В колонках играет - Дискотека Авария - Если хочешь остаться
Настроение сейчас - воодушевлённое

От нечего делать продублирую последний постинг на "Готеологии" (обещаю - впредь подобного не повторится; это - для разгонки)

…В течение двух предшествующих недель – в период с 11 по 25 июля, был на выезде. Большую часть этого времени отдыхал в деревне. Много о своей сельской жизни вольно разглагольствовать не буду. О некоторых особо запомнящихся «деталях» моего отдыха скажут два следующих очерка, написанных во время моей «командировки».
Итак,

ОНА ТЕБЕ НРАВИТСЯ

Вечер. Ты снова забираешься на сеновал, подходишь ближе к краю пологого ската и, по-ленински, слегка прищурив глаза, неторопливо начинаешь осматривать с пятиметровой высоты все ближние и дальние окрестности. Твоему взору представляются простирающаяся невдалеке в широтном направлении Траннсибирская железнодорожная магистраль вместе со станцией; сельская автотрасса – грунтовый вариант «федералки» районного значения; здание поселковой почты, две каменные водонапорные башни-близнецы, построенные, судя по их внешнему виду, в годы первых пятилеток; наземные стальные цистерны местной станции ГСМ, школа, несколько опор высоковольтной ЛЭП, берущей своё начало от нижнего бьефа далёкой Зейской ГЭС, телевышка и территории лесхоза – гиганта местной деревозаготавливающей промышленности; - словом, все сельские «достопримечательности». А помимо них – виднеющаяся вдалеке, почти на горизонте, кромка таёжного леса; зелёное покрывало лугов и пастбищ и, как неотъемлемый сельский атрибут – многочисленные дворы и усадьбы, окружённые геометрически правильно выраженными садами и огородами.

На этих дворах ты, наконец, и останавливаешь свой взгляд. Чтобы уменьшить сектор обзора, детализировав его микропанораму, ты достаёшь из-за пазухи бинокль и прилижаешь его к глазам. Очертив окулярами кривую, ты останавливаешься своим вооружённым глазом на одном из дворов, что находится от тебя в ста метрах. Не отдаляя прибор от глаз, ты на ощупь свободной рукой достаёшь из кармана пачку «Балканской звезды», извлекаешь из неё сигарету, подкуриваешь её, не глядя щёлкнув зажигалкой и погружаешься в ожидание…

Иногда тебя тревожат насекомые – жужжащие пауты и издающие свими крыльями ультразвук, комары. Вполголоса ругаясь, ты отгоняешь их, пытаясь очертить рукой, в которой зажата дымящаяся сигарета, вокруг себя свободное пространство. Атаки перепончатокрылых на время прекращаются, но затем возобновляются снова. Наконец, наступает момент, когда ты уже взвинчен наглостью и упорством назойливых крылатых до предела. Ты придвигаешь к себе ведро, заполненное снизу сухой соломой и закрытое сверху свежескошенной травой, поджигаешь его содержимое – получается «дымовуха», отпугивающая мошкару. Тебя одолевают двоякие чувства: с одной стороны, комарья стало меньше; но с другой – дым портит обзор. Впрочем, ты продолжаешь своё наблюдение.

…Через двадцать минут ожидание приносит успех. Ты рывком отводишь бинокль от глаз, быстрым движением достаёшь из кармана стоящий на взводе цифровой фотоаппарат; длительным нажатием рычага устанавливаешь максимальный, 16-кратный «zoom», наводишь объектив на заветный двор и делаешь серию снимков…

…Заметив частые, сменяющие друг друга, фотовспышки, девушка оборачивается в сторону их происхождения – но ничего необычного сначала не видит. Только возвращая свой взгляд обратно, она замечает стоящего вдалеке стоящего на какой-то крыше парня – тебя, задумчиво устремившего свой взгляд куда-то вдаль. На самом деле ты смотришь на неё – но откуда ей об этом знать?.. Она поворачивается и идёт дальше по своим делам, а ты снова приближаешь к глазам бинокль и следишь за каждым её движением до тех пор, пока она не возвращается обратно в свой дом…

Она тебе нравится.

