Всё началось ровно в полночь. О наступлении нового дня громко и бесцеремонно заявила кукушка. Толик вскочил, кое-как разлепил глаза и увидел на своей стене большие ходики, из которых и вылетала светящаяся пташка. – «О, Господи!» - прошептал Толик и ущипнул себя за нос. Часы же и не собирались пропадать, наглая кукушка уже докуковывала двенадцать часов. – «Десять! Одиннадцать! Двенадцать!» - непроизвольно считал Толик. Птичка спряталась в своё окошечко, а он подошёл к ходикам и начал их испуганно ощупывать. – «Слава Богу, хоть тринадцатый раз не крикнула!» - проворчал он. – «Но откуда взялись эти чёртовы ходики? Готов поклясться, что вчера вечером их не было!». Тут же к Толику пришла гениальная, по его мнению, идея: это не его дом. Он в гостях у кого-то, и где-то здесь рядом – хозяин. – «Эй!» - самым громким шепотом сказал Толик, уже прокручивая в голове фразы-извинения, но гробовая тишина послужила ему ответом. Толик взглянул себе под ноги и узнал свой собственный палас. Тогда конечно… Родители и брат уехали на три дня в командировку, и он дома один. В гости его никто не приглашал, а часы – появились неведомо откуда. Толик нащупал ногами тапки, подбрёл к ходикам и щелкнул по ним пальцем. – «Тук!» - раздался характерный фанерный звук, а из окошечка внезапно снова вылетела кукушка. – «Ку!» - пробормотала она и захотела скрыться, но Толик оказался ловчее и ухватил птичку за пружину. Она яростно затрепыхалась в его руке. – «Вот тебе и ку!» - шепнул Толик. – «Ну, говори, откуда ты взялась?». Некоторое время он смотрел в кукушечьи глаза, сделанные из пуговиц и облитые фосфором, как вдруг зазвонил телефон.
- «Этого ещё не хватало!» - проворчал Толик, отпустил птицу и поплёлся к трубке. – «Алло!».
- «Толя? Привет. Узнаёшь?».
- «Ты чего, обалдела?! Полночь!» - недовольно ответил тот, угадывая голос. Голос был женским, чересчур томным и с хрипотцой. Вдобавок ко всему, он был знакомым.
- «Толя! Фу! Что за слова? Хотя чего мне ещё ждать? Я тебе, наверное, надоела».
- «Ну, давай короче, а вообще – нехорошо ночами людей будить».
Голос замялся.
- «Ну… Толя… Сам ведь наверное знаешь?...»
- «Кто бы ты ни была! В полночь я не знаю ничего!» - чуть ли не рявкнул Толик и уже приготовился к бросанию трубки, но остановился.
- «Эй! Алё, ты ещё здесь? Оля, что ли?»
- «Наконец-то понял! Это… ну в-общем, не могу я жить без тебя. Я вообще спать не могу, сейчас думаю – была ни была. Если пошлёт – сразу в петлю, повешусь. Ну, что?!»
У Толика на несколько секунд затормозились все мыслительные процессы.
- «Ладно».
На том конце провода облегчённо, пусть и слишком долго, вздохнули.
- «Спасибо тебе, моё счастье! Теперь я точно не усну. Может, пойдём, погуляем, а?»
Толик думал недолго.
- «Пошли».
- «Счастье! Я буду ждать тебя рядом с моим домом! До встречи!».
Неожиданная девушка нажала на рычаг, из Толикового телефона полились длинные гудки. Он некоторое время держал трубку у уха, открыв рот, а затем подпрыгнул и несколько раз повернулся в воздухе. Как будто угадывая его мысли, из часов выскочила недавно терзаемая им кукушка и хрипло прокуковала.
- «Заткнись, глупая!» - отчеканил Толик, нацепил пиджак, зачем-то снял невесть откуда взявшиеся часы, сунув их под мышку, и вылетел за дверь. Дверь громко захлопнулась за толиковой спиною, и резкий хлопок моментально отрезвил его.
- «Чего же я наделал!» - воскликнул Толик, тупо глядя на отрезанный путь назад. – «У меня же затвор односторонний! И вообще, зачем я помчался на какую-то встречу? Кто хоть она такая, эта Оля?!».
Вопрос остался без ответа. Толик попытался вспомнить, кто такая эта девушка, и до него дошли две очевиднейших вещи. Вещь первая: познакомились они с ней только вчера, а следовательно, никакого её адреса, а тем более других тайн ему просто неоткуда было узнать. И вещь вторая, непосредственно вытекающая из первой: Она не могла знать ни его имени, ни тем более номера телефона. Толик разозлился. Кто посмел так разыграть его?
