В живом человеке есть много такого, за что его просто порой хочется побить. Он заставляет краснеть, бледнеть. Однако, одновременно он обладает непосредственностью и всей серьёзностью. Иногда он веселит, как дурачок. В нём и ребёнок и взрослый и мечтатель, фантазёр и философ. В нём много всего понамешано: любви и чувств, тепла и зависти, слёз и смеха.
Но есть одна главная черта, всему есть место - границам, между непосредственностью и серьёзностью, между весёлостью и мечтательностью, между философом и учёным, между взрослым и ребёнком. И самое важное - этот мир у него внутри. Этот мир обогащает его, придаёт ему силу и радость жизни. Он всегда знает о чём грустит или о чём радуется, чему печалится, или чем восторгается. Он принял себя таким, какой есть, стараясь узнать ещё больше о себе и жизни.

В мёртвом человеке есть много такого, за что его порой просто хочется прибить. Он заставляет ужасаться и бояться. Однако, он одновременно обладает и сдержанностью и удивительной серьёзностью, практически непрерывной. Он уже не ребёнок, а взрослый, не мечтатель и не фантазёр, и уж тем более не философ. Он просто умён. Он работает, а не занимается популизмом. Он твёрд и прост. Он откровенно рационален.
И у него есть главная черта - время и место для всего он определяет сам. Границу между сдержанностью и серьёзностью он заполняет запланированным распорядком многочисленных дел, и с этими границами у него вечная проблема. Так как у него нет внутреннего мира и границ, он заменяет и заполняет его внешним. Этот мир всегда непослушен и требует контроля, наказания, иначе он отнимает много сил и делает эту жизнь ненавистной. Он стал таким, каким его хотели видеть, забыв о себе, он старается вовсе не видеть жизнь и не знать себя.

Но я был бы не прав, если бы не сказал, как остро всегда мёртвый нуждается в живом и живой в мёртвом, сходясь где-то в одной точке евклидовых параллельных. Но это уже будет не с тем и не с другим, а с чем-то, что их свяжет однажды в единое целое, обнажив любовь, разрушив запреты, контроль и отрицание. И этой точкой, как и всегда, будет сама жизнь, чем бы она не выражалась. Всегда над нами и всегда оберегающая нас, таких разных. И таких, по сути, слабых.
Единственное, что действительно делает человека великим, не является им самим и не принадлежит его Эго.
По сути, его жизнь выражается тем, что он тянет руки к своему бессознательному, как ребёнок тянет руки к матери, желая её защиты, тепла, молока, любви. Без неё он просто не выживет. Он тотально зависим. И это колоссальная ответственность самой жизни, которая выражается отношением к такой зависимости через других к ней самой.