Берегите крышу. Крыша – наше богатство!


Мы все живем, под крышей. Крыша наша – богатство наше. Мы украшаем нашу крышу, холим ее. А женские особи красят крышу каждый день. А когда крыша сморщится – то делают ей пластическую операцию. Но иногда круша едет. Едет наша крыша в неведомые края, за леса, горы и беураки. И ничего с этим уже не поделаешь. Если крыша захочет поехать, от этого уже не убежишь. Так угодно Богу. И никакие лекарства не помогут.
Кто-то начинает видеть зеленых человечков, кому-то является голос свыше, кто-то возомнит себя Чубайсом и выключит в сортире рубильник, когда там человек сидит, кто-то может этого человека прибить, чтоб не сидел так долго.
Когда и у кого крыша поедет: никто точно не знает. Это вам не железная дорога. Путь крыши непредсказуем. И если человек идет к предсказательнице-чародейке, то крыша его уже в пути. Никогда нельзя даже пытаться узнать свою судьбу, это первый шаг к долгому путешествию крыши.

У меня был приятель, хороший актер, вселый жизнерадостный малый, Санек. Мы с ним делали юмористическую программу на местном телевидении. Все было прекрасно, мы отрывались с девчонками, гудели по буфету. Ничето не предвещало беды.

Но однажды его стала звездуха топорщить. Звездуха – это первый спутник путешествующей крыши. Мой друг обрел уверенность, что его гениальность у нас не ценят, и не дают в полной мере раскрыться. Эта напасть свалилась на него в одночасье. Нас остановила на проходной театра вахтерша.
- Вы что не знаете, кто я? – воскликнул мой френд.
- Нет! – растерянно ответила старушка.
- Вы уволены! – сказал ей Санек. И я бы оценил эту замечательный экспромт, но мало того, что это был театр, не тот, где Санек работал, так он еще стал топать ногами и кричать на перепуганное старое существо. Он был и в самом деле удивлен, что его не знает вахтерша!
А дальше началось стремительное падение: ссоры с коллегами, с режиссером, уход в свободное плавание, и падение. А по сути это был простой, добрый паренек. Звездуха его убила. Можно было это предотвратить? Нет. Если человеку, подхватившего где-то на гастролях во Франции, звездуху, скзать, что он болен – то это значит стать его первейшим врагом.
Жил был в одном провинциальном городишке один писатель-сатирик. Жил-поживал, рассказы писал, да книжки выпускал. Да еще и пьесы бывало чудовищные писал для местного театра. И ставили! Потому что он был коммунистом. В каждом провинциальном городишке обязательно живут пара-тройка бойких писателей-сатириков. Ну, и живут себе живут, да и пусть! Живут же в провинциальных городах сантехники и ничего!
Но однажды он мне говорит, положа руку на сердце:


- Знаешь, отчего Задорнов, Альтов, Жванецкий и всякие Аркановы процветают, в я влачу жалкое существование здесь?
- Нет, - отвечаю. А я и в самом деле, не знаю. И тут он открывет мне страшную тайну.
- Потому что они в Москве, а я – тут! Ты вообще читал, что-нибудь смешнее моих рассказов?
- Никогда! – с чувством ответил я. На самом деле: Я не читал ничего дурнее. Этот мужик жил с обидой на судьбу, потому что она дала славу совсем не тем, кто ее заслуживает. Я не скажу, что он совсем бездарен, тем более, он трудяга, но совсем не гений.
Однажды он подарил мне свою книгу с надписью: «Ученику, превзошедшего своего учитиля». Он наверное долго вынашивал эту надпись. Она ему далась с большим трудом, ведь он наступил на горло звездухе. Хотя, я не помню, чтобы он был моим учителем. Может, я неблагодарная чушка?
Другой провинциальный писатель, Славка, был тренером по вольной борьбе. И книжку написал про вольную борьбу, где вывел лирическим героем спортсмена-борца с сильными волевыми чертами, любвеобильного, и который пишет книжку про любвеобильного спортсмена с сильными волевыми чертами характера. Он был очень серьезным и рассудительным. Мы встречались в основном на заседаниях литературного –объединении при местной писательской организации, где собирались непризнанные шелкоперы. Но Славка уже тогда был маститым. У него вышла книжка. И все было бы хорошо, он бы еще написал много книжек, про спортсменов, но однажды он проснулся, и понял, что его мозг – сканируют. Он понял, что все что пишется вокруг – заимствовано из его головы. Он пошел в местный драматический театр и стал требовать гонорар за пьесу Саюэля Беккета «В ожидании Годо», потому что Самюэль украл у него замысел. Потом он пошел в местные газеты и обвинил их в плагиате. А потом встретил на улице меня и сказал, что я скачал у него замысел романа «Жопа», подключившись к его головному мозгу. Честное слово: я не скачивал! Сегодня он инвалид. Он социально не опасен, и никому не мешает. Он просто ходит по городу, и завидев знакомого, требует компенсации за использование его литературного наследия.


