Но я пишу, ведь это единственное что помогает выжить... выжить.


молчи.
я закрываю уши. мне больно слышать эти ноты.
я рыдаю, но продолжаю читать строки твоих надрывных стихотворений.
я не могу смотреть на твои грустные глаза, я не могу, не могу, но я смотрю, сквозь закрытые веки.
Со всего разбега я вылетаю в окно, осколки разбитого стекла впиваются в мою кожу, так больно...
Так больно.
но не кровь, не раны, не страх, не это..
я не хочу это слышать, видеть, я не хочу читать твои строки, твоих стихотворений.
я падаю, лечу, и все так медленно, остановилось и застыло.
не хочу.
Осколки стекла замерзли под моей кожей, и я их больше не чувствую. порезы заросли, впитывая в себя прозрачный холод всех зеркал.
зачем?
Я не могу.
одна лишь строчка, отраженная в небе, один лишь аккорд ненавистного фортепьяно, и я снова убиваю себя, от бессилия и невозможности исполнить свои секундные желания, - дотронуться до тебя, поцеловать, разбудить на рассвете, сказать как сильно люблю.
но я этого не могу.
Прочь.
Зачем?
ну кто же это все так придумал?
Кто сказал, что осколки разбитого стекла не могут впиться в твое сердце, кто сказал что зеркала могут быть так холодны.
Кто сказал и научил меня жалеть о будущем?
Уходите прочь.
Я падаю, дайте мне воздуха для падения, я разобьюсь и никогда больше не смогу повторить свой полет сострадания и желания.
Я падал в серое небо, пытаясь его коснуться, лишь потому, что я хотел появиться рядом с тобой.
глупо веря в сказки о центре земли, глупо веря в небеса и птиц.
я...
Прочь.
я слишком много плакал и слишком часто умирал, чтобы сейчас оставаться живым.
Я слишком сильно любил тебя.
Я слишком...
Прекратите играть на фортепьяно! - кричу я в бешенстве и повторяю свой полет.
Нет...
мне слишком не больно, чтобы я снова смог почувствовать боль утраты и сожаления.
О, кто бы там ни был под землей или на небе, но просто подарите мне шанс быть рядом.
рядом - тихо шепчу, срываясь на никому не нужные молитвы.
рядом... - плачу, срываясь на пустые фразы.

резко все затихло и кто-то встал и поклонился и концерт был закончен, а я продолжаю сидеть и пустым взглядом смотреть на сцену, с которой уходил пианист.
В руках до крови сжимаю красную розу, под кожей застыло стекло, а губы тихо шепчут: рядом.