Вот кто там в центре вселенной живет, в Москве там, в Ленинграде, в Свердовске,
вокруг них она  и крутится. Весело им. Зато до звезд далеко. Они там, звезды,
маленькие и тусклые, в суете вовсе и незаметные, да и бесполезные совсем. А
пастух Мокусо от Москвы далеко, зато к звездам ближе, опять же по ночам  часто
у костра бодрствует, для него звезды – вещь очень даже необходимая.

 
А звезды на
небе у пастуха даже теперь, осенью, крупные – с вишню величиной, и низко
висят, как на вишневом дереве, глупые и любопытные. Пристроился с ними
пастух о жизни разговаривать, о гармонии, да и вообще про фигню всякую. Там же
тоже где-то человечки живут, вот он им и втирает что-нибудь из своей личной жизни,
а они мигают – соглашаются, или злятся там чего, но понимать их он уже научился
за долгое время в ночах проведенное...
   Одно только плохо: уж очень низко некоторые висят. Разойдется пастух,
подскочит, начнет бегать по лугу, руками махать, доказывать  очередную, значит, 
филосовскую мысль свою, а одна уж свесится совсем, и караулит, караулит... 
Зеванет пастух, а она – раз! – и прожжет дырку в шапке! Тьфу, блин! Сразу пастух
про филосовскую мысль свою забывает, идет шапку чинить... Где новую шапку-то
взять? 
    А есть звезды, которые отгорели уж давно, один свет от них остался,
те – холодные совсем, тех пастух для баб Маши отлавливает. Баб Маша их в
самогонку кладет. Запах, конечно, не отбивает, (а вот бы здорово если бы еще
и пахли звезды чем-нибудь, ванилью там или корицей, а?) а цвет, блин, какой
цвет! Ну и холод. Для самогонки холод –первое дело, ее даже Васька, уж на что
любитель, а теплую...  пьет, конечно, тоже, но уж очень его от теплой
взблындывает. У них, у звезд, тоже как и у людей, тоже ведь свои заморочки -
которая свое тепло отдает,  которая чужое забирает, а как и у  нас:
среднестатистически – все поровну.
    Вот так вот думает пастух всю ночь, а там уж петух поет, и звезды ушли, а он и
не заметил – спит уже. Не поверят, может, пастуху  про звезды-то, а ему и доказать
нечем – выбросил шапку, что ему ее дырявую хранить-то!

 А кого ждал – не пришел...