Главный тезис этого наброса формируется просто: русский национализм - он как морская свинка, у которой, как мы помним, нет ничего общего ни со свиньями, ни с морем.

Замысел я вынашивала давно, как минимум с 14 года. Но решающим толчком в попу стал опус Нины Ищенко об “Отблесках Этерны” Веры Камши. Читать его вам не советую, это невероятная смесь невежества, апломба и бесстыжего цинизма, но если вам решительно нечем заняться скучным осенним вечером и вы не боитесь за свой рассудок и брюшной пресс, то вот вам ссылка:

http://oduvan.org/wp-content/uploads/Ishhenko-Borba-tsivilizatsiy-v-Otbleskah-E%60ternyi.pdf

Суть этого опуса в двух словах: полуинтеллигентная дама из Луганска пытается выстроить свою русскую идентичность вокруг (держитесь за что-нибудь), фэнтезийной эпопеи Веры Камши “Отблески Этерны”. Да, я знаю, звучит ебануто. Но на самом деле это не так ебануто, как кажется с первого взгляда.

(Спойлер: получается плохо. Тетка не знает вообще ничего, к чему прикасается своей блудливой мыслью: истории, литературы, современной культуры, даже текста “Отблесков Этерны”.)

Эта писанина представляла бы интерес только как курьез, если бы не одно “но”: из-за таких вот ебанутых попыток выстроить рускую идентичность в степях Украины из говна и палок погибли уже десятки тысяч человек. Ищенко - просто пламенеющий клинический случай, потому что она достаточно образованна для составления таких опусов и сумела пролезть в окололитературную тусовку для их обнародования. А у сотен тысяч менее “просвещенных” это говно просто тихо булькает в голове, и их самовыражение происходит не в интернете, а непосредственно с оружием в руках или там во всяких “Изоляциях”, где они строят свою идентити, мордуя ненавистных укропов.

Окей, гугл, почему эти люди строят свою русскую идентичность из говна и палок? Ну вот казалось бы - есть большая страна, у этой страны богатая история и великая литература, хочешь быть русским националистом - просто бери и черпай оттуда. Экскаваторным ковшом. Одного Пушкина тебе носить не переносить, таскать не перетаскать. Ну чего твои ручонки тянутся ко всяким Прохановым, Просвирниным, Крыловым и Камшам? Опустим политический момент, опустим вопрос, хорошо ли вообще развязывать войну и звать на свою землю войска только потому, что тебе ударило в голову построить идентити вот прямщас, остро и болезненно. Скажи, почему ты для этого берешь говно и палки, если в свободном доступе лежат хорошие, годные кирпичи, бревна и черепица?

Ответ: русские плохо знают, как строить идентичность из хорошего, годного материала. Именно поэтому русские-воннаби с окраин Империи ничему не могут у них научиться и прибегают к бакуло-фекальному методу.

Где же русским пороблено? Почему русский национализм в текущем историческом контексте практически невозможен?

1. Национализм или С чего начинается Родина?
Да, давайте включим эту старую советскую песенку. Она действительно довольно исчерпывающе перечисляет факторы, формирующие национальное сознание.

