудь. А он осторожно, будто боясь спугнуть меня, опустил руки на талию, и уткнулся подбородком в плечо. «Спасибо тебе», - шепнула я, прижимаясь еще крепче. Теплое дыхание ласково прикасалось к моей шее.
- Не за что.
он заставил себя оторваться и отошел в сторону, отведя глаза.