Экранизация: попытка запихнуть слона в чемоданчик.
Эндрю Дейвис
На этой неделе на большие экраны вышла экранизация романа французского писателя Бориса Виана «Пена дней» под режиссурой Мишеля Гондри.
Что ожидать от этого фильма – фееричного успеха или бессмысленного провала – сложно сказать заранее. Но кое-что можно понять уже из позиционирования фильма как «фэнтезийного романа». Получается, что из произведения Виана захватывают только романтическую составляющую.
Конечно, ломать копья на тему «книгу лучше» хоть и модно, но глупо. Вполне вероятно, что фильм может оказаться и интересным, и забавным и стать впечатляющей историей любви в вымышленном мире, где главные герои летают на свидание на облаке, а в груди у людей распускаются настоящие лилии.
Но на самом деле роман «Пена дней» не ограничивается только любовной историей Колена и Хлои. И «мир Виана» - это не просто вымышленный мир, это место за гранью обычного воображения. Автор просто перемешивает в невообразимых пропорциях буквальное и переносное значение слов, выражений, жизненных ситуаций. Как, допустим, можно снять фразу: «ковер на лестнице был стерт на каждой третьей ступеньке – Колен любил спускаться дактилем»? (Дактиль – трехстопный стихотворный размер с ударением на первый слог).
И еще несколько цитат из книги:
Кухонные мыши часто плясали под звон разбивающихся о краны лучей и гонялись за крошечными солнечными зайчиками, которые без конца дробились и метались по полу, словно желтые ртутные шарики.
— Не выпьешь ли аперитив? — спросил Колен. — Мой пианоктейль уже настроен, можешь его опробовать.
— Какой принцип ты положил в основу механизма? — спросил Шик.
— Каждой клавише соответствует либо какой-нибудь крепкий напиток, либо ликер, либо сироп. Правая педаль добавляет в смесь сбитое яйцо, а левая — кусочек льда. Для получения сельтерской воды надо извлекать тремоло в высоком регистре. Дозы всех ингредиентов определяются длительностью звука. Я сыграл «Black and Tan Fantasy» и получил совершенно поразительную смесь.
Блистательно выполнив ласточку, она пожинала лавры, а уборщик тем временем сметал разлетавшиеся во все стороны лавровые листья.