С чего начинается Родина?
С картинки в твоем букваре - культура, письменность, язык,
С хороших и верных товарищей
Живущих в соседнем дворе - сообщество, community, родственные и соседские связи, парохиальный альтруизм.
А может она начинается
С той песни что пела нам мать - снова культура, причем уже не просто знание ее как феномена, а непосредственный, интимный опыт проживания этой культуры..
С того что в любых испытаниях
У нас никому не отнять - глубокая интернализация опыта, который описан выше.
С чего начинается Родина?
С заветной скамьи у ворот
С той самой березки что во поле
Под ветром склоняясь растёт
А может она начинается
С весенней запевки скворца
И с этой дороги проселочной
Которой не видно конца - а здесь описывается уже опыт переживания места и времени, того, что называется “географией”, “хронотопом”, “природой”, характерного только для жителей определенного места восприятия пространства.
С чего начинается Родина?
С окошек горящих вдали
Со старой отцовской буденовки
Что где-то в шкафу мы нашли - опыт переживания истории и народной мифологии, причем снова-таки непосредственного, а не по учебникам.
А может она начинается
Со стука вагонных колес
И с клятвы которую в юности
Ты ей в своем сердце принёс - и наконец, опыт расставания, когда все вот это вот прожитое ты оставляешь позади, но одновременно осознаешь, что оно сформировало тебя и стало частью тебя. Чтобы это пережить и осознать, нужно покинуть сформировавшие тебя место и время, прожив их заново как нечто отстраненное.
Вот основания любого национализма. Ну или хотя бы такого национализма, который мы назовем “национализмом здорового человека”.
Заметим, что собственно “кровь”, этническое происхождение, тут никакого значения не имеет. Евреи Баснер и Матусовский прекрасно сформулировали, а еврей Бернес пропел этот чудесный сантимент, под который роняет слезу уже не одно поколение русских. Потому что это культурная универсалия - по крайней мере, для тех народов, которые уже сформировались как нации. Какой бы народ мы ни взяли наугад - мы обязательно найдем у него произведения искусства, прославляющие и кодифицирующие весь этот комплекс: материнские песни, родные места, природу с характерными для конкретного места приметами смены времен года, детские игры и дворовые компании, локальную историю и мифологию.

Любой национализм и любое национальное самосознание начинается с проживания и осмысливания времени, пространства и культуры своей “малой родины”. Все эти во поле березки, садки вишневі коло хати, home sweet home для англичанина, родные пенаты для римлянина, фурусато для японца.

Было бы совершенно немыслимо отказывать русским в том, что это у них есть. Русская литература полна этим сантиментом начиная с того момента, как она становится русской литературой. И опять-таки, этническое происхождение, пресловутая “кровь” тут не имеет вообще никакого значения. Главным выразителем этого “фурусато” в русской живописи был литовский еврей Левитан, а в поэзии - немец Фет.

Но сам по себе этот сантимент - еще не национализм (как корень - еще не дерево). Чтобы перерасти в национализм, ему нужен некий “пятый элемент”, который сделает проживание остальных четырех элементов - языка, культуры, пространства и истории - общим для миллионов людей.

Это не так просто, как кажется на первый взгляд. Ощущение “малой родины” может не только объединять, но и разъединять. Язык поморов Шергина отличается от языка уральцев Бажова и волжан Горького, но не настолько, чтобы они друг друга не понимали. А вот проживание пространства и истории отличается уже разительно. И даже общий язык, как мы знаем, далеко не всегда может стать цементирующим нацию элементом. Общий язык не мешал Твери воевать с Москвой, а Москве с Новгородом. Разные языки не мешают Гуаньчжоу и Хэбэю существовать в общем политическом и культурном пространстве. Зато кантосцы и кансайцы в токугавской Японии уже не очень хорошо понимали друг друга, а с сацумцами могли объясниться только письменно, и долго не находили общего языка, пока не подперло перспективой иноземного завоевания.

В общем, чего уж греха таить, ничто не выступает лучшим цементирующим материалом для национального самосознания, чем общий враг.

Тут есть соблазн сказать, что есть-де “хороший национализм”, когда этим общим врагом становится угнетатель и завоеватель, от которого надо отбиваться, преодолевая разногласия, и “плохой национализм”, когда этим врагом становится кто-то, кого нация завоевывает и угнетает.

Увы, оба варианта для отковки национального самосознания одинаково хороши, как показала, например, Столетняя война, в ходе которой сформировались как нация и агрессоры-англичане, и защитники-французы. А если нация формируется в ходе достаточно долгого времени, она подчас успевает побыть и тем, и другим. Мало какому народу “повезло” так, как ирландцам, украинцам или евреям - ни разу не побывать в роли агрессора (во всяком случае, в качестве самостоятельного народа, а не как части империи).

Итак, у русских вроде как есть все нужное: и ощущение “малой родины”, и наличие в истории общих врагов, в войнах с которыми довершалось формирование нации. Почему же они строят свою национальную идентичность не на этом? Почему они берутся опять и опять за говно и палки? В смысле - за нелепые идеологии, которые раз за разом обрушиваются, погребая под собой миллионы людей, будь то “Третий Рим”, “Православие-самодержавие-народность”, СССР или нынешний курс на “новый консерватизм”?

