См загаловок
Источник http://vio-lens.livejournal.com/715.html


- А теперь, motherfuckers, самое время растрясти вам свои задницы, - голос Вилле звучит немного устало, но тем не менее достаточно бодро, несмотря на подходящее к концу выступление, - ....Ибо следующая песня – Rebel Yell!!!

Зазвучали жесткие гитарные рифы, и Бэм, пошатываясь, едва не упал с помоста посередине сцены, успев в последний момент схватиться за локоть стоящего рядом парня. Голос Вилле стремительно взвился вверх, взяв невероятно высокую ноту, и также стремительно обрушилось вниз сердце Бэма – голос Вилле всегда действовал на него так.... Окружающая его толпа, состоящая из участников CKY и каких-то приблудных девок, затряслась в танцевальных конвульсиях, и он поморщился от боли в треснутом ребре – памятке о последнем соревновании по скейтбордингу, впрочем, тут же забыв о ней.

Они не виделись почти два месяца, пока наконец Бэм, не выдержав столь долгой разлуки с Вилле, не приехал к нему сам. Почти неделю он таскался за группой, забросив неотложные дела, участвуя во всех безумных попойках и проклиная себя за невозможность найти силы вернуться к нормальной жизни....Хотя...может, он бы и сделал это, если бы не слова Вилле в первый же вечер после разлуки. Тогда Вилле заметил краешек бинтов, выглянувший из-под задравшейся майки Бэма, и вопросительно взглянул на него. Бэм, одернув майку, неохотно начал было рассказывать о неудачном сальто, и замер, заметив, как тревожно потемнели зеленые глаза, а между бровей пролегла напряженная морщинка. Он запнулся, и Вилле спешно опустил ресницы, затем, как ни в чем ни бывало, со смехом глянул на Бэма и непринужденно сказал, хлопнув его по плечу: «Береги себя, Бэм-Бэм....Мой самый большой фанат мне нужен целым и невредимым...». И все. Пара почти ничего не значащих слов, но безумная надежда уже пустила свои зловещие корни в его душе. Однако укорениться ей, увы, не было дано - все остальное время Вилле держался с ним как обычно – легко и естественно, точно также, как, к примеру с Миже. Через пару дней Бэм перестал отыскивать в поведении Вилле признаки бОльшего к нему расположения, поняв всю бесполезность этого занятия, и с головой ушел в алкоголь. Сегодня он был пьян еще задолго до начала концерта, но алкоголь, увы, действовал только на тело, оставляя сознание совершенно ясным, как слеза ребенка. Пошатываясь и рискуя упасть с помоста в любой момент, он наклонился и взял с пола начатую кем-то бутылку пива, краем глаза наблюдая за перемещающимся по сцене Вилле....Ах ты, дьявол....С головой ушел в свою музыку, как всегда. Ну ладно....Бэм пьяно соскочил с помоста и направился к краю сцены, по пути срывая с себя красно-полосатый шарф. Метнул шарф в беснующуюся толпу и искоса глянул на Вилле – тот, похоже, ничего не заметил. Ну конечно, он же никогда ни на что не обращает внимания, когда поет – только он и восторженная, рукоплещущая толпа перед ним, больше не сушествует ни-че-го...Словно в ответ на его мысли Вилле сделал шаг назад и оглянулся – зеленые глаза понимающе сверкнули, и он слегка прибнял Бэма за талию, но тут же опустил руку и продолжил петь..... От случайного, но не менее желанного прикосновения волоски на теле Бэма встали дыбом, и он едва не застонал, но взял себя в руки и вернулся к танцующей толпе...Подбежал оператор, и невольно он порадовался, что пьян лишь отчасти – изображать из себя пьяного было невероятно легко.

Вилле заканчивал песню – последнюю за сегодняшний вечер; его голос взлетел под самый потолок зала и резко оборвался на самой высокой ноте, и внутри у Бэма тоже что-то оборвалось...Как на автомате, он снова спрыгнул с помоста и подошел к Вилле – тот как раз в это время одевал свое пальто, намереваясь уйти со сцены. Бэм развязно навалился на него, делая вид, что падает, пальцы скользнули по прохладному черному шелку рубашки Вилле, слегка его царапнув; в голове мелькнула отчаянная мысль – на кого он сейчас похож, но ему уже было все равно...Вилле слегка отстранился, улыбаясь светло и слегка отчужденно; Бэм подобрал его экстравагантную шляпу и водрузил ему на голову, пряча глаза – щеки его нестерпимо жгло стыдом, он отвернулся...Вилле наконец одел пальто и аккуратно, помня о незажившем ребре, увел его со сцены, как маленького, непослушного ребенка; да в принципе, таким он ведь и был – маленьким и непослушным, только вот влюбившимся так некстати....При мысли об этом боль с новой силой резанула по сердцу, и в сравнении с этой болью все переломанные ребра могли показаться пустяком....