Ты её помнишь едва ли не с детства: каждое лето, приезжая сюда на отдых, ты часто в её компании отгонял коров; иногда с ней сталкиваешься в сельских магазинах. Она – тёзка твоей родной сестры:
- Привет, Наташа.
- Привет.
- Наталь, пока!
- До встречи!

- таким было ваше основное, а также дополнительное общение. Внимания на неё ты не обращал: девчонка как девчонка. Сезонная соседка. Знакомая.

Но в этом году, в первый же день после своего приезда, отгоняя вместе со своим кузеном на пастбище скот, из толпы таких же как ты пастухов-дилетантов, ты сразу выцепил взглядом стройную фигуру и надолго задержал на ней взгляд.

- Что это за краля? Местная, или как мы – у кого-то в гостях? – ты осторожно осведомился у двоюродного брата.
- Наташка.

Наташка. Та самая.
Она самая.

Ты поразился произошедшим в ней переменам – как внешним, так и внутренним. «…Наверное внутренним», - ты поймал себя на мысли, что вы с ней почти не общались. Но тебе сразу бросилось в глаза, что она держит себя не так, как раньше – стала выглядеть более взрослой, серьёзной; в её глазах читается какая-то мудрость…

Ты сначала не веришь, что эта приятная девушка – та самая наташка…

За прошедшую неделю она несколько раз снилась тебе во сне. Ты уже несколько раз обошёл вокруг её дома. В твоём распоряжении есть с десяток её фотографий, сделанных либо издалека, либо исподтишка. В твоей записной книжке появилась пара зашифрованных стихотворений…

Она тебе нравится.

Девять часов вечера. Пора идти за коровами. Ты спускаешься с сеновала; заскочив в дом, оставляешь там свои приборы визуального слежения и выбегаешь со двора. Торопливым шагом ты идёшь по направлению к пастбищу. Настроение прекрасное: сегодня тебя ждёт встреча с ней. Пройдя мимо её двора, ты видишь, что она уже выходит. Вам с ней по пути…

(22 июля)

Примечание: пока мы с ней и остались, как прежде – просто знакомыми. Я не видел смысла начинать развивать с ней какие-либо отношения, ведь моя побывка в деревне продолжалась в течение всего двух недель… За этот срок можно только уговорить стать «девочкой на одну ночь», что мною категорически не принимается и вообще является противным. Зато я очень хорошо подружился с её старшим братом Пашкой и… (только не смейтесь) – познакомился с матерью. С Пахой я договорился вести переписку – в своих будущих письмах буду оставлять место и для Наташки :-)

СЕНОКОС

Кладбище, полночь, на небе луна,
Вижу, разрыта могила одна,
Тихо мертвец протянул ко мне руки,
Нет, никогда не помру я от скуки…
(с) «Красная Плесень»

…Экспозиция, можно сказать, аналогична – с рядом существенных отличий. Ну, во-первых, география разыгрывающегося действа к кладбищу не близлежит; мертвечиной соответственно, не пахнет. Время – тоже не полночь, а двумя часами позже. Но зато чего стоит полнолуние! Сказочная ночь… Всё располагает к активным действиям тёмного характера.

…В одном из деревенских дворов в этот поздний час наблюдается необычное оживление: средних лет мужчина, молодой парень и подросток, покуривая и напряжённо сопя, на ощупь сообща присоединяют болтами к мотоциклу прицеп. Затем выкатывают получившуюся конструкцию на раздолбанную сельскую дорогу, которая официально гордо именуется «улицей Лесной» и является едва ли не центральной магистралью в посёлке – во многом, благодаря своему близкому прохождению параллельно Транссибу. Закрыв деревянные ворота, троица седлает железного коня: мужчина садится за руль, сзади него устраивается подросток, а парень забирается в люльку.