Я долго мучилась этими вопросами, и, наверное, мучилась бы еще, если бы не госпожа Ищенко, за что ей, конечно, большое спасибо. Она поставила меня перед простым и очевидным фактом: она лепит себе русскую идентичность из говна и палок по той простой причине, что она не русская. Ну вот ни разу вообще. Ее “малая родина”, ее фурусато - это Донбасс, который со всей очевидностью не срастается в общее пространство ни с Болдинской осенью, ни с Записками охотника, ни с Медной горой, ни с тихим Доном, ни с белыми ночами Петербурга… Ну разве что с “Молохом” Куприна, который вот как раз о Донбассе, и вписывается в общероссийский культурный контекст именно благодаря взгляду великоросса, этакий белый бвана пишет о нравах и быте колонии. Сама Ищенко в этом нарративе отчетливо соответствует Ниночке Зиненко с ее поверхностными суждениями и заученным набором цитат.

И Ищенко не одинока в этом существовании на маргинесах культуры, которую она якобы так любит. Какое общее ощущение фурусато может быть у Шойгу и Кадырова? У Собянина и Путина? ОК, возьмем нашу прослоечку, к которой мы с Ниной обе принадлежим, околофантастическую тусовочку - какой общий бэкграунд у Лукьяненко и Буркина? У Лазарчука и Камши? У Лукина и Латыниной? У меня и, прости Господи, Глигич-Золотарёвой? Свою одинаковую дозу классической русской культуры мы получили искусственно, в советской средней школе - так же, как в советской среднестатистической больнице нам всем поставили совершенно одинаковые дозы вакцины от оспы, полиомиелита и АКДС. Культуру нам всем разливали из одного и того же телевизора. А в остальном - разные пейзажи созерцали мы за окнами, разные дворы обыгрывали и обживали, в разные деревни к бабушкам на лето ездили. Русская культура, в смысле костяка, классического супового набора Пушкин-Толстоевский-Чайкомусоргский-Левитан - отнюдь не была основой нашей идентичности. То, в чем мы варились, к добру ли, к худу, то, что составило наш общий культурный код, было русским разве что в смысле языка.

Во всех остальных смыслах оно было советским.

А советская культура, хороша ли она, плоха ли, - есть разные точки зрения - фиговато годится для монтажа русской национальной идентичности.

Да, прямо скажем, любой национальной идентичности. Но фишка в том, что для слома чужих национальных идентичностей, для переплавки их в общем котле советская культура использовала русский язык. Важнейшей частью интеграции любого национального писателя в советское культурное пространство был перевод на русский.

Поэтому, когда с падением СССР пошло восстановление национальных идентичностей в бывших российско-советских колониях, оно пошло на основе обращения к национальным языкам и отталкивания от русского/советского. Проще говоря, что нужно мне, чтобы построить себе украинскую идентичность? Ну, потреблять меньше русскоязычного контента, больше украинского. Перейти на украинский в быту. И, в общем-то, кроме этого, особые телодвижения не нужны. Мои корни здесь, по меньшей мере, половина их. Если меня одолеет любовь к родному пепелищу и отеческим гробам, то деревня Рубаный Мост от меня в пяти часах езды на машине, а Кривой Рог - в полутора.

Вот если бы мне захотелось построить себе именно русскую идентичность и поехать к русским отеческим гробам, то до Мусорки, Самарская область, или до Каменного Яра, Астраханская, пришлось бы добираться с некоторыми трудностями. И в этом случае с моей стороны было бы, конечно, в высшей степени разумно переехать с концами в ту же Самару или Астрахань или Волгоград или Тольятти, где живет моя российская родня.

Но - нет. Еще в детстве, когда бабушка пыталась меня интегрировать в российскую часть семьи, я ощущала ту среду чужой. Не противной, не отвратительной, нормальной, liveable, - но чужой. Дети очень адаптивны, и мы с сестрой легко вливались в игры наших троюродных кузенов, и это были даже почти те же самые игры, в которые играли во двораз Кривого Рога… но “почти” никогда не исчезало, как и разница между нашими и кузенов акцентами. Во время тура по Волге я лучше всего ориентировалась не в бабушкиных пенатах, Самаре, а в городе Энгельсе, потому что это был Покровск из “Кондуита и Швамбрании”. А больше ничто не отзывалось нигде. Мысль об эмиграции в Россию всерьез меня не посещала ни разу. Но повторюсь, если бы посетила - то я бы в первую очередь начала с переезда к возможной “фурусато”, с освоения пространства и истории Поволжья, того места в России, с которым я хоть как-то связана генетически (а еще я не мыслю себе жизни в местности, где нет Большой Реки).