Толик пошарил рукой в кармане своего пиджака и наткнулся на маленький пакетик сока. Затем нервно проткнул его и звучно стал сосать сок из соломинки. Наверное, со стороны это выглядело смешно, но сам Толик так не думал. Мозги его остыли, он стал намного лучше соображать. В чудеса он не верил, но всё же кто-то из общих знакомых мог дать девушке его телефон. Наверное, она решила, что он же и подсказал ему адрес. Здесь всё просто и понятно. Но что делать с закрытой дверью и часами с кукушкой под мышкою? Толик ещё несколько раз похлюпал остатками напитка в пакетике и с яростью бросил его на землю. Хотел бросить вслед за ним и часы, но, поразмыслив, передумал.
Толику ничего не оставалось делать, как ждать родителей. У них был ключ, а он только вчера (кстати, после этого знакомства) сунул свой в куртку. Которая теперь благополучно висела на закрытом балконе. Но не сидеть же на холодных ступенях всю ночь?! И Толик поплёлся неизвестно куда, попинывая пустой пакетик и с трудом волоча тяжеленные ходики.
Он вышел в ещё не успевший остыть после дневной жары двор. Никого. Лишь какая-то собака изо всех сил выла на луну. Луна же старела, и являла собой тоненький серпик. Вновь Толик захотел бросить таинственные часы, но что-то его удержало. Кукушка, по-видимому, всё-таки оторвалась от пружины и теперь тихо перекатывалась внутри фанерного корпуса. Толик посмотрел вперёд и направил свои стопы вперед, дальше от подъезда. Его пригласили, можно сказать, на свидание, а он не знает, где дом той красавицы. Родной дом по-подлому захлопнул свои двери прямо перед толиковым носом. И Толик послушался голоса сердца. Вперед, может быть, повезёт. И он найдёт ту, которая в него влюблена.
Но сердце Толика было очень ненадёжным компасом. Через три шага оно предательски забилось, и за дело вновь взялся ум.
- «А уж не сказала ли она, что ждет меня у Моего дома?» - задал себе вопрос Толик и тут же ответил: «Если девушка говорит «У моего дома», то это никак не означает «у Моего».
- «Что же это такое! Жара до сих пор стоит!».
Толик взглянул на Луну, от неё повеяло жаром. Внезапно, словно бы в кинотеатре, прямо перед его глазами предстала картинка. До этого момента он даже и не помнил, как выглядела вчерашняя девчонка. Сейчас же она встала перед Толиковыми глазами. В её физиономии не было ничего особенного, что бы сильно выделяло её среди остальных, но в то же время таких лиц в природе больше не существовало. Большой нос? Нельзя сказать. Длинные волосы? Ну, да. Но что дальше? Треугольное лицо, пугающее своей страхолюдностью? Не приведи господь! Глаза? А что глаза? Единственное, что он запомнил из портрета некой Оли. Глаза это такие, что можно утонуть в них. С какой-то неведомой ему поволокой, серо-зелёные, миндальной формы. И с дикой печалью. Внезапно Толику безумно захотелось увидеть их снова, и он окончательно и бесповоротно потерял голову. Он помчался к ближайшей автобусной остановке, шлёпая по лужам, и запрыгнул в стоящий автобус. Уже в нём Толику стало нехорошо. Он обнаружил себя в абсолютном одиночестве, если не считать спящую кондукторшу. Все его штанины были измараны так, словно бы он целый день стоял под дождём. Толик не знал, зачем он сел в автобус, но вопить: «Эй, шофёр, останови!» явно нецелесообразно. Он проехал несколько остановок и почувствовал, что часы в руке как бы набухли и потяжелели. На какую-то секунду у Толика в голове пронеслась мысль, что неплохо было бы избавиться от груза и оставить его в подарок водителю. Эта мысль вскоре улетела, как назойливая муха, чтобы вернуться опять. Наконец, Толику надоело грызть себя из-за каких-то жалких часов, и он пулей выскочил на одной из остановок.
- «Куда я заехал?».
Теперь Толик не соображал ничего. Голоса раздавались как будто из часов:
- «Пора идти! Тебя ждут! Ждут там… сам знаешь где!».
Толик помотал головой – часы вновь замолкли, но рассудок не вернулся. Теперь под ногами было совсем сухо, но пошёл дождь. Дождь, как понял Толик, мочил только его.
