[показать]В минувшую субботу сходили с милым на спектакль. Местный драматический театр "Мастеровые" играл "Женитьбу" Гоголя.
Наш город обделен театрами. В наличии всего три: кукольный, татарский драматический и русский. Впрочем, в начале двухтысячных мы вполне могли лишиться последнего. "Мастеровые" терпели убытки, на спектали ходили неохотно. Да еще и завод "Камаз", которому принадлежало здание, грозился выселить театр за задолжность по арендной плате. К счастью, бывший мэр, а ныне премьер-министр Татарстана, не дал ему погибнуть. Присвоил статус муниципального учреждения культуры, выделил бюджет на реконструкцию здания, личным примером привлек внимание горожан к театру.

Последний раз я была в "Мастеровых" еще в период работы журналистом. В ту пору, войдя в театр, его вполне можно было спутать с кружком юного творчества. Скромный коридорчик, обшарпанный гардероб, маленький зал. Атмосфера была пропитана безденежьем и безисходностью. Даже не верилось, что это место имеет отношение к Мельпомене.
Но стоило актерам выйти на сцену, как начиналось волшебство. Забывались и обшарпанные стены, и скромность зала. Все забывалось. Я погружалась в спектакль. Переживала вместе с актерами, удивлялась, волновалась, улыбалась. А после, выходила на улицу с тем ощущением окрыленности, которое бывает после просмотра хорошего кино. Во мне бурлило вдохновение, которое передавали актеры.




С радостным предвкушением, мы с Димой вошли в театр. Приятно поразили перемены. Современный холл, прекрасное фойе, замечательный интерьер. Повсюду фонтанчики, уличные фонари, картины, фотографии актеров. И дерево. Огромное красное дерево, что проросло через этажи и пробилось ветвями на улицу. Отрадно было видеть, что театр процветает. О былых трудностях напоминал лишь маленький зал - единственный неподвергшийся изменениям.

[показать]Удивили декорации. По среди сцены возвышалась темная фигура Гоголя. Его лицо с молчаливым укором взирало на публику, будто желая оценить - насколько новое поколение отличается от его современников? В дополнение к писателю, сцену украшала свадебная фата. Она висела точно мокрое белье, что вынесли сушиться во двор. Одним словом - декорации интриговали.
В зале погас свет, зазвучала завораживающая музыка и голос диктора мягко погрузил нас в спектакль...

А затем все закончилось. Открылся занавес, появились актеры и мне нестерпимо захотелось домой.
Я смотрела и не верила ни одному слову. Я не видела нерешительного жениха, пронырливую сваху, неугомонного приятеля. Я видела актеров, которые играют роли, порой слишком торопятся сказать реплику, наигранно визжат, иной раз путают слова. Смотрела на них и думала: интересно, что они чувствуют, зная, что за ними безотрывно следит автор пьесы? Не страшно ли им под его картонно-гипсовым взглядом? Не бегают ли по их спинам мурашки всякий раз, когда они смотрят на мертвенно-бледное лицо писателя?

Из всего состава понравилась лишь одна актриса, игравшая роль невесты - Агафьи Тихоновны. Вот ей я верила. Она действительно жила этой ролью. Хотелось смотреть на нее еще и еще.

Но самое мучительное случилось по окончанию спектакля, когда актеры вышли на сцену. Зрители начали апплодировать стоя. А мне ужасно не хотелось вставать. Мне даже хлопать не хотелось. Это казалось неискренним. И в тоже время было неудобно сидеть, когда практически весь зал стоит.

Но самое отвратительное - смотреть в глаза актерам. Казалось, они понимают, что мне спектакль не понравился. Что я хлопаю только чтобы не выделяться из общей толпы.
И от этого на душе было тошно и обидно. Обидно не за себя. За актеров, которые так и не смогли поделиться со мной частичкой вдохновения.