Возможно, Ищенко в этом смысле хуже - у нее просто нет корней там, где формировалась сердцевина русской культуры. Но ведь и эта беда не так велика - в России есть две вполне космополитичные и всеядные столицы, Москва и Питер, куда кто только не влился и не освоился. К чему же сидеть на маргинесах и творить себе Россию методом карго-культа? Что, блин, ЧТО заставляет людей так поступать? Ищенко ведь в этом не одинока. Бывшие имперские окрестности полны ее единочаятелей (спасибо Рыбакову за хорошую кальку с китайского), которые лепят себе какую-то фантазийную, никогда не существовавшую Россию вместо того, чтобы просто взять и въехать в Россию реальную.

И даже еще хуже. Те из них, кто телом таки въехал в реальную Россию, или даже родился в ней, всем своим твореством показывают, что эта реальная Россия ни в какой своей местности не стала для них “фурусато”. Посмотрите на попытки в национализм Перумова, посмотрите на их совместную с Камшой “Млаву красную” - это лютая мертвечина. Полностью вымышленные миры вроде Хьерварда или Арции удались этим авторам гораздо лучше, чем альтернативно-историческая Россия. Их фантазийные герои похожи на живых людей, их фантазийные культуры похожи на живые культуры (в первом приближении хотя бы). Но Россия у них выглядит так, словно ее сочинял Майбаум для фильма про Джеймса Бонда. Эти люди умудряются зафакапить образ города, в котором живут. Как? Ну вот как? Ну вот почему у Марии Семёновой получается, а у них нет? Где пороблено?

Опять-таки, я долго мучилась с ответом на этот вопрос - но спасибо госпоже Ищенко, она в неизреченной простоте своей все показала и рассказала.

2. Россия и Россия

Вы будете смеяться, но в культурном пространстве существуют две России.
Первая - реальная. Ну, в каком смысле как реальная? Понятно, что ни Москвы Гиляровского, ни Лермонтовского Пятигорска, ни Нижнего Островского, Мальникова-Печерского и затем Горького, ни Петербурга Достоевского, ни шолоховских станиц, ни Шукшинского Алтая уже нет. Более того, фантастические пространства-времена вроде бажовского Урала или семёновской русской Прибалтики, вроде как вообще никогда и не существовали.

Но вся эта Россия, даже в ее фантастической части, опирается на нечто реальное, на прожитый и осмысленный авторами чувственный опыт. Мы не встретим Медной Горы Хозяйку ИРЛ, но пройтись ногами по Полевскому заводу или съездить в Сысерть, сплавать по Чусовой вполне реально. Как реально повторить маршрут Печорина и Максим Максимыча. Когда мы с бабушкой заехали в Энгельс, я подошла к дому Лёльки и Оськи. Музей был закрыт, но дом был на месте, его можно было потрогать. И столь же осязаемы артефакты культуры, созданные в этих местах или вдохновленные ими. Вплоть до того, что насквозь выдуманные сказы Бажова стали фольклором.

Вторая же Россия - она как город Китеж: отражение того, чего нет и не было. Идеальная империя, населенная идеальными людьми. Духовное духовенство, преданные и честные служащие, трудолюбивый и покорный народ. Потемкинские деревни. Таинственная “Российская цивилизация” (у всех страны как страны, а у нас не хала-бала, аж целая цивилизация!)

