Я никогда не признаюсь в том, что...

Сколько же раз за всю свою жизнь я говорила эту фразу? Сколько раз я нарушала это «никогда». На каждом этапе жизни у меня всегда было что-то такое, в чем я категорически зарекалась признаваться. Зачастую даже самой себе. В 14 лет я думала, что никогда не признаюсь маме, что сбегала по ночам по трубе из дома. В 16, что курю, и по утрам мой путь лежит ровно мимо школы. Ключевое слово здесь именно – мимо. Если вспомнить все мои якобы постыдности, то их набралось бы столько, что Толстой со своей Войной и миром нервно покуривал в сторонке и не отсвечивал на экзаменационных вопросах по литературе в 10-ом классе.

Как много их было этих маленьких и таких серьезных проблем? Когда казалось, что хуже и быть не может, что еще пять минут и вселенная рухнет, подминая под себя  отработанный материал? О которых было не то что говорить, а подумать страшно. А потом, по истечении какого-то количества времени уже сидишь и, заливаясь смехом, об этом рассказываешь друзьям. Потому что это потеряло свою особую актуальность и теперь уже кажется глупым и смешным.

Вспоминая всяких философов, можно упомянуть фразу, что время – лучший лекарь от всего. Я с этим категорически не согласна и считаю, что если бы нас всех лечило время – мы бы давненько (еще много-много веков назад) вымерли как динозавры от одних только душевных мук и угрызений совести. Я склоняюсь все же к тому, что лечит нас способность к душевной регенерации и накоплению опыта. Ведь каждое признание в чем-то для себя значительном – маленький шаг дальше. Говоря вслух, как будто перемахиваешь через это, отпускаешь. Понимаешь, что той тебя, которая так переживала или стыдилась из-за прошлых вещей/поступков, уже нет и больше никогда не будет. Потом идет уже следующий level и новые способы борьбы.

Конечно, на каком-то этапе признаваться становится уже почти невозможно. Даже если хочется. Ведь никто не отменял такую вещь как обстоятельства и чужие чувства. Например, когда муж изменяет жене. Ну не скажет же он ей об этом? По-крайней мере, пока беспокоится и бережет ее (или себя). Тут уж только если ловить с поличным. Хотя, подозреваю, что некоторые, даже если за ногу поймаешь в постели с девицей, невинно посмотрят и на чистом глазу соврут, что ее подбросили, и вообще в первый раз в жизни ее видят. Такое активное непризнание тоже можно понять. Оно дает сохранить иллюзию надежды на то, что все ведь и правда могло быть не так.

Из недавних признаний самой себе, могу сказать, что мне долго тяжело было признаться, что понятие «отцовская дочка» мне крайне неприятно. Так как всю жизнь я была лишена отцовской любви как таковой, мне становилось немного грустно от того, что в некоторых семьях все как-то по-другому. Конечно, мне грех жаловаться, у меня есть отличный и любимый отчим и чудесная мама-вомбат. Но ощущение какой-то легкой неполноценности меня все равно долго не покидало. Однажды я перешагнула и через это. Просто осознала, что в жизни не может быть все так, как мы хотим. Есть вещи, которые невозможно изменить, нужно просто смириться и не относиться со всей остротой.

Кто-то ведь живет без ног, а кто-то живет без отца. Мне сравнительно еще очень даже повезло.

А в чем боялись признаться Вы?