Ну, слава Богу! закончалась трудовая неделя. Целых два беззаботных дня предстоит провести, в родной комнатушке, наполненной музыкой, духом вольнодумства, порока, и сивушных масел.
Можно будет писать рассказы, играть на фортепиано, смотреть телек, размышлять, заниматься горячо любимым блудом, гулять вдоль реки, дышать чистым осенним воздухом и не думать о проблемах государства, об эскалации национализма и неонацизма. о засорах в гидрозатворах и способах их устранения в раковине и в мойке. В частности о прокачке гидрозатвора вантузом. Кстати, знаете ли вы что в двойной мойке перед прокачкой вантузом одно из сливных отверстий необходимо заткнуть пробкой! Это же так просто! А унитаз можно и нужно чистить "куклой! из тряпки или старых кольсон. Куклу надо на веревке опусмтить в унитаз и нажать педаль смыва. Или делать тоже самое при помощи шгибкого троса.
Замечаете, как полезно читать мои размышления. Вы познаете волшебный мир сантехники. Какие только мысли не посещают нас в эти интимные минуты!
Самые интересные, красивые и эмоциональные сюжеты рождаются как раз в сладких муках дефекации.
Вот один из них, рожденный революцией масс.


ПЕВЕЦ

Митя Колбасюк не спеша, совершал свой традиционный вечерний моцион, наслаждаясь пейзажами родного района. Он уже вышел за околицу, к оперному театру, как вдруг увидел всклоченную фигуру незнакомца во фрачной паре, стремительно приближающуюся к нему стремглав вскачь. За незнакомцем мчались люди в таких же черных фраках. Человек наверное, семьдесят, не меньше.
- Спасите меня! Ради бога! – взмолился всклоченный незнакомец, прячась за худую спину Колбасюка.
- - Не знаю, смогу ли я. – неуверенно пробормотал Колбасюк, на всякий случай встал в стойку, которая , по его мнению, должна была если не напугать толпу преследователей, то хотя бы насторожить и удивить. Он вчера смотрел встречу Тайсона с Холифильдом и это придало ему немного уверенности.
- Эй! Вы! – А ну-ка все по домам! – воскликнул он горячо., подняв руку вверх, как Муций Сцеволла
- Да пошел ты! – хрипло рявкнул ему в лицо первый подбежавший мужик и, грубо оттолкнув его, стал бить кулаком по харе беглеца. Подбежавшие люди, в основном мужики во фраках и человек десять дородных баб в длиных черных платьях, деловито подключились к процессу.
- Слышь! – стараясь перекричать кряхтение и крики бьющих, обратился Колбасюк к избиваемому. – Не получилось у меня! Они меня не слушают!
- Да я понял! – грустно ответил откуда-то из-под кучи тел избиваемый.
- Ты там как? - участливо поинтересовался Колбасюк.
- Да терпимо пока. – ответил незнакомец, покряхтывая. – Только курить очень хочется.
Колбасюк достал кисет, вчерашнюю газету и, свернув козью ножку, прикурил ее от огнива и протянул в кучу пыхтящих тел. Оттуда показалась окровавленная рука с переломанными пальцами и осторожно взяла самокрутку.
- Спасибо браток! - прошептало из кучи, - Мне сейчас как никогда курить хочется.
- А что это они так на тебя осерчали. - Колбасюк сел возле кучи-малы и тоже закурил.
- Ты иди сюда я тебе расскажу! – струйка дыма показалась из под черной юбки кучи дородной дамы, аристократического вида, наносящей точечные удары в центр кучи.
- Давай я лучше отсюда. Тут слышно хорошо. – отказался Колбасюк.
- Короче, звать меня Кузьма. По фамилии я - Педренко. Родом я из Чебоксар. С детства я горячо, как Родину, любил музыку. Отец у меня играл на гармошке, мать работала нянечкой в детском саду. Я пошел по стопам отца, закончил музыкальную школу, потом - училище, консерваторию и вот сейчас я – певец!
- Гавно он, а не певец! – прервал его рассказ вылезший из кучи, потный, приземистый мужик во фраке без одного рукава и без одной фалды. Тот самый, что давеча Колбасюка оттолкнул грубо. – Не слушайте его. Лучше бы он как мама, нянечякой стал в детском саду. Больше бы толку было бы.
- Да что случилось-то! Толком объясните. - Гриша пододвинулся поближе к вылезшему усталому человеку.
- Дай-ка лучше закурить, братишка. - ответил тот, - Спасибо. История длинная. Мы все певцы., как вы, наверное, догадались...Короче он , скотина такая, будь он неладен, поет в нашем хоре, если это блеяние вообще можно назвать пением.
- Инетерсно бы послушать..., - вздохнул Колбасюк, подавая кисет мужику без фалды. Тот взволнованно и старательно стал скручивать козью ножку, но все равно получалась лошадиная.
- И мне закурить! – раздался крик снизу.
- И мне! И мне!