- «Ничему больше не удивляюсь!» - решил про себя он и смело побежал в дома, которые видел впервые. – «Она должна быть там!».
Когда Толик, наконец, добрался туда, куда вели его загадочные часы, он весь промок. Вода стекала с него ручьями. Но ожидания не подвели его – у одного из подъездов некоего дома действительно стояла высокая длинноволосая девушка. Её глаза сверкали в ночи, как лампочки.
Толик медленно подошёл к ней, сердце его сильно билось.
- «Вот она! Что-то такое было уже несколько лет назад!».
- «Толя!» - шепнула девушка, когда он подошёл к ней вплотную.
- «Оля!» - прошептал Толик и только сейчас заметил, что часов нет у него под рукой. Он оглянулся назад и увидел их в луже. Девушка обняла его, и он почувствовал тот же жар, что и при взгляде на луну.
- «Адское пламя не обжигает, если горит внутри с самого рождения!» - исступлённо зашептала Оля, «стекая» по Толиковому плечу. – «Пламя во мне и в тебе. Я сразу поняла, что будем вместе. Пусть все мои друзья говорят, что ты слишком низок для меня!».
Толик провёл руками по волосам девушки. Они были ещё мокрее, чем его собственные. Лицо её тоже блестело, и Толик сразу догадался, что это от слёз. Вдруг девушка моментально преобразилась.
- «Зачем ты выбросил этот хлам?» - Оля отстранилась от Толика и указала рукой на валяющиеся часы. – «Это же часы с кукушкой! Антиквариат музейный!».
- «Часы. Антиквариат» - поддакнул Толик.
- «Ты не хочешь разбогатеть, тот-в-котором-горит-адское-пламя?».
- «Нет» - выдавил Толик, но пошёл и поднял ходики. Теперь в них ничего не тряслось и не гукало.
- «Покажи-ка».
Толик протянул девушке часы. Она повертела их в руках, подняла окошечко.
- «О, нет! Они не подлежат ремонту! Кукушка отвалилась, а это значит, что им смерть. Выброси их. Выброси, и подальше. Они мне совсем не нравятся. Я боюсь тебя, когда ты с ними».
Толик подчинился, со всей силы швырнул часы под ноги. – «Ку-ку-ку!» - завопила «починенная» кукушка, но не залетела обратно, а так и осталась вне окошечка. По корпусу ходиков пробежала яркая трещина.
- «Слава богу!» - воскликнула непонятная девушка и вцепилась в Толика. – «Теперь мы правда будем вместе навечно? Ведь правда?».
- «Правда» - ответил Толик. О, эти глаза! Они задевали все самые глубинные струны его души! Он не мог от них оторваться, они же вытягивали из него энергию. Через минуту он почувствовал, что не в силах стоять.
- «О! Я не переживу, если ты так реагируешь на меня! Ты должен привыкнуть! Мы будем вместе! Может, теперь-то прогуляемся по ночному городу?».
Толик с трудом отрицательно мотнул головой.
- «Я понимаю. Час ночи – неподходящее время для прогулок вдвоём, а особенно таких, как я и ты. Пойдём сейчас ко мне. Ты узнаешь, что такое настоящая любовь!».
И Оля потянула за ноги Толика, уже теряющего сознание, в ближайший подъезд. Едва отойдя от её глаз, он стал нормально понимать окружающую обстановку.
- «Она – Медуза. Она убивает взглядом».
Толик осматривал девушку сзади.
- «Оля» - сказал он тихо.
- «Тебе вредно волноваться, мой милый. Теперь мы однозначно вместе. Никого рядом. Ирка. Алька. Юлька. Они меня достали до печени. Ты тоже сможешь от них отдохнуть. Мы пойдём на прогулку, не бойся. Теперь ты можешь быть уверенным – умереть просто так тебе не удастся. Пока я жива, жив и ты».
Девушка говорила, и Толик её не понимал, а вернее, не слушал. Он любовался её обнажёнными ногами, которые блестели от неведомого света. Но смотреть пришлось недолго – у одной бронированной двери Оля остановилась.
- «Проходи» - небрежно бросила она, отворила дверь и скрылась в ней. Толик медленно вошёл. То, что он увидел, совсем не походило на квартиру. Помещение было настолько большое и настолько же пустое, что Толик не удержался на ногах и упал.
- «Ш-ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Пш-ш-ш!» - стали раздаваться откуда-то звуки, и через несколько секунд кто-то яростно потряс валяющегося Толика за плечо. Плечо тоже зашипело. Толик приоткрыл глаза, и увиденное им не повергло его в шок. Над ним стояла совсем не Оля, а некто, шерстистый, с круглыми бараньими рогами и страшной мордой.