Повернув ключ зажигания и крутанув рычаг стартёра, мужчина заводит мотоцикл и он трогается с места, тарахтя глушителем. Набирая скорость, транспортное средство выезжает на местную районную «федералку» - центральную трассу посёлка, соединяющую её с райцентром и устремляется за пределы населённого пункта.

- Мы едем-едем-едем в далёкие края, статья сто пятьдесят восемь – ты будешь моя, - раззадорившись, начинает напевать юноша.
- Тише ты, не каркай. Или тебе двухсот двадцать второй два года назад показалось мало? – усмиряет его мужчина.
- Да ладно, - масштабы нашей деятельности под её положения всё равно не попадают… - с этими словами парень умолкает и, накрывшись брезентом (в лицо ему бьют сильные встречные потоки воздуха), пытается прикурить очередную сигарету. Наконец, ему это удаётся и он, размахивая её огоньком, переходит на иной мотив:
- Кладбище, полночь, на небе луна…
- Ты что – принять уже успел? – обращается к нему подросток.
- Нет, просто окружающая обстановка своими обстоятельствами располагает к необузданной радости и бесшабашному веселью.
- Ну ты сказанул!
- А то!

Мотоцикл уже выехал за пределы посёлка и мчится по таёжным просторам юго-запада Дальнего Востока. Справа и слева дорогу окружает стена вековых сосен и молоденьких берёз, растущих на местах недавних гарей. С неба по-прежнему глядит плохо скрываемая лёгкими перистыми облаками полная луна; тремя тусклыми красными огоньками ей подсвечивает сельская телевышка; где-то сзади слышен стук колёс проходящего по Транссибу поезда… Наконец, мотоцикл сворачивает на второстепенную грунтовку, имя которой – условность, ибо она представляет собой слаборазработанную колею, по которой даже вездеходный УАЗик с трудом проедет. Впереди показывается широкое – площадью два-тра квадратных километра, поле, на котором, словно терракотовые воины в гробнице китайского императора Цинь Шихуанди, среди небольших кочек, кучно разбросаны огромные – по два метра в диаметре и три центнера весом, рулоны сена.

- Нам сюда, - вслед за этими словами следует поворот на бездорожье, то есть, на поле. Подпрыгивая на кочках, мотоцикл доезжает до края луга, подруливает к одиноко стоящему травяному снопу и останавливается возле него.
Заговорщицки ухмыляясь, троица спрыгивает с «коня» и, следуя заранее распределённым по сюжету ролям, принимается за дело: подросток начинает отсоединять прицеп, мужчина переворачивает рулон набок, юноша подхватывает его и некоторое время удерживает его в наклонённом положении. Наконец, подросток подкатывает прицеп под основание рулона, молодой парень отпускает его и соломенный «рулет» шлёпается в кузов. После чего все трое неспешно фиксируют его положение десятиметровым тросом, опутывая его по краям прицепа, который затем обратно соединяют с мотоциклом. Наконец, всё готово.

Все рассаживаются обратно по своим местам и пускаются в обратный путь. Дорога назад имеет несколько иной маршрут – он пролегает по лесным просекам, луговым просёлкам, а то и вовсе по бездорожью, где сам чёрт ногу сломит и лошадь не пройдёт. К деревне подъезжают с совершенно другого конца. По пути все весело шутят и балагурят, демонстрируя своё поднявшееся настроение…

Через полчаса внутри летней кухни одного из деревенских дворов раздаётся чья-то реплика:
- Ну что – давайте за наш «сенокос»? Как-никак, ещё два дня напряжённой работы под палящим солнцем сэкономили.
- Ну, - за нашу «непосильную» работу! – вторит ему второй голос.
- Будем, - вздыхает третий.
Два стакана и одна стопка, наполненные мутной серой жидкостью, гулко стукаются…
[544x560]