Перечитывая Роберта Музиля.
Когда в «Человеке без свойств» героиня Агата цитирует Шлегеля, Новалиса, Меттерлинка - это воспринимается, как органичная ирония автора, он играясь, резвясь, манипулирует философскими категориями, цитатами, птому что он – профессионал. Он образовеннийший челове своей страны и своего времени. А когда я читаю у Астафьева (какой-то дурацкий роман, про благородного, и честного милиционера) как илиционер думает про себя: «Как там у екклизиаста?» и потом на четверти страницах он (милиционер) выкладывает читателю цитату из Екклизиаста! Напоминает апельсин в борще.
Тут я вижу лукавство Астафьева: Вот смотрите, это я! Это Я знаю Екклизиаста! А сам, поди, тщательно выписывал в тетрадку эту цитату, ни к селу, ни к городу, чтобы впиндюрить ее в какое-то произведение. А тут стал писать про мента честного. Фэнтези! Едрена вошь! Дай-ка ему ставлю, уж больно цитаткика хороша!! Скучно, братцы читать эпигонскую литературу. Хотя у Астафьева есть военные вещи очень хорошие. Но, опять же : это мое личное отношение. Кто-то может сказать: говно твой Музиль, А Астафьев молодца! И будет по своему прав! По своему!
Но в нынешней реальности есть одна удивительная вещь: герой Музиля – Ульрих, сегодня мне дороже всех реальных людей, окружающих меня. Я переживаю вместе с Ульрихом, я живу его жизнью, влюбляюсь, плачу, раздражаюсь на тупость окружения. Роберт Музиль через время и пространство, через другие неясные измерения, протягивает мне свою руку, и оказывает на меня влияние более сильное чем сама реальность!!!
И я чувствую и знаю, что где-то там, в других мирах, в эти минуты Музиль испытывает радость не меньшую чем я. Он общается в эту минуту со мной, с тем, в ком отозвалась резонансом какая-то струна его души.

Наверное, в этом-то и есть смысл жизни человека: прожить ее так, чтобы через много-много лет, где-то на другом краю планеты, человек прикоснулся к тому, что ты создал и заплакал от счастья!!!
Роберт Музиль по жизни пахал, ка папа Карло. Он писал. Писал и писал. Он угадал свое предназначение на земле. И выполнил его. Ему предлагали пост министра иностранных дел австро-венгрии. Но он отказался. Роман был еще не дописан. Главный роман его жизни. Вообще, он бы мог ничего больше не писать, кроме «Человека без свойств». Он был рожден для этой книги. Правда он не успел ее дописать. Она вышла после его смерти. Но я воспринимаю ее как законченное произведение. Осталась недосказанность, загадка. Остальное я додумаю сам, в меру моей отравленной левым алкоголем фантазии.