- «Грешник!» - проверещал некто голосом, совсем не подходящим такому грозному существу, схватил Толика за волосы (тот не почувствовал боли) и потащил куда-то. Сотни голосов звучали там, сливаясь в один, шипение становилось всё громче и громче. Толик видел целый легион таких же рогатых тварей, пляшущих вокруг костра. Костёр этот был такой, что запросто мог скрыть в себе, наверное, маленький дом.
- «Да сгори ты, грешник!» - завопило держащее Толика существо, сорвавшись на последнем слове, размахнулось и бросило его в костёр.
- «А-а-а-а-а-а-а! Оля!» - взревел от страха он, закрыв глаза.
Толик упал на что-то жёсткое и огляделся. Толпы чертей уже не было, как не было и костра.
- «Оля!» - вновь позвал он. Никто не ответил ему, лишь где-то далеко раздался дикий кашель.
- «Кхе, кхе!».
Толик потёр ушибленное место. Куда же исчезли черти, Оля и костёр? И он пошёл на поиски кашляющего. – «Кхе, кхе!» - слышалось все ближе. – «Кхе, кхе!».
Кашель не походил на человеческий. Кашляющий, похоже, ужасно мучался, рвал позывами своё горло и ничего не слышал вокруг.
- «Оля!» - громче крикнул Толик и только заметил, что помещение, где он находится, буквально безгранично. У него не было углов, а также каких-либо стен. Лишь вдали виднелся кто-то. Толик пошёл к нему навстречу и понял, что именно он кашляет. Человек кашлял, пребывая в лежачем состоянии, и Толик решил, что он сильно болен.
- «Из…» - начал он, приблизившись к человеку достаточно близко, но не смог закончить. Этот тип был намного ужаснее с виду, чем каждый из тучи чертей. Лицо его пугало олика, хотя тот и не боялся. Струпья свисали с огромного носа больного, смешиваясь с давно склеившимися седыми висячими усами. Время от времени человек откидывал всю эту смесь ото рта и громогласно кашлял. Словно бы извёстка вылетала у него при этом из лёгких и оседала на полурваных штанах. Оба глаза человека заплыли бельмами, так что он ничего не видел. Но самое жуткое зрелище представляли собой руки человека. Они заканчивались не ладонями, а ржавыми дисковыми пилами. При каждом кашле они проворачивались и становились всё меньше и меньше от осыпающегося слоя ржавчины
- «А? Кхе-кхе! Кто здесь? Неужели смерть-таки пришла? Кхе-кхе!». Больной так разволновался, что выбросил облака извёстки прямо на Толика. Он стал быстро отряхиваться и пятиться назад от ужасного человека.
- «Слышу, слышу, что не смерть! А кто, кхе-кхе?».
Человек пилой провёл по усам, от них отвалился добрый кусок и прилип к пиле. Толика едва не стошнило.
- «Вот сейчас какие все умные! Обычная свинья, значит, кхе! А!».
Толик перепугался не на шутку. – «Ну, занесло!» - подумал он. Слепые глаза больного вдруг открылись и загорелись лиловым цветом.
- «Эй, ты, кхе!» - захрипел человек, коверкая слова. – «У меня к тебе есть деловое предложение – я сейчас распиливаю все твои косточки, а душа твоя моментально очищается от всех грехов!».
Толик брезгливо заметил:
- «Вот ещё, какой-то сумасшедший бомж будет меня пилить!».
Человек жутко обиделся.
- «Я живу здесь не одно тысячелетие, и никто меня не называл так, как назвал ты, свинья! Я многого уже не помню, но имя свою не забуду и в другой жизни! Меня зовут Человек-Резак!».
- «Э-э-э!» - промычал Толик, смотря на человека. Он же неожиданно резво вскочил и ногами ухватил Толика. Ноги Человека-Резака оказались ещё цепче, чем руки некоторых людей.
- «Слушай, кхе, свинья!» - глаза его изменили цвет с лилового на ярко-чёрный. – «Я хранитель всех подземелий, пещер и всего неосновного на земле! Но в последнее время руки всё чаще отказывают мне, и главная Сила указала мне на мою смерть. Я смогу оставить все эти миры лишь тогда, когда источу свои пилы. Но этот мир слишком мягок, чёрт бы его побрал! Слишком! И учти: я тебя не выпущу, пока ты не дашь мне своего согласия! Я, хоть и стар, но весьма силён!».
