Время тянется с небес,
Его волочет грубый бес.
Совсем немногие из всех
Умеют слышать его смех.
Но есть часы, что неподвластны
Всем черным тьмам, они атласны,
Прекрасно-вечно недвижим
В часах молчащий серафим.

Часов тех стрелки осторожно,
И с силой сдвинуть невозможно.
И бес в бессилии заглох,
Остыл времён и зла молох.
Смеется злобно, тащит время,
Над ним - единственное бремя:
Тот серафим часов застывших,
Источником тепла прослывших,
Мечтает вырваться, страдает,
Как разломать часы - не знает.
Сквозь толщи на народ взирает,
От беса время сберегает.
Стоит закован в цепи стрелок,
Вокруг ржет бес, душою мелок.
Но час придёт - и чрез стекло
Прорвётся ангел всё равно!

Одна спасти беднягу может,
Чей образ серафима гложет...
Во имя времени спасенья
Нужно одной лишь откровенье.
Пока той нет, бессилен свет,
Один он в хаосе планет.
А злобный бес все время тянет,
Но знает, знает - час настанет!

(с) Я. И никто иной.