Дождь. Это было всегда здорово.
Первое, что я изображал в своей жизни, по словам моих родителей, была гроза. Меня несли на руках, а я размахивал своими, шипел, таращил глаза и кричал: "Буууум! Быыщщ!" Мне всегда так хорошо представлялась эта картина, что кажется - это память, а не воображение.
В садике было обидно, что нас загоняли в здание из-за дождя, хотя с другой стороны, очень нравилось, ведь происходило что-то экстренное и чрезвычайное!
Если дождь начинался, когда я был у себя во дворе, то мною покорялась горка, и там строился дом. Я думал, что вот построю его, и буду там всегда жить. Но, естественно, обстоятельство: "Ника! Домой!" - сильнее всех других обстоятельств вместе взятых. Поэтому я и не живу на горке, которую уже снесли.
А иногда, мы с соседкой выбегали под дождь и прыгали по лужам, нагло и открыто смеясь над осторожными и брезгливо идущими вокруг ручейков взрослыми. Мы даже могли долго сопротивляться Самому Главному Обстоятельству.
Потом мы выросли. Когда соседка выбегала в дождь, то было уже видно, что делает она это больше для вида, чем для удовольствия и радости. Мне расхотелось "ходить в дождь". Я помню это время, и знаю, что когда кто-то моего возраста так радуется под дождем, то это, прежде всего, наигранно, и уж в самых редких случаях - нет. Им самим тяжело в этом признаться.
Последнее самое приятное впечатление, которое я испытал от дождя, было на вершине горы, в дали от цивилизации. Ливень погнал меня домой. Я бежал очень долго и очень далеко, боясь того, что не вернусь. Этот страх дал мне больше любви к жизни. Уважение к дождю.
Все привыкли считать, что человек важнее всего на свете. Жаль, что всё наоборот. Чтобы спрятать (прежде всего, от себя) несостоятельность, мы придумываем разные игрушки: мобильный телефон, телевизор, компьютер. Даже эволюция является чем-то вроде оправдания перед живой природой. Человек, извиняясь перед тем, что является уродом, приспосабливается к окружающей среде.
Несмотря на возраст и все остальное, на дождь до сих пор приятно смотреть в окно. Мне открывается вид на вишню в палисаднике, на большой и задумчивый череп на ней и на стул, на котором даже летом нельзя сидеть. Дождь и туман тихонько кутает их, иногда туда попадают и все мои условности, определения этого мира, тогда, на секунду, и даже много меньше, возможно увидеть мир более похожим на себя. Жалко, что когда ты "очнешься", то забудешь всё то, что только что видел.