[200x319]
Признаю я товаром второго сорта // Свои лучшие мысли, и дням грядущим // Я дарю их как опыт борьбы с удушьем...
строки из стихов Иосифа Бродского

"Я удовлетворял свой интерес" (с), рожденный чтением стихов и прозы Иосифа Александровича и удовлетворил. Не знаю как это происходит с образованными людьми, а моё простое провинциальное быдло, много что почерпнуло из интервью поэта (кстати, книгу я читала где-то год). Причем, вторую половину всего две недели - мысли в ней, кажется, более оформленные... более зрелые. В подборке малая толика того, что рассказывает Бродский в своих интервью. В конце-концов, выбросила все мысли о коллегах по цеху, о будущем искусства, о судьбах покинутой родины и всего земного шара... О чем Бродский точно не рассказывает - так это о своей частной жизни, а, между тем, как он утверждает, - это и есть самое главное.
Кое-что из того, что я хотела знать о Бродском, но боялась спросить (не говоря уже о том, что не знала как и у кого О_о):

Конечно. То есть не в том смысле, что частная жизнь - это личная жизнь, а просто: повезет - напишется стихотворение. Доживаешь, до всего доживаешь - до морщин, до седых волос... - и доживаешь не за счет изящной словесности, а просто доживаешь. Продукт времени - то, что ты делаешь, то что время с тобой делает. Оно тебя все время каким-то образом то ли обтесывает, то ли режет, доводит тебя до кикладской фигуры - без черт и лица.

***

Всю мою жизнь я пытался избегать одного – избегать мелодрамы. Но мелодрама преследовала меня с настойчивостью Ромео, если я похож на Джульетту. И когда все это случилось… Я помню все до мельчайших деталей… Я никогда не говорю об этом, я не хочу говорить об этом…

***
Но другу - Евгению Рейну – говорит:

Я помню, когда меня арестовывали, сажали, когда я сидел в клетке, я каким-то образом на это внимания не обращал, это все было не важно. Но мне, правда, повезло. Ты помнишь, на те времена пришелся "бенц" с Мариной, и о Марине я больше думал, чем о том, где нахожусь и что со мной происходит. Два лучших момента моей жизни, той жизни, это когда один раз она появилась в том отделении милиции, где я сидел неделю или дней десять. Там был такой внутренний дворик, и вдруг я услышал мяуканье - она во дворик проникла и стала мяукать за решеткой. А второй раз, когда я сидел в сумасшедшем доме и меня вели колоть чем-то через двор в малахае с завязанными рукавами, я увидел только, что она стоит во дворе... И это для меня тогда было важнее и интересней, чем все остальное. И это до известной степени и спасло, что у меня был вот этот "бэнц", а не что-то другое. Я говорю это совершенно серьезно. Всегда на самом деле что-то важнее, чем то, что происходит.

***

Знаете, кстати, раз уж вы упомянули судьбу, то есть такая латинская поговорка, она гласит: “Fatum non penis, in manus non recipis”. По-русски это звучит как: «Судьба – не х*й, в руки не возьмешь»

***

"Я состою из трех частей: античности, литературы абсурда и лесного мужика... я не являюсь интеллигентом".

***

У меня нет ни философии, ни принципов, ни убеждений. У меня есть только нервы. Вот и все. И… вот и все. Я просто не в состоянии подробно излагать свои соображения и т.д. – я способен только реагировать. Я в некотором роде как собака или лучше: как кот. Когда мне что-то нравится, я к этому принюхиваюсь и облизываюсь. Когда нет – то я немедленно – это самое. Главный орган чувства, которым я руководствуюсь, - обоняние.

***

Было бы, конечно, прекрасно написать еще одну «Божественную комедию», но это не в моей власти. У меня есть твердое убеждение, даже не убеждение, а… В общем, мне кажется, что моя работа по большому счету есть работа во славу Бога. Я не уверен, что Он – насколько я могу себе представить Его – обращает на нее внимание… что я Ему любопытен… но моя работа, по крайней мере, направлена не против Него. <…> Однажду у меня состоялся любопытный разговор с Тони Хектом <…> он сказал: Не кажется ли вам Иосиф, что наш труд – это в конечном счете элементарное желание толковать Библию?». Вот и всё. Я с ним согласен. В конечном итоге, так оно и есть.

***

- Каждый год, на Рождество, я стараюсь написать по стихотворению. Это единственный день рождения, к которому я отношусь более или менее всерьез. - Этому, надо полагать, есть причина? - Вы знаете… это самоочевидно. Не знаю, как случилось, но действительно я стараюсь каждое Рождество написать по стихотворению, чтобы таким образом поздравить Человека, Который принял смерть за нас. - Тем не менее, как мне кажется, тема христианства – в традиционном понимании – не обозначена достаточно отчетливо, выпукло, что ли, в вашей поэзии… Или я ошибаюсь? - Думаю, что вы ошибаетесь…

***

«Но было и недоверие, нормальное такое состояние человеческой души по отношению к идеалу <…> Мое кредо – наглая проповедь идеализма»

***

Думаю, что в человеке есть некое пространство, требующее религиозного переживания, и потому заменить религию литература не может. Все, на что литература способна, - это воспитывать обыкновенное уважение к личности.