За кулисами Вилле, осмотрев Бэма и сокрушенно покачав головой, отказался идти на очередную попойку. Удерживая упирающегося Бэма и весело комментируя его пьяные фразы, он повез его в отель – отсыпаться. Бэм дал волю своему безрассудству и всю дорогу нес чушь, Вилле в ответ только заливисто хохотал. Толкнув дверь номера Бэма, Вилле, вздохнув, просто взял его на руки и занес в комнату, как новоиспеченный жених невесту, и уложил на кровать. Бэм притих, глядя на него из-под ресниц и выжидая, что будет дальше....Вилле покачал головой и потянулся расшнуровывать его ботинки; сняв с него обувь, он сел на кровать и удивленно застыл, столкнувшись с совершенно трезвым взглядом ясных голубых глаз.

- Бэм-Бэм....ты что? – удивленно выдохнул Вилле. Бэм мрачно взглянул на него и сел на кровати, машинально взъерошив рукой отросшие волосы. Он уже все продумал, что хотел сказать Вилле, но не знал, что начать будет так тяжело.

- Вот что, Вилле...я уезжаю завтра.

- Завтра? Куда?

- Куда – это неважно, Вилле...Важно то, что я уезжаю насовсем. Все. Баста. Финита ля комедия. – Он говорил негромко, но очень твердо; Вилле ошарашенно отвел глаза и с силой растер виски.

- Но почему? Что случилось?

- Ничего не случилось. Вернее, случилось, но еще 3 года назад. Ты же все понимаешь, Вилле. Знаешь, как я люблю тебя, и не даешь мне ни приблизиться к тебе, ни отдалиться!...... Я уже не я вовсе, а лишь жалкая тень меня, сам себе больше не принадлежу, и не могу так больше. Завтра я уеду, и сделаю все, чтобы забыть эти 3 года, вычеркнуть их из своей жизни....

- Бэм....А если...не получится? – глухо спросил Вилле.

- Я не хочу об этом думать сейчас, - отрезал Бэм, - Во всяком случае, я сделаю все возможное, чтобы это получилось...Пока все не зашло слишком далеко. – Он с горечью взглянул на татуировку в виде маленького сердца на правом запястье – такую же, как у Вилле.

Вилле закрыл руками лицо и замолчал, и слабый отголосок надежды шевельнулся у Бэма в душе – неужели он на самом деле так переживает? Неужели ему не все равно? Но в тот же момент он вспомнил, как Вилле вел себя в эти дни, и безжалостно прогнал эту мысль прочь. Это слишком больно – обманываться так каждый раз....И слава Богу, больше этого не повторится.

Вилле наконец тяжело вздохнул и поднял на него глаза – в них плавала горечь и сожаление.

- Ну хорошо, Бэм-Бэм.....Только... – Бэм вопросительно поднял на него глаза, - Осталось только одно дело, которое я не успел с тобой завершить...если ты позволишь...

- Разумеется...Что именно?

- А вот это... – прежде чем Бэм успел опомниться, Вилле навалился на него всем телом, опрокидывая на кровать, и с неожиданной для такого хрупкого человека силой прижал его запястья к кровати. Теплые губы, слегка пахнущие никотином и хорошим коньяком, накрыли его губы, гибкий язычок проник в раскрывшийся от удивления рот, и от соприкосновения их языков перед глазами Бэма пошли огненные круги. Все мысли улетучились из головы, весь мир сузился до точки, где были только губы Вилле и жадные, исступленно отвечающие на его поцелуи губы Бэма...Тяжело дыша, Вилле откинулся назад и посмотрел на него – сильно накрашенные зеленые глаза были полны сладкой истомы, губы покраснели и чуть припухли, мейк-ап в стиле Ворона слегка размазался, но от этого он выглядел еще желаннее, чем обычно.

- Ты по прежнему хочешь уйти от меня? – спросил он самым интимным своим тоном; его голос обволакивал тело Бэма, как нежнейший зефирный туман, лаская каждую клеточку его существа и заставляя его мужское естество судорожно сокращаться от сильнейших приступов желания. – Ну?

