Фильмы и романы ужасов всегда были в моде, но, похоже, через каждые десять - двадцать лет мы наблюдаем всплеск их популярности, и эти всплески, кажется, постоянно совпадают с периодами серьезной экономической и/или политической напряженности. Книги и фильмы словно отражают ту блуждающую тревогу (за неимением лучшего термина), которой сопровождаются серьезные, но не смертельные кризисы. Зато когда американцы сталкивались с реальным ужасом в собственной жизни, интерес к книгам и фильмам о страшном падал.
Расцвет жанра приходится на 30-е годы. Когда преследуемые жестокой депрессией люди не могли позволить себе заплатить за радость поглазеть на девушек Басби Беркли <Busby Berkeley, американский режиссер. Делал мюзиклы и сам ставил в них танцы. В его фильмах неизменно были сотни танцовщиц.>, танцующих под мотив “У нас есть деньги”, они избавлялись от своих тревог другим способом - смотрели, как в “Франкенштейне” бродит по болотам Борис Карлофф или как ползет в темноте Бел Лагоши в “Дракуле”.
В 40-е годы мы уже не находим большого количества достойных упоминания фильмов или романов, а единственный журнал, посвященный фэнтези, который начал выходить в это десятилетие - “Неизвестное” (Unknown), - продержался недолго. Великие чудовища студии “Юниверсал” времен депрессии - чудовище Франкенштейна, человек-волк, мумия и граф - умирали той особенно неприятной и неловкой смертью, какая обычно уготована безнадежно больным; вместо того чтобы с почестями и достойно похоронить их на своих европейских кладбищах, Голливуд решил подвергнуть несчастных стариков насмешкам и, прежде чем освободить, высосать из них последние пятицентовики. И вот мы видим чудовищ в компании Эббота и Костелло <Abbott and Costello, знаменитый комедийный дуэт; их программы многие телекомпании показывают и сегодня.>, в “Бовери Бойз” и, разумеется, в “Трех бездельниках” <Three Stoodges, название телевизионного сериала 40 - 50-х годов.>.
Закат жанра ужасов, начавшись в 1939 году, продолжался двадцать пять лет.[...]
Во время войны и сразу после нее жанр ужасов переживал упадок. Время не было к нему благосклонно. Это был период стремительного развития науки и рационализации - и то, и другое быстро развивается в атмосфере войны, - а кроме того, это время стало тем, что любители называют “золотым веком научной фантастики”. Пока “Странные рассказы” угрюмо продолжали держать прежний курс, хотя вряд ли собирали при этом миллионы читателей (пытаясь остановить падение тиража, в середине пятидесятых журнал перейдет от прежних кричащих обложек к среднему формату - формату дайджеста), рынок научной фантастики расцвел, произвел на свет десяток запомнившихся всем любителям фантастики журналов и создал почву для появления таких имен, как Хайнлайн, Азимов, Кэмпбелл и Дель Рей; а это имена хотя и не выбитые золотом на граните, но, во всяком случае, хорошо знакомые постоянно растущему сообществу фэнов, безраздельно преданных ракетным кораблям, космическим станциям и неизменным лучам смерти.
Итак, жанр ужасов томился в темнице примерно до 1955 года. Время от времени он гремел цепями, но особого волнения не вызывал. И вот два человека, Сэмюэль З. Аркофф и Джеймс Николсон, с трудом спустились в эту темницу и обнаружили в ней ржавеющую денежную машину. До того Аркофф с Николсоном занимались распространением фильмов; поскольку в те времена кино снимали все кому не лень, они тоже решили попробовать.
[...] на протяжении следующих двадцати пяти лет компания, которую они основали, - “Американ интернешнл пикчерз” - АИП, была единственной крупной американской кинокомпанией, которая устойчиво получала прибыли. АИП выпустила немало фильмов, но все они были ориентированы на молодежную аудиторию; [...] наибольшего успеха компания достигла в фильмах ужасов.
Почему эти картины АИП стали классикой жанра? Да потому, что они были очень просты, сняты наспех и так по-любительски, что иногда кажется, будто видишь тень от микрофона в кадре или замечаешь баллоны акваланга под чешуей подводного чудища (как в “Нападении гигантских пиявок” (Attack of the Giant Leeches)). Сам Аркофф вспоминает, что к началу съемок у них редко бывал готовый сценарий; часто деньги вкладывались в проект исключительно на основании названия, которое показалось удачным в коммерческом смысле, как, например, “Ужас из пятитысячного года” (Terror from the Year 5000) или “Пожиратели мозга” (The Brain Eaters) - то есть чего-то такого, что будет хорошо выглядеть на рекламных плакатах.
Но, каковы бы ни были причины, результат получился отличным.
Стивен Кинг "Пляска смерти"