Толик попытался вырваться из цепких ног монстра, но Человек-Резак поднял свою руку и начал раскручивать ржавую пилу. С неё полетели частички железа, а Толик утих. Противным смехом Резак рассмеялся:
- «Да ты не бойся, парень! Я тебе, может быть, палец отрежу, и всё. Будешь знать. Как вырываться из лап главного властителя подземелий! Понимаешь, свинья, не имею права убивать, пока не получу согласия от жертвы. Таковы законы Большой Силы. Ну так что, пилить?».
Толик молчал, ощупывая костлявые ноги Человека-Резака. Быть может, можно как-нибудь спастись? Чудовище вновь закашлялось, Толик покрылся густым слоем извёстки. И придумал план бегства.
- «Пили!» - вздохнул он, думая, что Человек-Резак, прежде чем зажать его в пилы, разожмёт нижние конечности. Толик приготовился к сокрушающему удару по Резаку.
- «Значит, да?» - скрипуче спросил Человек-Резак.
- «Пили, урод!» - дал своё согласие Толик. Человек-Резак зажал пилы в полуистлевших зубах, затем раскрутил их до раскаленности.
- «Ты учти, свинья! Чем больше мук ты претерпишь при жизни, тем счастливее будет твоя душа! Поэтому сразу убивать тебя я не стану. Боюсь, что пилы не сточатся, если я сразу вонжу их в твоё несчастное сердчишко. Да, свинья! Человек-Резак, он большой садист! Ты будешь долго мучаться!».
С этими словами старое чудовище принялось за отпиливание пальцев ног Толика. Кровь хлынула ручьем, но Толик ничего не чувствовал. Должно быть, он потерял сознание.
Но нет. Глаза его были широко открыты, он наблюдал за процессом собственной казни. Кричать не хотелось, так как боли не было. Толика раздражал лишь визг ржавых пил.
- «Ты, урод, пили потише!» - шепнул он. – «О, да! Да!!!!» - исступленно бормотал Человек-Резак, смотря за тем, как пилы на его руках становятся всё меньше и меньше.
- «Тебе повезло, свинья! Я умру раньше тебя – за тысячу лет они проржавели сильнее, чем я думал» - прошипел монстр и вонзил обе жужжащие пилы чуть выше коленей Толика. Тот же с некоторым удивлением пытался почувствовать хоть что-то и не испытывал ничего, кроме зубовного скрежета от мерзкого визга. Он пошевелил ножными пальцами и ощутил их на месте.
Человек-Резак истекал слюной, которая капала на тело Толика. Пилы его визжали, непонятно откуда бравшаяся кровь улетала вместе с ржавчиной. Каждая из них составляла уже не более двух сантиметров. Толику было противно, он с трудом сдерживал рвоту.
- «Сволочь!» - неизвестно кому проворчал он, как вдруг обе пилы Резака треснули и рассыпались в труху. – «У-у-у-умира-а-а-а-аю-ю-ю-ю!» - завыл Резак и медленно растворился в воздухе. Вокруг Толика запахло тлением. Он почувствовал необыкновенное облегчение на душе, несмотря на вонь, судорожно стал ощупывать ноги, которые должны быть отпиленными. Теперь в них появилась странная боль, но всё было на месте. Дыхание Толика участилось, захотелось бежать куда-то. Толик вскочил и тут же поскользнулся как раз на том месте, где растаял Человек-Резак. Оказывается, чудовище оставило после себя противного, кислотного цвета лужу, к тому же вонючую. Толик рухнул в жидкость, мало что соображая, но понял, что вода твёрдая. По лицу его прошла длинная царапина, из которой закапала кровь. И лишь теперь Толику стало больно. Больно невыносимо.
- «А-а-а-а-а! У-e-e-e-e-e!» - завопил он и едва не потерял сознание.
- «Бедный! Ты жив?!» - раздался из ниоткуда участливый, хрипловатый голос. Он казался испуганным. В этот миг Толик почувствовал себя объевшимся галлюциногенных грибочков – пространство вокруг резко изменило цвет. Из бледно-серого с примесями ярко-жёлтого, то есть лужи Резака, мир окрасился в грязно-серый, цвет мокрого асфальта. Ничем больше не воняло, а рядом с Толиком стояла загадочная Оля. Она тряслась, вернее, трясла себя, будто бы от страха.
- «Какое чудовище! Кто это был?» - спросила она, прочно стоя на ногах. Толик только сейчас понял, что вцепился в руку девушки от полного бессилия.