- Да...нет...Боже мой... – Бэма корежило, как от сильнейших приступов боли, тело и мозг раздирали противоречивые чувства – что Вилле опять задумал? Он снова смеется на ним? Или просто сжалился над его чувством, и это просто подачка с его стороны?

Вилле, заметив его колебания, нахмурился, но уже через секунду слабая улыбка озарила его лицо, и он снова прижался губами к его губам. В этот раз поцелуй был гораздо более нежным, но то же время невероятно страстным, нежели предыдущий; чуть постанывая, он облизал губы Бэма и вобрал его язык себе в рот целиком...Бэм исступленно извивался под ним, затем рывком высвободил руки, вцепился ему в волосы и принудил отстраниться, впившись безумным взглядом в опьяненные желанием зеленые глаза.

- Ты...на самом деле этого хочешь? – спросил он настолько хрипло, что не узнал собственный голос.

- О Боже, Бэм, заткнись.... – голос Вилле звучал не менее хрипло, но тем не менее даже в этот момент невероятно музыкально, - Просто доверься мне....

Сопротивляться больше не было сил, да разве и возможно было ему сопротивляться? Даже в самых смелых своих мечтах он не мог себе представить такое...Пока эти мысли проносились в его мозгу, Вилле успел снять с него куртку и майку, и Бэм спустился с небес на землю, услышав его слабый сочувственный вздох при виде огромного ушиба на левом боку – бинты Бэм самовольно снял еще пару дней назад, решив, что они больше ему не нужны. Пальцы Вилле пробежались по его груди, затем, наклонившись, он слегка лизнул языком его левый сосок; Бэм зашипел и откинулся на кровать, чувствуя, что вместо крови по венам потек растопленный свинец. Легчайшими поцелуями Вилле покрыл его грудь и весь левый бок, так что вся боль, если она и беспокоила его раньше, улетучилась куда-то. Недовольно защелкала пряжка джинсов, бесстрастно вжикнула молния – и его джинсы уже валяются на полу, а губы Вилле спускаются все ниже и ниже...Вот они добрались до татуировки в виде узорчатой хартаграммы внизу живота, такой же, как у Вилле, и проворный язычок начал повторять все детали её рисунка.

- О Боже, Вилле...не надо... – зашептал Бэм срывающимся голосом, но его мучитель был безжалостен.

- Что не надо, Бэм-Бэм?...вот это? – язычок скользнул еще ниже татуировки, и Бэм почти потерял сознание, почувствовав глубину и влажность обхватившего его горячего рта. Где-то вдалеке он услышал треск рвущейся ткани, и не сразу осознал, что рвет пальцами белоснежную шелковую простыню. Вилле снова прижал его запястья к кровати, не давая сделать ни одного движения, и безжалостно и неумолимо подводил его к финишу, так что Бэм перестал сдерживаться и кричал уже в полный голос...Менее чем через минуту сильнейший оргазм сотряс его тело, он выгнулся дугой, в безумном рывке высвободил руки и схватил Вилле за голову, прижимая его к себе сильнее, вдавливая бешено пульсирующий ствол в глубину его жаркого рта...

Прошло около пяти минут, прежде чем он обрел возможность что-либо соображать. Вилле молча лежал рядом, положив голову ему на плечо, и рисовал пальчиком узоры на его груди. Заметив, что Бэм пришел в себя, он поднял на него глаза и улыбнулся своей фирменной, пленительной улыбкой.

- Вилле.... – Бэм все еще с трудом мог говорить, - Это что значит.... что мне надо было пригрозить «разводом» гораздо раньше??? – Вилле опустил ресницы и улыбнулся.

- Кто знает, моя сладость, кто знает....Я на самом деле сильно испугался, что могу тебя потерять...Ты был ооочень убедителен... – Он приподнялся на локте и запустил свободную руку в волосы Бэма, перебирая густые вьющиеся пряди, затем стиснул его голову и приблизил к себе: - Никогда, никогда больше не говори, что хочешь уйти от меня....

Бэм, не в силах отвести взгляд от горящих зеленых глаз, облизнул пересохшие вдруг губы.

- Хорошо.... – прошептал он едва слышно, - Вилле...

- Ммм?

- Я хочу еще... – Взгляд, который бросил на него Вилле при этих словах, поверг его в сладостную дрожь ожидания, - Но только иначе....

- Оу....как именно?

- Возьми меня.... – Он открыто встретил напряженный взгляд пытливых зеленых глаз, затем взял его руку и прижал к своим губам. Вилле расслабился и, тихо засмеявшись, прижался губами к его щеке.

- Конечно, сладость моя....для тебя - все, что захочешь....