Другой малый, мой товарищ по университету, вдруг отрастил оппортунистическую бородку, и стал политически активным борцом за социальную справедливость. Он, вместо того, чтобы предаваться блуду с девой юной, или читать книжки (на худой конец, можно их писать), или слушать музыку (можно на худой конец ее сочинять), или поливать огород, или вырезать из дерева человечков, или ловить рыбку маленькую и большую, он ходит на всякие партийные собрания, и выражает свой протест против олигархов. Да е-мое! Он даже верит, что может изменить существующую систему! А мне в этой системе нравится, так значит, он сметет, если что случись и меня, как часть этой системы? Эх! Было время, когда мы беспечно кутили по барам с крошками, пели песни и дурачились. А теперь оказались по разные стороны баррикад.
- Скажи, - спросил он меня, устремив невидящий взор в будущее, ты веришь в возможность социальных преобразований? Когда бедные слои смогут получить какие-то социальные гарантии? Когда верхушки перестанут обворовывать свой народ?
- Пойдем, лучше, выпьем, брат! – ответил я. – Думай о прекрасном!
Приятель тяжело вздохнул, укоризненно покачал головой, и пошел прочь – бороться за справедливость. Мне казалось, что я явственно слышу звуки мелодии «Варшавянки», доносящиеся из-под его крыши.


Да что там говорить, даже моя матушка, стала вдруг на старости лет, несносной политической фигурой, вообразив себя эдаким Энгельбректом Энгельбректсоном, вождем народного восстания. Она ходит на потитические митинги, собрания, раздает какие-то листовки, и собирает подписи. А раньше пела в хоре оперного театра.
Никто не знает, в каком направлении поедет крыша. Один великий писатель, почуяв, что крыша тронулась не в том направлении, и осознав, что ее путешествие не контролируется им, просто напросто ушел из жизни. А многие живут, и даже не подозревают, что его крыша уже давно в пути!
Я замечаю, что и моя крыша время от времени, пытается сорваться с якоря и пуститься во все тяжкие. Я держу ее, привязав к причалу канатами. Но бурные порывы ветра трясут конструкцию. Откуда ветры? Это – ветрянка! А может быть, кто-то Великий и ужасный, ветреный до предела, неосторожно задремав, выпустил ветры по замкнутой поверхности эллипсоида в трех взаимно перпендикулярных направлениях, до положения звезды кульминирующей между полюсом мира и зенитом (чемпион!) когда ее азимут имеет наименьшее значение по отношению к Меркурию и они теперь будоражат мою крышу? Конечно, можно дать ему эффективные ветрогонные средства, и покончить с метеоризмом навсегда, как и с идеалистической концепцией скачкообразного процесса, при котором возникновение новых высших качеств обусловлено идеальными силами турбулентности эмерджентной эволюции Авенариуса и Маха, а можно использовать эти выхлопы ветра и в мирных целях, установив на крыже флюгер или ветродвигатель внутреннего сгорания. И тогда, подсоединив клеммы к генератору ветроколеса мы выработаем ток, который медленно двинется по проводам, вырабатывая полезную механическую энергию, которой нам сегодня так не хватает! И если для устойчивой энергетической систмы в свободном состоянии достаточно умозаключения гельминтоза из группы нематодозов, то для человека любое воспалительное заболевание прямой кишки, поноса, колита, гастрита, экховирусного поражения, зуда в области анального отверстия, дисперсия может обернуться исподом модельного бизнеса.
Берегите, друзья, свою крышу!
Она дана нам свыше.
Не ходите без головного убора в ненастье
Не трясите крышею без надобности
Не поите ее левым зельем
Берегите ее от похмелья
Дымом не обкуривайте
Ударам пыльного мешка из-за угла не подвергайте!
Холите ее, чешите и ублажайте
Поглаживайте перед сном и слова ласковые ей чаще говорите
Мойте ее с шампунями и благовониями
Перхоть с крыши удаляйте
Брейте иногда ее волосистые участки (эпиляция называется)
Не суйте ее туда, куда не надо
Не напрягайте ее по пустякам
Не ругайтесь на крышу
Там есть отверстие с зубами – положите туда что-нибудь вкусненькое

Потому что выше крыши – только Бог