- «Человек-Резак» - едва слышно пробормотал он.
- «Ужас! Кошмар! Он едва не убил тебя, солнце! Но, к счастью, я была рядом. Откуда этому гаду было взяться там, где есть я? Но теперь всё прошло, ты жив. Если бы вдруг ты умер, я бы, не раздумывая, умерла бы рядом с тобою! Пойдём, любовь, на тебя плохо влияет спёртый воздух! О, господи, если бы мне только знать!».
Неожиданно Толик потерял точку своей единственной опоры, его ноги больше не бессильно волочились по земле, а осознанно шли. Глаза его смотрели отныне не на длинную, изящную руку Оли – больше не могли её видеть - а куда-то вдаль, откуда раздавались шумы. Шумы эти пугали Толика больше, чем Человек-Резак и больше, чем все остальные вещи. Толик понял, что вновь один, что никто спасать его не станет. Душа его, казалось, готова была выскочить из груди, но ноги не понимали душевных порывов и упрямо шли на звук.
- «Ах, спасите меня, бедного, зачем я поверил всем этим дьявольским козням!».
Словно бы по мановению невидимой руки, за грязно-серым горизонтом показался стол. Но разве стол это был? Толик сам знал, что это совсем не стол. Однако же, за этой твёрдой столообразной субстанцией сидели различные люди. Некоторые из них (Толик почувствовал за сотню метров) были мертвецки пьяны, но держались. Другие вели себя откровенно глупо – показывали Толику неприличные жесты и сильно болтали ногами. Почти все из сидящих были девушками, и когда Толик подошёл ближе, то догадался, что все они – его знакомые. Ни одного имени вспомнить он не мог, перед ним проплывали лишь лица.
- «Толя! Здорово!» - сфамильярничала одна из сидящих, которую развезло наиболее сильно, её соседка тут же мощно хлопнула её по затылку. Эта соседка чем-то сильно напомнила Толику недавнюю знакомую. Другая, длинноволосая, задумчивая, поманила Толика пальцем к себе. Он с ужасом заметил, что все они не похожи на людей, а напоминают зомби. Все девчонки были бледны, как бумага, и даже алкоголь не красил их лиц, к тому же ни одна из них не проявляла никакой жизни. Но делать Толику все равно было нечего – и он, скрепя сердце, плюхнулся на свободное место, во главе стола. Оно поплыло под ним, как кисель, одна из девчонок погладила Толика по голове. Рука её была омерзительно холодной. Толик представил, что на него прыгнула жаба из болота, и ойкнул. Но отвращение быстро прошло, от температуры его тела рука согрелась.
- «Что, Толя, верно ведь, что ничего не исчезает?» - расслышал он с противоположного конца стола тихий голос.
- «Кто ты?» - с трудом вымолвил Толик. Рука неизвестной страшной девицы всё ещё лежала на его голове, будто вытягивая энергию. Он обернулся сначала к говорящей и не понял, кто это, потом развернулся к своей соседкой с просьбой убрать руку.
- «Изви…» - промямлил он и осёкся. Вместо той, кого он ожидал увидеть, на стуле рядом с ним сидело полурастаявшее облако пыли.
- «Ш-ш-ш!» - прошипело оно и растворилось в воздухе. Голову Толика словно бы долбили дикие дятлы в том самом месте, где ещё недавно лежала незнакомая рука.
- «Итак, попрошу всех собравшихся сосредоточиться!» - торжественно провозгласил знакомый Толику и в то же время ужасно далёкий от него голос.
- «Любезный гость прибыл в срок! К сожалению, кто-то должен был начать. Янка! Гордая и смелая девчонка. Но к сожалению, ей не удалось проникнуть вглубь сознания почётного гостя. Есть лишь один человек на данный момент, кто сможет это сделать! Мы все могли не знать друг друга Сверху, но здесь мы все друзья. Церемония продолжается. Просьба подойти к телу гостя…» - ведущая притихла, Толик хотел крикнуть, что он не подопытный заяц, но не смог даже пискнуть.
- «Приглашаю Юляшу!». Толик вовсю вертел глазами, вспоминая, где он всех этих людей мог видеть. Тело его не слушалось, он словно прилип к кисельному сиденью. Во рту слиплось, точно он выпил натощак клею.
А из-за стола поднялась ещё одна. Она была невысока, но глаза её – Толик отметил – не были такими пустыми, как у подавляющего большинства. Девушка шла к Толику нарочито небрежно, но веки её тряслись. Ведущая странной церемонии бубнила:
- «Вот одна из немногих, которую я знала лично Сверху».