Она тоже существует в культурном пространстве - но как мечта о мечте, как фантазия одних и сатира на эту фантазию других. У нее нет настоящей топографии и подлинной истории. Ее сражения носят характер мифогероического эпоса, построенного порой на таком неподходящем материале, что диву даешься - как, например, Куликовская битва из участия московского князя в ордынских разборках превратилась в эпическое противостояние Руси и Орды, а 23 февраля 1918 года, пик немецкого наступления на территорию России, стал днем Советской армии, а впоследствии - Защитника отечества. Эта страна никогда ни на кого не нападает, но постоянно воюет и оттого “прирастает территориями”. Ее жители порой лишены самого необходимого, но при этом счастливы. Их нельзя “поставить на колени”, но они сами говорят, что любят жесткую руку и нуждаются в кнуте. Они сопротивляются завоеваталям, но подчиняются реальным упырям, которые обходятся с ними не лучше оккупантов. У них строгие законы, но эти законы весьма избирательно исполняются. И из таких парадоксов вообще состоит бытие этой страны, и парадоксальность этого бытия - любимейшая тема для шуток, но ни разу не повод что-то изменить и вернуть жизнь в какое-то более рациональное русло. Я уже писала об этой второй России - это нарциссическое расстройство в масштабах страны, которую мотает из фазы величия в фазу ничтожности и обратно без перерыва на сон и обед.

И эта вторая Россия находится с первой, реальной, в состоянии непрерывной войны. Уже лет триста как минимум. Потому что нарциссическое “я” никогда не примирится с реальным. Миллионы реальных русских были уничтожены физически, морально и интеллектуально ради все новых и новых попыток осуществить эту шизофреническую нарциссическую мечту. Патриоты этой второй России, а проще говоря, имперские шовинисты, веками убивали русское национальное движение так же, как и национальные движения покоренных народов.

Любому человеку при здравом уме должно быть понятно, что какой-либо русский национализм возможен только на базе первой, реальной России. Потому что любой нормальный националист или, если вас плющит от слова “националист”, то патриот - желает своему народу высокого уровня жизни, здоровья, образования. А для всего этого нужно брать к сердцу жизнь реальных людей и реальных территорий. Любить их культуру, их историю, их природу, их благо.

И вот с 2000 года я наблюдала, как русские националисты вроде бы старались тянуть в эту сторону… как вдруг резко в 2014 году ебанулись и побросали все, ударившись в Крымнаш, за редкими исключениями, сохранившими трезвость. Люди, которые вчера говорили здравые вещи, типа сначала нужно обеспечить народ больницами, школами, квартирами и работой, а потом уже думать о величии, внезапно отбросили всю эту трезвость и помчались за призраком величия впереди собственного восторженного визга. Зачем строить Россию в Ярославской области, если можно строить Новороссию в Одессе?

(Ребята из этой тусовки, знайте, что я больше никого так не презираю, как вас. Даже Ищенко. Она никогда не была умной, а вот вы свой ум добровольно сдали в утиль.)

Нуок, а как же сложилась эта ебанутая ситуация с двумя Россиями?

Тут мне приходит в голову только один ответ.

Россия слишком рано упала в Империю. Не успев толком сложиться и пожить как нормальное национальное государство.

Более того, она сразу проглотила два больших инородных куска: Казанское и Астраханское ханства, по территории превышающих домен Московских князей каждое в отдельности. В результате сложилась ситуация, когда в царстве, претендующем на звание последнего оплота христианства, чуть ли не половина подданных де-факто исповедовала Ислам. Но в официальной риторике это не отразилось примерно никак.

Вместо того, чтобы остановиться и спокойно переварить факт создания многоязычного и полирелигиозного государства, Россия ломанулась дальше. По мере продвижения России на Восток удельный вес неправославного населения становилася все больше, к исповедующим ислам подданным добавились буддисты и язычники, и это опять-таки не отражалось в официальной идеологии страны, разве что к титулам царя добавляли название очередной местности.

И вот этот шизофренический расклад, когда многонациональное и полирелигиозное по факту государство де-юре везде именуется русским и православным, запрограммировал всю последующую шизофрению. Аналогов такому положению дел в Европе просто не было. На момент, когда Англия хапнула Индию, а Франция Алжир, они давно прошли стадию формирования национального государства. Испания могла бы впасть в раздвоенность, но она последовательно проводила политику христианизации страны, как внутри после Реконкисты, так и в колониях. Мусульмане, евреи и язычники должны были покинуть страну, креститься или умереть. Это было ужас что такое и запрограммировало много херни как в самой Испании, так и в колониях, но тут хотя бы официальная риторика не расходилась с фактическим положением дел. Когда в Европе одно государство поглощало другое, ситуацию с религией и национальностями так или иначе решали, в ходе войн или уний или договоров или династических браков - но не пытались ее игнорировать. Императоры священной Римской Империи могли занимать ту или иную позицию в отношении Реформации, но не пытались делать вид, что никаких протестантов тут нет.