- Слушайте! – раздался женский голос-контральто. - Давайте уж доп...здим а потом покурим! Что ж на половине бросать
- А, может, ему хватит уже? – осторожно спросил Колбасюк.
- Да ну, хватит! Это только начало! – раздались голоса возражения. – А ты вобще, не заткнись, урод, пока сам не схлопотал. Заступник х...в!
- Да вы же устали! – пошел на хитрость Колбасюк.
- Не устали, дядько! Вот перекурим и снова – пи...ть! Что б знал, сученок!
- Дядько, а у вас может и самогон есть?
- А как же! – радостно сказал Колбасюк и достал из сидра литровую бутыль самогона, оставшуюся еще со Святок. Все расселись вокруг окровавленного тела Кузьмы, делавшего торопливые затяжки.
- Так вот, - продолжал рассказчик, мужик во фраке с порванным рукавом. - Вы должно быть понимаете, что хор - дело коллективное! Все у нас общее, и песни и хоралы и дирижер. У нас, как во всех хорах, есть и сопраны и альты, и тенора и басы. А этот - он кивнул на лежавшего кузьму - хрен поймешь! То заголосит словно плакальщица, то басом затянет! А ведь мы не лабухи-какие-нибудь! Мы ведь и Палестрину и Керубини исполняем, и Рахманинова. А это все портит! Все!
- И даже воздух! - подсказал кто-то из сидящих.
- А че я один что ли воздух порчу? - угрюмо возразил Кузьма. - Питаемся абы как, жрем всякую гадость, оттого и портим...
- Молчи! Пащенок! Видали? Еще огрызается!
- Да я, если по большому счету, и не лажаю вовсе! Вы хотя бы раз меня выслушайте до конца! - горячо воскликнул Кузьма, приподнимаясь на локте, - Я же делаю колоратуру! Понимаете? Орнаментику музыкальных фраз. Мелизмы! Неужели вам не надоело петь по старым канонам! Музыка - это ведь живой организм, она живет и видоизменяется вместе с политикой, экономикой и нравственностью. Что было актуально вчера - сегодня уже является анахронизмом! Внести что-то свое в замысел автора - что может быть прекраснее! Мы ведь должны быть согавторами, а не слепыми и бездушными воспроизводителями нот!!!
- Нет! Ну, ты глянь на него! Соавтор! Он к Шуберту и Шенбергу в соавторы лезет! Ну не наглец! - возмущенно хлопнул себя по ляжкам толстый мужик с пышными накладными бакенбардами, как у Крылова.
- Да! Представьте себе! Но я уверен, что Шенберг и тот же Берг были бы просто рады, услышав нынешнее исполнение своих произведений! - запальчиво воскликнул Кузьма и поморщился от боли.
Колбасюк достал пластмассовый стаканчик наполнил его зловонной зеленоватой жидкостью из бутыли и пустил его по кругу. Певцы выпивали самогон и красиво интеллигентно отрыгивали, а дамы при этом стыдливо прикрывали рты ладошками.
- А давайте и этому нальем! - предложил, озорно тряхнув редкими, пегими вихрами, Колбасюк, кивнув в сторону окровавленного Кузьмы.
- Этому? - переспросила перзрительно ухмыльнувшись в усы, полная баба в порваном сзади бархатном платье с большим декольте. - Эй! Чмо глухое, безголосое! - обратилась она к оживившемуся Кузьме, - бухнешь с артистами?
- Я? - оглянувшись вокруг себя спросил тот, не веря своему счастью.
- Да ты, ты! Жопой нюхаешь цветы! - легко подколола баба Кузьму. Первые ряды стыдливо прыснули от смеха в кулачки.
- Конечно! С превиликим удовольствим... Братцы... - осторожно добавил он, поднимаясь с пыльной тропинки.
- Только вот что. - Баба наполнила стакан до кравев, но отдавать Кузьме не спешила, - Пообещай нам всем сейчас сейчас... Нет! Порклянись, что никогда, слышишь, никогда больше не будешь фальшивить!
- Фальшивить? Да я... Да я... Никогда! Да чтоб мне... Чтобы мне верхнего "До" никогда не брать! Клянусь великим Пласито Домонго!
- Ну, будя, будя! - угомонила его баба, - Давай! Хлебай! Да стакан освобождай! _ Потом взглянув на звездное небо, вздохнула, легонько рыгнула в ля-миноре, чему-то счастливо улыбнулась и сказала потеплевшим от самогонки мягким сопрано:
- А что, братцы, может быть он и прав, шельмец, насчет мелизмов и орнаментики? Хватит, наверное, нам петь по старым канонам? Пора что-то и свое привносить? А? ПРиколемся по мелизмам?
- Пора! Давно пора! Долой засилье старперов! Даешь авангард! - раздались нестройные крики с задних рядов.
- В этом определенно, что-то есть! Это факт! - согласился мужик с порванным рукавом. - Иди сюда, Кузьма! Твоя взяла!!!