Юляша притронулась к ноющей голове Толика. Его мышцы сжались, чтобы вздрогнуть, и не смогли вновь расслабиться. Он с трудом теперь понимал слова таинственной ведущей:
- «Была жадна и нагла. Непонятно, чем же она так задела гостя. Но всё же выбирать не мне».
Юляша растаяла, как первая девчонка, за считанные секунды.
- «Что же, такова воля всенижнего. Следующий участник – товарищ Олег».
Толик увидел долговязого парня с пустотою в глазах. Он шёл, пошатываясь, от него несло винными парами. Рука его оказалась тяжела, но, едва прикоснувшись, парень растворился в воздухе.
- «Туда этому подлецу и дорога. Ведь подсчитать – так всё по правилам. Нечего ему делать в нашем мире. Прошу Анютку!».
Толик сумел-таки расслабиться. Анютку он знал, но не понимал, откуда.
- «Она… а что она? Одна из многих. Да. Ничего выдаю…».
Анютка растаяла, даже не прикоснувшись к толиковой голове. Он считал про себя, сколько ещё народу осталось. Оказалось четверо, исключая Королеву Вечера, ведущую, сплошь девушки. Ведущая же стала лаконична:
- «Ира!».
Поднялась медленно, степенно стройная девчонка. Её походка была безупречна, лицом же (Толик почувствовал это сразу) она напоминала Королеву Ведущую. Единственная, кто пытался улыбаться, хотя Толик догадался, что прикоснуться к нему – нечто вроде казни.
Ира легко опустила ладошку на шевелюру Толика. Тепло моментально разлилось по его телу, впрочем, не доходя до конечностей. Ира стояла рядом довольно долго, и даже что-то начала шептать Толику, но постепенно пропала. Лишь её веснушки на носу ещё некоторое время светились над толиковой головой.
- «Голос мой начинает дрожать. Даша!».
Едва эта девушка притронулась к Толику, как он понял, что тепло Иры таковым не было. Несмотря на явный дискомфорт, под прикосновением Даши он едва не забылся сном. Её лица даже невозможно было разглядеть. Казалось, прошла вечность, как вдруг сон с Толика спал. Он приоткрыл глаза и не увидел Дашу рядом. Осталась всего одна видимая Толику, плюс таинственная ведущая.
- «Инна! Да, её я знала, очень хорошо. Воздержусь от комментариев. Прошу!».
Эта не волновалась нисколько. Она была нехороша собой, и в большей степени напоминала живого мертвеца. Бледность её кожи вкупе с перегаром заставили желудок Толика послать позывы к своему опорожнению, но в таком состоянии сделать это было весьма затруднительно. Он начал молить неизвестно кого, чтобы эта «зомби» растворилась в пустоте как можно скорее.
Она вцепилась в гриву Толика, противно скалясь. – «Раз, два, три…» - стал считать секунды он. – «Девяносто девять, сто, сто один…». На счет «сто один» зомби Инна пропала с каким-то воплем, который до неё не издавал никто. – «Уфф-ффф!» - выдохнул про себя Толик.
- «Всем занять свои места!» - тихо прозвучало в пустоте. Из ниоткуда вновь появились девушки и парень Олег. – «Видно, так суждено!».
И наконец-то Толик увидел ту, которую мысленно прозвал Королевой. Её лицо моментально врезалось ему в память. Королева оправдывала свой заочно данный титул. Над идеальным кругом её лика возвышалась корона из великолепных светлых волос. Глаза её пронизали Толика насквозь, ибо было в них что-то тайное, серьёзное, неподходящее такой царственной особе, которой, несомненно, являлась она. Едва заметная улыбка выдавала её чувства к Толику.
- «Какие уж тут чувства!» - подумалось ему, как вдруг он ощутил холодный лед над собою. Всё заискрилось, сперва раздались жиденькие хлопочки, потом резко переросли в овацию.
- «Уйдите на фиг!» - совсем не по-королевски обратилась Королева к «подданным». – «Вот так решил всенижний! Да святится имя твое, о благой хранитель подземелий!».
- «Да это же… Резак!» - вспомнил Толик и буквально заревел: «Он давно уже на небесах!». Крик на этот раз получился, тело ожило.
Все собравшиеся восприняли реплику бурными аплодисментами.
- «Хранитель подземелий доволен! Да здравствует первый и единственный король подземелий!».
- «Не Резак» - проговорил Толик про себя.
