От мерного мельканья черных прутьев
всё растерял её усталый взгляд.
Ей мнится, будто прутья стали сутью
и будто пусто позади оград.
Глухая мягкость поступи упругой,
кружение без отдыха и сна —
как танец сил по крохотному кругу,
где в центре воля спит, оглушена.
Лишь изредка случайный образ глянет
в зрачок, приотворившийся едва,
и в немоту тугого тела канет,
и сгинет в сердце навсегда...

LI 3.9.25