Россия изобрела свой способ решения проблем: просто двигаемся дальше, прихватывая все новые и новые куски и не особо думая о том, как их сшить воедино.

В конце концов само по себе имперское завоевание стало государствообразующим фактором. Наглая, подлая и циничная Европа выжимала соки из колоний, чтобы обыватель мог пить дешевый чаёк (кофеёк/шоколадик) и заедать дешевым сахарком. Идеалистичная и жертвенная Россия выжимала соки из собственного населения, чтобы… собственно, чтобы что? В каком качестве были нужны Сибирь, Туркестан, Казахстан, Каввказ? Офигенных рынков сбыта? Нет. Базы производства колониальных товаров? Тоже нет. Источника дешевой рабочей силы? Нет и нет: эти регионы отбирали, а не поставляли людские ресурсы. Может, колонизация ускоряла развитие сердцевинных земель Империи, способствовала прогресу оружия и транспортной системы? Нет, войны, которые реально всего этого потребовали, от петровских Северных войн до Крымской кампании, Россия вела на западе. Именно для этих войн создавались “полки иноземного строя”, осваивался выпуск нарезного оружия и строились последними в Европе железные дороги. А так-то легендарно паршивое состояние российских дорог давно уже стало еще одним государствообразующим элементом. Окей, может, эти завоевания подняли уровень жизни в стране? Способствовали социальному прогрессу? Ага, Россия то-то отменила крепостное право аккурат в тот год, когда в Лондоне проложили первую линию метро.

О да, у этого движения на восток и юг, до упора в океан, в Китай и в осман, есть, конечно, рационализация: татар и ногайцев надо было покорить, чтобы обезопасить себя, а когда их покорили - открылся новый фронтир, за которым были новые опасные племена, от которых нужно было себя обезопасить, и чем дальше двигался фронтир, тем больше тех, от кого нужно себя обезопасить, открывалось за ним. Нуок, в 1800-е годы уперлись в точку, за которой только моржи. Можно уже успокоиться, развернуться лицом к себе и начать жить?

И тут оказалось, что нет. Что бесконечное “прирастание землями” превратилось во вторую натуру. Что вся система управления страной заточена именно на это, и в мирные периоды страна не очень хорошо понимает, что с собой делать и начинает требовать конституций.

А самое главное - что за триста лет безвылазных войн всосали в себя такое количество чужих культур, что сколько врагов ни заведи - а реальное чувство общей родины не возникнет. Поди-ка объясни башкиру или другу степей калмыку, что он должен защищать свою юрту от Наполеона, потому что тот Антихрист и хочет совратить тебя в католичество.

(На счастье имперцев, друг степей на тот момент еще был готов воевать и так, ради лулзов.)

Поэтому российский официоз не доверяет чувству “фурусато”, сентиментальному местечковому патриотизму, и обращается к нему только в крайнем случае, как к последнему резерву. Для империи это опасное чувство. Когда оно возникает в колониях, колонисты могут ведь и подняться, и послать империю подальше, как сделали американцы с Англией, мексиканцы с Испанией, бразильцы с Португалией. Или просто сдержанно пересмотреть отношения, как канадцы и австралийцы с той же Англией.

Когда оно возникает в сердцевинных областях империи, их жители могут опять-таки подняться и задать вопрос - почему они приносят свою “фурусато” в жертву непонятным завоеваниям? Любой национализм враг Империи, но национализм титульной нации - ее гибель.

И та легкость, с которой нынешний российский официоз мирит в свом идеальном историческом прошлом Империю и СССР, подсказывает, что СССР был по сути проектом возрождения Империи, и Сталин с его поворотом вправо был не случаен. Российская Империя грохнулась, когда стало ясно, что курс на завоевания исчерпал себя, а цари оказались несостоятельны в качестве знамени и символа этих завоеваний. Получать пиздюлей вообще обидно, но от Японии, где половина офицерского корпуса еще помнит, как сакаяки к лысине приклеивать - обидно вдвойне.