***

Говоря о подобных вещах публично, слишком часто кончают попыткой обратить в свою собственную веру; искус тут слишком велик <…> Я вообще не уверен, что в веру следует обращать. Людей следует оставить разбираться во всем самим. К вере приходят – приходят, а не получают готовой. Жизнь зарождает ее в людях и растит, и этих усилий жизни ничем не заменишь. Это действительно работа, и пусть ее делает время – потому что время справляется с ней много лучше.

***

Что касается меня -- в возрасте двадцати четырех лет или двадцати трех, уже не помню точно, я впервые прочитал Ветхий и Новый Завет. И это на меня произвело, может быть, самое сильное впечатление в жизни… Разумеется, я понял, что метафизические горизонты, предлагаемые христианством, менее значительны, чем те, которые предлагаются иудаизмом. Но я совершил свой выбор в сторону идеалов христианства, если угодно… Я бы, надо сказать, почаще употреблял выражение иудео-христианство, потому что одно немыслимо без другого. И в общем-то это примерно та сфера или те параметры, которыми определяется моя если не обязательно интеллектуальная, то, по крайней мере, какая-то душевная деятельность

***

Действительно, может показаться, что страны Ислама стараются развиваться по традиционным индустриальным направлениям, одновременно стараясь воссоздать времена Средневековья. Но вряд ли им удаться отбросить нас туда, и не только потому, что нас слишком много более сознательными. Есть другая, более основательная причина. Будущее не принадлежит ни вере, ни идее. Если что и способно объединить мир, так это деньги. Именно капиталы ответственны за «антропологическое» слияние, чему мы стали свидетелями. Деньги являются природным грехом, но это также и грех будущего. Деньги – это настоящий правитель мира. Поверьте мне: настанет день, когда люди будут отличаться друг от друга только тем, какую они имеют валюту.

***

…я не думаю, что это правильно для поэтов – активно участвовать. Потому что, если ты защищаешь, так сказать, правое дело, то ты автоматически полагаешь, что ты хороший человек. Что часто не соответствует действительности, хотя самообольщение сохраняется. Да и, в конце концов, не так уж активно поэты могли участвовать в жизни России. Разве что в качестве жертв.

***

Я считаю, что на зле концентрироваться не следует. Это самое простое, что может сделать человек, то есть на тех обидах, которые ему были нанесены, и т. д и т. д. Зло побеждает, помимо всего прочего, тем что оно гипнотизирует. О зле, о дурных поступках людей, не говоря о поступках государства, легко думать – это поглощает!

***

Еще одно заблуждение – то, что искусство исходит из опыта бытия. Не помню, говорил я уже где-то или нет, но ты можешь быть очевидцем Хиросимы или провести двадцать лет где-нибудь в Антарктиде – и ничего не оставить после себя. А можешь провести с кем-то ночь и выдать «Я помню чудное мгновенье…» А можешь и без ночи написать. Так что, если бы искусство зависело от жизненного опыта, мы имели бы гораздо больше шедевров.

***

Простой пример глупости этого господина [о Зигмунде Фрейде]: его утверждения о природе творчества, что оно является сублимацией. Это полный бред, потому что и творческий процесс, и эротическая, как бы сказать, активность человека  на самом деле сами по себе – не одно является сублимацией другого, а оба они являются сублимацией творческого начала в человеке.

***

...Жизнь писателя, сочинителя определяется не тем, что у него издано, напечатано, а тем, что он делает в данный момент, а это всегда связано с большими трудностями. И в этом критерий его отношения к себе как к профессионалу. Это даже не конфликт между внешним успехом и внутренним состоянием. Это совершенно противоположные полюса. Успех - это маска, это одежда, которую ты на себя надеваешь, а правильнее сказать, которую на тебя надевают. Но ты знаешь себе истинную цену. Знаешь, что ты можешь, а чего не можешь. Такова профессиональная сторона дела. И помимо этого ты знаешь себя, знаешь, что ты за человек, знаешь обиды, которые ты нанес, поступки, которые ты совершил и которые, по твоим понятиям, являются предосудительными, и это определяет твое отношение к себе, а не аплодисменты или положительные рецензии. Может быть, Лев Николаевич Толстой, глядя на полку с собранием своих сочинений, и чувствовал удовлетворение, но я не думаю, что большое. Тем более - моя милость. То есть ты про себя знаешь, что исчадие ада, что ты до известной степени дрянь, что в твоей голове в данный момент ничего не происходит и что ты кого-то обидел или не обратил на кого-то или на что-то внимания. Это то, что ты есть, а не то, что происходит с тобой вовне. Это абсолютная правда.

***

- Что самое важное для вас в жизни?
- В первую очередь каждый человек должен знать, что он собой представляет в чисто человеческих категориях, а потом уже в национальных, политических, религиозных.
- Что вы цените выше всего в человеке?
- Умение прощать, умение жалеть.