В колонках играет - KREC

Встретилась с Юрой. Не знала, о чем с ним говорить. Сложно. Сложно смотреть в глаза. Сложно отвечать на его вопросы. Сложно поддерживать разговор. Сложно все. Я говорю ему, что изменяла ему эти два месяца. Он говорит, что он с Настей. В принципе, он с ней и не расставался, но мне было проще, когда я знала, что они не вместе. Он говорит, что я чудо и ему тяжело без меня. Он хочет быть рядом, он хочет со мной общаться, ему со мной хорошо. Говорит, что секс со мной был лучшим в его жизни. Я уже давно не воспринимаю такие слова. Я давно уже не считаю, что «хорошо раздвигать ноги» это хорошо и даже отлично, что когда такое говорят, то надо это рассматривать как комплимент. Я спрашиваю, зачем он мне писал и просил приехать, если у него есть постоянная девушка. Он говорит, что она его «не выдерживает». Все упирается в секс. Он говорит, что со мной это был не просто секс, а что то больше, «я боюсь сказать-заниматься любовью, но похоже, это было именно так». Я опять прошу его удалить мой номер. Он отказывается. Он что то говорит о «ни о чем необременительном сексе». Я чувствую, что блевану. Прошу отпустить меня. Я не хочу опять быть 5 елкой в 8 ряду, не хочу быть второй, хочу нормальных отношений. Говорю, что за 3 месяца, что мы не виделись, люди проживают ТАКУЮ жизнь. Вспоминаю Пашу диджея..
Он рассказывает о работе, о повестках в армию, о том, как он рисует картинки для постельного белья и комиксы в агентство. Я не слушаю. Я не смотрю на него. Он пытается поймать мой взгляд в витринах. Он пытается меня рассмешить или по крайней мере сделать так, чтобы я улыбнулась. Я отворачиваюсь. Я не могу простить. Я не могу сама попросить прощения. Я думаю, что нужна ему как очередная девочка на ночь. Он говорит, что я нужна ему как человек. Я путаюсь. Как стервятник, он кружится вокруг меня и начинает смеяться, когда я ему об этом говорю. Говорит, что я глупая, маленькая. Рассказывает, как он поимел девочку неделю назад у Дани. Даня его друг. Даня –единственный дорогой в его жизни человек. Когда он звонил мне и я над ним смеялась, он отходил после кислоты. Говорил, что больше не будет «жрать это дерьмо и лучше уж травушка». Показывал мне свои рисунки «под кислотой». Он больше не дилер. Он теперь работает и отказался от денег своего отца. Он не учится, но изредка приезжает в институт. Теперь он будет поступать в какой то другой универ.
Он смотрит с грустью, когда я не подхожу и не целую. Он прощается и ждет, что я обниму его. Он не удаляет мой номер и называет чудом. Увы. Еще одна история должна быть закончена.