Извините за неровный почерк, но эти игры в литературоедство пора заканчивать.
Начинали мы с того, что у украинской литературы репутация страшно депрессивной. Наши писатели действительно любят развивать сюжет от плохого к худшему и заканчивать на минорной ноте.
Но если сравнить с русской литературой, то есть одна ключевая разница, которую я хотела показать на примере Достоевского и Мирного, но в принципе она приложима к 9/10 классиков.
Рассмотрев ключевые образы романов "Преступление и наказание" и "Хіба ревуть воли, як ясла повні?", мы несколько приподнимемся над конкретикой каждого образа и посмотрим на общее, что их объединяет.
Думаю, я не встречу особых возражений, если скажу, что герои Достоевского похожи на призраков. Их бэкграунд очень туманен, и чаще всего мы узнаем о нем с их собственных или чужих слов. Их эволюции часто лишены смысла — например, Раскольников просто болтается по городу туда-сюда, смысл приезда в Петербург мамы, Дуняши, Лужина весьма невнятен — пожениться они могли и на родине Раскольникова. Кстати, где она? Какой губернии уроженец главгер? А Разумихин? Мармеладов? Они все в Питер понаехавшие – откуда?
Герои Достоевского — ходячие платоновские идеи, вот в чем дело. Непонятно, почему Фёдормихалыча так упорно верстают в реалисты — "ПиН" ближе в мрачному фэнтези вроде Горменгаста. Даже хронотоп затуманен: почему герой идет к К—ину, а не к Кокушкину мосту? Что мешает назвать С—й переулок Столярным?
Ничто иное, как авторский замысел, согласно которому Петербург и должен быть призрачным городом, населенным идеями.
В противоположность Достоевскому, у Мирного очень реалистичный хронотоп. Да, село Пески и Гетманский уезд на Полтавщине вымышленные. Но они наделены конкретными названиями. У них есть история, которая разворачивается на протяжении ста лет. История есть и у героев, они укоренены в своем прошлом — и в этом прошлом Мирный находит истоки настоящего. Чипка и его приятель Лушня — в буквальном смысле плод изнасилования украинской деревни польско-российским дворянством: Чипка незаконный внук, а Лушня — сын пана Польского. Бывшая солдатская шлюшка Явдоха — дочь москаля-солдата и его сожительницы, плоть от плоти той пены, которую порождает вокруг себя российская армия, стоящая в Украине. Махамед — запоздалый последыш Запорожья. И так далее.
У Достоевского, как справедливо заметила Вираго, постоянная горячка и болезнь — заразная идея, которую вьюноша подхватил, как триппер, и ходит болеет, пока его не вылечит целительными пиздюлями каторга и жалостью, хорошей идеей — Сонечка Мармеладова. Но по сюжету лихорадочное состояние Раскольникова — это еще и обоснуй его броуновских мельтешений.
У Мирного действиями героев повелевает причинно-следственная связь. Чипка начинает бухать не потому, что подхватил заразную идею, а потому что у него отняли землю, в которую они с матерью вложили много труда. Да, скверная идея у Чипки есть — винить во всем панов и отрываться при этом на тех, кто слабей, кто не может дать сдачи. Но Чипка предается ей не на пустом месте, каждый раз толчком служит какая-то подлость, которую обрушивает на него общество. И выросла она не на пустом месте: Чипка очень рано узнал, что его отец — плод изнасилования, а сам он — дитя обмана и предательства. Мирный не устает напоминать, что Чипка — чудовище, воспитанное коллективными усилиями, и в значительной степени — усилиями российской колониальной администрации. Хотя сельская громада Песков тоже внесла свою лепту.
Притом, что у Достоевского постоянно педалируется тема денег и нищеты, вопрос, откуда берутся деньги, обходится стороной. Например, у Раскольникова денег нет, потом мать присылает ему 35 рублей. Но откуда их взяла мать? Неясно. Взяла откуда-то, точка.
Чем зарабатывает Лужин? Откуда деньги у покойной жены Свидригайлова? Более-менее понятны источники доходов Разумихина и Сонечки, но и только. Неоднократно Достоевский подчеркивает тот момент, что из взятых у процентщицы денег Раскольников не истратил ни копейки.
Откуда берутся деньги у героев Мирного, автор пишет прямо: герой их зарабатывает либо крадет. А третьего варианта нет. Потому что герои Мирного — материальные люди и живут в материальном мире.
И вот здесь мы подходим к коренному отличию между русской и украинской литературой: украинская больше и чаще рисует материальных людей с материальной проблематикой, русская же стремится кудой-то в горние выси. Что в глазах многих дарагих расеян делает ее автоматом лучше приземленной украинской. А в моих наоборот.
Френдесса mmekourdukova объясняет это все классовым сознанием. Мол, Фёдормихалыч дворянин и на все смотрел со своей дворянской колокольни.
Я не выражу ни согласия, ни отрицания. Да, ВРЛ на 90% создавалась дворянами. А украинская литература — выходцами из мещан и крестьян, где-не-где затешется попович какой. И если писатель дворянин, то такой как Гоголь, из казацкой старшины вскочивший в дворяне при "матушке". Поэтому наш литератор по большей части стоит ногами на грешной земле, даже и по сей день. А литератор российский снова и снова "со всей этой хуйнёй" пытается взлететь. Но поскольку хуйни много, взлететь удается ненадолго, после чего полет переходит в стадию "ёбнуться", и да капо.
Украинская литература не депрессивна, она диагностична. А что диагноз невеселый, так откуда ж веселым взяться.
Российская литература не просто депрессивна — она беспросветна. Главным образом потому, что материальный человек с его материальной проблематикой ей мало интересен и предстает в силу этого каким-то скопищем мерзости, а хороший человек — ангельский чин, не соприкасающийся с земной пылью. Чтоб и материальный, и хороший — это трудно и большая редкость. Поэтому она производит впечатление полной безнадеги. Возвращаясь к сравнению Достоевского и Мирного — в селе Пески, населенном в основном нормальными людьми с их нормальными заботами, Чипка с его безумием — исключение из правила. Да, Пески больны, но не смертельно, они в общем стоят на ногах, и по мнению Мирного, с искоренением колониального ига они выздоровеют. Как бы само название говорит о том, что если волу наполнить ясли, он перестанет реветь и сможет работать (хотя сюжет несколько подрывает эту идею: ведь свое страшное преступление Чипка совершает вовсе не в голодном и обездоленном состоянии). Мирный не раз указывает на дворец панов Польских — вот этот гнойник вырезать, и будет норм.
Но в зачумленном Петербурге больной Раскольников совершенно на месте. Как и другие типажи типа процентщицы, Мармеладова, Лужина, того мещанина, что примерялся к изнасилованной девочке, и прочих. Тут нельзя выделить какой-то элемент, который вытащи — и ситуация придет в норму. Вот это вот, что окружает Раскольнокова — норма и есть. Сонечка и Раскольников, Дуняша и Разумихин покидают эту клоаку ради возможности нормального существования. А другого рецепта нет.
На этом, собственно, конец и Богу слава.

https://morreth.livejournal.com/3033454.html