Где-то под Москвой,
в сером маленьком городе,
в темени душной,
накуренной,
кабацкой,
глядя себе под ноги
отрешённо и гордо,
девочка танцевала
что-то цыганское.
Грязные рыночно,
в углу темнели шлёпанцы,
пальчики, придерживая,
юбку
тискали,
и голые ножонки,
обугленные солнцем,
рассказывали своё,
будто не под Шуфутинского.
Короткие до стремительности
три песенные минуты
мужчины смотрели внимательно,
красноглазые,
пьяные.
Когда девочка ушла,
забрав шлёпанцы и монеты,
кто-то произнёс:
"На то они и цыгане".