Существуют переживания, о которых большинство из нас не решаются говорить,
поскольку они не вписываются в повседневную реальность и бросают вызов
рациональным объяснениям. Это не явления, происходящие вовне, а скорее события
нашей внутренней жизни, которые обычно отбрасываются как игра воображения и
стираются из памяти. Внезапно, привычный вид окружающего мира преобразуется
странным, то ли восхитительным, то ли тревожащим образом: он является нам в
новом свете, приобретая особое значение. Такое переживание может быть легким и
быстротечным, как дуновение ветерка, или оно может оставить глубокий отпечаток в
нашей памяти.
Одно из подобных откровений, которое я испытал в детстве, навсегда осталось
удивительно живым в моей памяти. Это случилось майским утром - я забыл в каком
году - но я всегда смогу точно указать то место, где это произошло, на лесной
тропинке, на горе Мартинсберг, рядом со швейцарским городом Баден. Когда я
прогуливался по свежему зеленому лесу, залитому утренним солнцем, неожиданно все
вокруг предстало в необычном свете. Может, это было что-то, чего я не замечал
раньше? Может, я внезапно открыл для себя весенний лес таким, каким он выглядел
на самом деле? Он сиял необычайно красивым великолепием, честно говоря, как
будто стараясь окружить меня своим величием. Я был переполнен неописуемым
чувством радости, единства, и счастливой уверенности.

Не имею понятия, сколько я простоял там, очарованный. Но я помню тревожное
беспокойство, которое почувствовал, когда сияние постепенно исчезло, и я побрел
дальше: как могло видение, которое было столь реальным и убедительным, столь
непосредственным и глубоким - как могло оно закончиться так быстро? И как я мог
сказать другим об этом, как того требовала переполнявшая меня радость, поскольку
я знал, что нет слов, чтобы описать то, что я видел? Казалось странным, что я,
ребенок, видел нечто удивительное, такое, чего взрослые, очевидно, не
воспринимали, поскольку я никогда не слышал, чтобы они упоминали об этом.
Все еще, будучи ребенком, я испытал еще несколько подобных моментов эйфории
во время моих прогулок по лесам и лугам. Именно эти переживания сформировали
основные контуры моего видения мира и убедили меня в существовании чудесной,
могучей и непостижимой реальности, скрытой от обыденного зрения.
Я был часто озадачен в те дни, мне хотелось знать, смогу ли я, став
взрослым, испытывать эти переживания, смогу ли я изобразить их в поэзии или
живописи. Но, зная, что я не был рожден поэтом или художником, я решил, что буду
хранить эти переживания в себе, такими значимыми, какими они были для меня.
Неожиданно, хотя едва ли случайно, гораздо позднее, в зрелом возрасте,
установилась связь между моей профессией и теми визионерскими переживаниями
детства.
Поскольку я хотел проникнуть в структуру и суть материи, я стал ученым
химиком. С раннего детства, питая интерес к растительному миру, я решил
специализироваться на исследованиях лекарственных растений. Двигаясь в русле
этого рода деятельности, я познакомился с психоактивными веществами, вызывающими
галлюцинации, которые в определенных условиях могут порождать провидческие
состояния, подобные тем спонтанным переживаниям, только что описанным мною.
Самым важным из этих галлюциногенных веществ стал ЛСД. Галлюциногены, как
активные соединения со значительным научным интересом к ним, заняли место в
медицинских исследованиях, биологии и психиатрии, а позже они, особенно ЛСД,
получили также широкое распространение в субкультуре, связанной с наркотиками.
Изучая литературу, связанную с моей работой, я стал осознавать всеобщее
огромное значение визионерского опыта. Он играет главную роль, не только в
мистицизме и истории религий, но также в творческом процессе в искусстве,
литературе и науке. Более недавние исследования показали, что многим людям
визионерский опыт доступен в повседневной жизни, хотя большинству из нас не
удается распознать его значение и ценность. Мистические переживания, вроде тех,
что оставили след в моем детстве, по-видимому, не так уж и редки.
Сегодня широко распространено стремление к мистическим переживаниям, к
визионерскому прорыву к более глубокой, более всесторонней реальности, чем та,
что воспринимается нашим рациональным повседневным сознанием. Попытки преодолеть
наше материалистическое видение мира совершаются в различных направлениях, не
только приверженцами восточных религиозных течений, но и профессиональными
психиатрами, которые перенимают подобный глубокий духовный опыт в качестве
основного терапевтического принципа.
Я разделяю мнение многих моих современников о том, что духовный кризис,
охвативший все сферы западного индустриализованного общества, может быть излечен
только изменением нашего видения мира. Нам следует перейти от
материалистического, дуалистического убеждения, что человек и окружающая среда
раздельны, к новому осознанию всеобъемлющей реальности, которая включает в себя
воспринимающее "Я", реальности, в которой люди чувствуют свое единство с живой
природой и мирозданием.
Все, что может способствовать такому фундаментальному изменению в нашем
восприятии реальности, должно привлекать к себе пристальное внимание. На первом
месте среди подобных подходов стоят различные методы медитации, и в религиозном
и в светском контексте, которые ставят своей целью углубление осознания
реальности при помощи мистического опыта. Другим важным, но все еще
противоречивым, путем к той же самой цели является использование свойства
галюциногенных препаратов изменять сознание. ЛСД находит подобное применение в
медицине, помогая пациентам в психоанализе и психотерапии воспринимать свои
проблемы в их истинном смысле.
Намеренный вызов мистических переживаний, в частности, при помощи ЛСД и
подобных галлюциногенов, по сравнению со спонтанным визионерским опытом, влечет
за собой опасности, которые нельзя недооценивать. Практикующие должны принимать
во внимание некоторые эффекты этих веществ, а именно их способность влиять на
наше сознание, на самую глубинную суть нас самих. История ЛСД на сегодняшний
день достаточно демонстрирует катастрофические последствия, которые могут
наступить, когда глубина его эффектов недооценивается и это вещество
воспринимается как наркотик, который можно принимать ради удовольствия.
Неправильное и неуместное использование сделало ЛСД моим трудным ребенком.
Я хочу дать в этой книге полноценную картину ЛСД, его происхождения, его
эффектов и его опасностей, чтобы предотвратить злоупотребление этим необычным
средством. Я надеюсь в связи с этим подчеркнуть возможности использования ЛСД,
которые соответствуют его характерному действию. Я считаю, что если бы люди
научились использовать способность ЛСД вызывать видения более разумно, в
подходящих условиях, в медицинской практике и в сочетании с медитацией, то в
будущем этот трудный ребенок мог бы стать вундеркиндом.