Ажиотаж стих так же резко, как и начался. Королева взяла Толика под руку и завертелась с ним в необычном вальсе. Девчонки, которые недавно растворялись, облепили, как мухи варенье, пьяного Олега, и лишь Даша с Ирой закружились вместе, не попадая в такт. Королева, обхватив Толика, танцевала всё энергичнее и энергичнее. Она сбрасывала всю свою одежду, которая моментально подхватывалась и разрывалась комком с Олегом в центре. Кто-то оттуда пискнул:
- «Королева даёт добро! Скидывайте тряпки!». В гигантскую кучу полетели юбки, штаны и нижнее бельё. Даша с Ирой отстранились от безумных. Обе вытирали пот.
- «К чёрту королеву!» - прошептала одна другой. – «К чёрту судьбу!» - шепнула другая. – «Всё подмешано! Пара волнительных глаз – и результат ясен!».
Толик не заметил, как королева оголила его и прижала к себе. У него сильнее и сильнее закружилась голова от танца, как вдруг он почувствовал, что потеет и становится скользким. Через минуту он случайно выскользнул из охапки настолько же потной Королевы и провалился в дыру в том, что служило им полом.
- «У-у-у-у!» - завыли сверху, как три стаи волков.
- «А-а-а-а! И-и-и-и!» - жалобно заскулило какое-то странное, липкое существо под Толиком, и в исступлении укусило его. От боли Толик взлетел, на секунду понадеясь добраться вновь до дырки, в которую выпал, но до неё было очень далеко. И его тело вновь шлёпнулось на бедное маленькое существо. Оно из последних сил заскулило. Толик почувствовал, что существо стало колючим и жёстким. – «Это шерсть… ему больно!» - пронеслось у него в голове, и он слез с неведомого существа, хотя и с большим трудом.
С удивлением Толик осматривал странного зверя, прямо на чью голову он удосужился упасть. С головы таинственного существа теперь стекали капли крови, сливаясь с гноем и грязью, в которых был весь зверёк, и утекали в землю. – «Здесь не асфальт и не субстанция, а настоящая земля!» - совершенно некстати заметил Толик, еле-еле борясь со слезами и со страхом. – «Я убил зверька!».
Зверёк скалился, впрочем, силы уже оставляли его.
- «Вот, я так и знал!» - удивительно тонким и в то же время сильным голосом пискнул умирающий зверь. – «Вы шатаетесь по этим местам постоянно! Постоянно! И не моя вина, что не уйти мне никогда! Да, нас всех так поставили. Мы не можем покинуть место! И тельце моё сгниет здесь же! А вы – только статисты! И от одного из них я вынужден принять смерть. Какая смерть! Я долго раздумывал обо всём этом!».
- «Простите…» - залепетал Толик, пытаясь погладить чудное существо, но то злобно оскалилось и щелкнуло когтями в нескольких миллиметрах от его руки.
- «Иди! Всё равно ты простой статист! Настоящая жизнь – только здесь! Хвала господу! Иди! Иди же!» - с закрытыми глазами зверёк тыкал куда-то в пустоту. Но Толик не имел никакого права оставить кончающегося по его же вине зверя.
- «Позвольте… Меня сбросили сверху, вернее, я выпал. Мне самому ужасно плохо, я бы сам мечтал отправиться в лучший мир за вами… Нет ничего хуже осознания неискупленной вины…» - Толик мямлил, сам не понимая, что.
Зверёк, уже начавший забываться, запуганно вздрогнул. Его аж передёрнуло от слов Толика:
- «Ты… был… там… на этом … балу… ублюдков и гадов?! О нет! Я ошибся в тебе! Я думал, что ты, двуногий – жалкий статист, но ты – статист не жалкий! Ты – сам Вельзевул! Ты низвергся с неба на меня… из самого ада! Вот под таким отребием я живу, вернее, жил, а теперь уже начинаю гнить! Колыбель свального греха! Разврат, пьянство и сумасшествие! Зачем ты убиваешь меня? У меня давно нет души! Ты ничего не возьмёшь!».
Толик закрыл глаза. Уши его болели от обилия гадких слов, вылитых на него умирающим, но он был со всем согласен.
- «Каюсь, маленький бедняга! Я – самая большая свинья на земле!».
- «Э-э-э! так все говорят!» - зверь, хоть и умирал, но хитро прищурился. – «Статист позорный!».
- «Зачем так грозно перед смертью?" – говорил Толик, словно бы по бумажке.
- "А какое тебе дело? Забрал бы и тебя с собою на вечные муки, да не велят! У-у-у!".
И зверёк умер.