(Японцы, кстати, делали все те же самые ошибки, но им повезло, им ввалили раньше, чем они успели окончательно испортить себе страну)

И все эти ахи-охи, как это наша замечательная святая православная Русь пошла за нечестивыми безобожными большевиками, вызывают смех сквозь зубы: пошла, потому что большевики перезагрузили главную государствообразующую программу, завоевательский зуд. Оказалось, что святому православному народу похер, Спас у него на знамени или серп с молотком - лишь бы это знамя можно было переть на штыках все в новые края.

И как только появлялось ну хоть сколько-нибудь вменяемое правительство, не одержимое имперской чесоткой и пытающееся разрулить внутренние дела, обратившись к интенсивному развитию - как оно оказывалось некомпетентным, а страна падала в кризис застоя, потому что как существовать вне режима мобилизации, не знали даже те, кто этого всем сердцем хотел. И через ничтожно короткое по историческим меркам время опять ведущим стал курс “кругом враги, мы осажденная крепость, не смешите наши Искандеры”.

3. Резюме

В России все плохо с национализмом, потому что национальным государством Россия не была примерно никогда, и любая попытка им стать приведет к обрушению имперского строя. Российская центральная власть всегда будет подавлять русское национальное чувство, раздувая иллюзию имперского величия. Причина проста: на мобилизационных проектах можно наживаться так, как никогда не наживешься на стабильном интенсивном развитии, а режим мобилизации дает возможность уходить от контроля. Не до бухгалтерии сейчас, НАТО победить надо! Навальный проигрывает, потому что россияне готовы приносить свое благополучие в жертву иллюзии величия. Так работает нарциссизм на государственном уровне.

Идейно режим опирается на таких, как Ищенко, воннаби-русских. У них нет настоящего национального чувства, нет “фурусато” в России, поэтому они с легкостью подхватывают нарциссический бред об “особой Российской цивилизации”, “цивилизационном противостоянии”, “культурном образце другим народам в виде соборной ситемы управления” и прочую хрень. Когда Ищенко пишет: “Отблески Этерны» – это произведение, в котором формально описано европейское королевство, а фактически – русская империя”, тут есть немалая доля истины, а именно: русская империя, какой она существует в сознании воннаби-русских, действительно такая же чистая фэнтези, как и камшевский Талиг. Ее не было нигде и никогда. (Кстати, поэтому и “Млава” у Камши с Перумовым вышла мертворожденной: исходный материал-то они черпали из настоящей живой исторической России, и при попытке срастить его с фантазийной Империей случилось отторжение на генетическом уровне, плодик вышел мертвенький.)

А поскольку Россия еще во времена Грозного хапнула больше, чем могла переварить, воннаби-русских всегда было больше, чем собственно русских, и российской власти всегда было на кого опереться, когда она хотела русских нагнуть. Впрочем, для нагибания нерусских воннаби тоже были отличным материалом, потому что имперский шовинизм, который они исповедуют, для этого тоже идеально подходит.

Воннаби строит свою русскую идентичность из говна и палок, потому что идентичность, построенная на реальном русском культурно-историческом материале не даст ему нарциссическую иллюзию величия - а ведь ради нее все и затевалось. Без величия воннаби Россию не хочет, хоть медом ее намажь.

Опус Ищенко вообще идеальный материал для изучения того, чем живет и дышит среднестатистический образованский воннаби. И если у вас шевелятся волосы на голове от того, как мало Ищенко знает про реальную историю и культуру России, то вспомните, что именно Ищенки сейчас формируют в России дискурс массовой культуры - и вам навсегда обеспечена прическа “афро”.

А поскольку массовую культуру в России создают воннаби, у русского национализма нет шансов. Нарциссический имперский соблазн будет одолевать снова и снова. Они будут просто давить числом. То, что пытаются сейчас продвигать как русский национализм - на деле а) не русский, потому что его делают воннаби; б) не национализм, потому что не укоренен в культуре и истории собственно русского народа.

https://morreth.livejournal.com/3054238.html