Я сомневался,признаюсь, что это сбудется с ним
> Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым
> Но оказалось что он тверже в поступках чем иные в словах
>
> Короче, утро было ясным не хотелось вставать
> Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять
> И я спросонья понял только одно - меня не мучает страх
>
> Когда я выскочил из ванной с полотенцем в руках
> Он ставил чайник мыл посуду грохоча второпях
> И что-то брезжило, крутилось, нарастало, начинало сиять
>
> Я вдруг поймал его глаза в них искры бились ключом
> И я стал больше чем я был и чем я буду еще
> Я успокоился и все мне стало ясно - он убил свою мать
>
> И время встало навсегда поскольку время стоит
> А он сказал что в понедельник шеф собрался на Крит
> Короче надо до от'езда заскочить к нему работу забрать
>
> И он заваривал чай он резал плавленный сыр
> А я уже почти что вспомнил кто творил этот мир
> Я рассмеялся и сказал "Ну как ты мог она же все таки мать?"
>
> И он терзал на подоконнике плавленный сыр
> А я уже почти припомнил кто творил этот мир
> И я сказал ему "Убивец как ты мог? Она же все таки мать."
>
> И он сидел и улыбался и я был вместе с ним
> И он сказал "Но ты ведь тоже стал собою самим"
> А я сказал "Найти нетрудно но в десятки раз сложней не терять"
>
> И будь любезен прекрати свой жизнерадостный бред
> Ты видишь свет во мне но это есть твой собственный свет
> Твоя отстветсвенность отныне безмерна ты убил свою мать
>
> Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред
> Ты видишь свет во мне но это есть твой собственный свет
> Твоя отстветсвенность безмерна, ты свободен, ты убил свою мать
>
> На дальней стройке заворочался проснувшийся кран
> Стакан в руке моей являл собою только стакан
> И первый раз за восемь лет я отдыхал во мне цвела благодать
>
> И мы обнялись и пошли бродить под небом седым
> И это небо было нами и мы были одним
> Всегда приятно быть подольше рядом с тем кто убил свою мать